Страница 74 из 87
Попрощавшись, он вышел из квартиры, а я, замотавшись в одеяло, подошла к окну. Одернула шторку и стала наблюдать, пальцами теребя золотой ободок на безымянном пальце. Через минуту супруг уже подходил к машине, как обычно напоследок поднял голову и взглянул в наши окна. Он обворожительно улыбнулся и махнул мне рукой. И как только я отправила ему воздушный поцелуй, он сел в машину и тронулся с парковки, а я смотрела ему вслед. Не успела чёрная машина скрыться за поворотом, как она взрывается и горит. У всех машин на парковке заработала сигнализация, а я смотрю на злосчастный огонь и кричу.
Я проснулась в поту, в тёмной пустой квартире.
– Всего лишь сон, – прошептала я ладонями закрывая лицо.
Несколько раз глубоко вдохнула, откинула одеяло и направилась на кухню. Шесть месяцев уже прошло, а этот кошмар все продолжался. Стоит мне только закрыть глаза как мое сознание уносит меня в один и тот же сон. Иногда мне кажется, что именно таким образом жизнь наказывает меня. Сначала дарит мне крылья, чтобы я научилась летать и не мыслить дальнейшее существование без них, а потом забирает, оставляя глубокие шрамы на теле. Возможно это моя карма, за то, что я, совсем недавно, отвернулась от своей любви.
Она редко даёт второй шанс таким как ты, Алина. – повторяла я себе каждый раз после очередного кошмара.
Я подошла к шкафу, достала стакан и налил воды из кувшина. Прошла к окну вглядываясь вдаль. Уже середина весны, а здесь до сих пор снег выпадает. Москва. Здесь вам не курорт. Суровый город и суровая жизнь. Я отпила глоток холодной жидкости и ушла далеко в свои воспоминания.
После случившихся событий в родном городе, я все-таки нашла в себе силы и уехала в столицу. Долго мне тут раскачиваться не дали. Сразу нагрузили множеством заданий так, что ни о чем постороннем думать просто не было возможности. Я с головой ушла глубоко в рабочий процесс. Мою новую начальницу звали Натальей Юрьевной. И когда Виктория говорила, что у неё здесь есть «старая знакомая», кто же знал, что она имела это ввиду в прямом смысле слова! Потому что Наталье было ни больше, ни меньше, а ровно восемьдесят пять лет. Её можно описать как модную, стройную красивую бабуличку, которая всегда хорошо за собой смотрит, и выглядит, лет так на двадцать пять, моложе своего возраста.
Я, приступив к работе, и сравнивая тот небольшой объём материала, с которым я работаю сейчас, и тот огромный и бесконечный, чем меня заваливали с первых дней, я догадываюсь, что тут приложила руку моя бывшая начальница, за что сейчас я ей очень благодарна. Потому как я практически ночевала на работе.
Здесь мои обязанности почти ничем не отличались от тех, что были у меня на прошлом рабочем месте. Разве что только люди охотнее шли на контакт, но я бы не сказала, что общаться с ними было легко. Наша профессия вообще не лёгкая. Но кому мне об этом говорить? Друзьям просто не откуда было взяться, потому что я находилась круглыми сутками на рабочем месте, где коллектив оказался так себе. Отсюда и все вытекающие, поговорить не с кем, высказаться некому, постоянные нервные срывы и вечная депрессия. Пачками пью успокоительные и уже, просто напросто, чувствую себя бездушной куклой. Попыток суицида, конечно, не было. Так же как и мыслей по этому поводу. Я помнила за беременную сестру, которая беспокоилась обо мне. И мое обещание съездить к ней осталось не исполненным. Да, я говорила ей, что поменяла место работы, потому как здесь мне обещали хорошую должность и большие перспективы. На счёт автокатастрофы Влада и домогательств Олега, я, ясное дело ей не сообщала. Зачем зря беспокоить?
Мы с ней часто общаемся. Помнится, как-то за разговором она спросила:
– Алин, а почему бы вам с Владом не решить ваши разногласия? Я же вижу, что ты к нему не равнодушна.
Молчу. Мне тяжело было говорить о нем. А сестра же это принимала за мою обиду и гордость, которые глубоко засели во мне.
– Ты всегда меняешься в лице, когда речь заходит о твоём Морозове, вот как сейчас.
– Тебе показалось.
– А ещё избегаешь разговора о нем.
– Марин, я же тебе много раз повторяла…
– Помню, помню, – перебила она меня, – ни слова больше о Владе, но Алина, пойми, каждый человек совершает неправильные поступки. Мы же просто люди, нам это свойственно – совершать ошибки.
– Я знаю, – еле слышно прошептала я.
– Тогда дай парню шанс, дорогая. Пойми, я не хочу чтобы ты всю свою жизнь посвятила карьере. У тебя должен быть любимый человек, муж, семья, дети. Это действительно большое счастье.
– Да. Ты права.
– Тогда пообещай, что подумаешь над моими словами. – требовала от меня сестра.
– Обещаю. – я собирала все силы в кулак, чтобы не разреветься прямо перед ней. После, того когда речь заходила о НЕМ я уже ни о чем не могла говорить. Кое-как прощалась. И только после завершения видеосвязи я давала волю слезам. И так заканчивался каждый наш с ней разговор.
Однажды, после очередной зареванной недели я сорвалась, взяла машину и поехала в бар. Решила тогда напиться, но к сожалению, мне этого сделать не удалось. После первого, выпитого залпом стакана коньяка, к барной стойке рядом со мной, подсел мужчина, бросал комплименты и все хотел поближе познакомиться. Ясное дело, к новым знакомствам я не была расположена, и после моего отказа он не стал настаивать, а просто ушёл. После него подошли ещё двоя, которые были чуть настойчивей и с одного раза мой отказ принять не хотели. Их, я уже немножечко подвыпившая, отправляла в пеший эротический турпоход. К тому моменту, я допивала, кажется, шестой стакан янтарной жидкости и заметила, что после последнего неудачного поклонника, который подходил ко мне час назад, никто больше не приближался. Хотя, нет, был один, большой такой, широкоплечий мужчина, с суровым лицом и хмурыми бровями. Есть же такие люди, на которых смотришь, и в воображении сразу появляется ассоциация с животным. Так вот, этот был похож на гориллу. Не в смысле волосатости, а по комплекции тела. При одном только взгляде на его лицо можно было прочесть «не подходи – убью». Я бы даже назвала его четвёртым воздыхателем, но он, кроме как сесть близко рядышком, попыток заговорить не предпринимал. Оборачивался, правда по сторонам, кидая убийственные взгляды на окружающий, но ведь это не показатель его ко мне заинтересованности.