Страница 31 из 190
— Ясно. Я читала, что ты должен будешь меня признать. Это что значит? И ты вообще собираешься это делать? — настороженно спросила я. Пожалуй, это сейчас меня волновало больше всего. Кто его знает, может, повезет, и он меня отпустит?
— Признание… Помимо официального представления тебя обществу это еще и некое решение с моей стороны. Я должен тебя принять, как бы смириться с выбором судьбы. Признать мне все равно рано или поздно тебя придется, но так как я не последний человек в нашем мире, это требует определенной подготовки. Я уже отдал распоряжения готовить официальный прием, на котором я тебя и представлю как амаре, так называют избранниц. По времени это примерно займет еще две недели. Не хочешь ждать? — улыбнулся он.
— Скорее уж спешить… Мы же совсем друг друга не знаем, — смущенно ответила я, почувствовав, как его уверенная рука притянула меня ближе, — да и наше знакомство началось не самым лучшим образом, — все же закончила я, стараясь не вздрагивать от его уверенных прикосновений. Он видел мою настороженную реакцию, но лишь улыбался.
— Тогда я предлагаю попробовать это исправить и познакомиться заново, — а после этих слов, сказанных все тем же завораживающим голосом, он осторожно коснулся моих губ, словно приглашая, а я боялась вновь ответить на него, прекрасно помня, чем это закончилось в библиотеке.
Он не прекращал поцелуя, все так же нежно и осторожно лаская мои губы, и я сдалась и потянулась ему на встречу. Мне показалось, что мир вмиг перестал существовать. Я не понимала, что со мной происходит, но это и не было важно сейчас. Я хотела лишь одного — быть рядом с ним. Я хотела, чтобы поцелуй длился бесконечно. Я утопала в нем, в этой нежности, которую он мне дарил.
Он словно осторожно и ненавязчиво изучал меня, заставляя терять разум и открываться ему навстречу. Я чувствовала, как в груди то стремительно бьется, то замирает сердце. Мои руки уже давно обвивали шею, его — притянули меня к груди. Он не настаивал, не принуждал. Он просто целовал меня, а я медленно умирала в его объятиях.
Когда он, наконец, отпусти меня, я почувствовала, как закружилась голова, мир вокруг стремительно возвращался, нахлынув яркими красками и звуками. Я опустила голову на его плечо, стараясь унять сбившееся дыхание. Запоздало поняла, что уже бесстыдно сижу у него на коленях, по-прежнему обнимаю его шею, а его руки держат меня за талию. Когда перед глазами перестали плясать яркие звездочки, я попыталась отстраниться и слезть с него, но он не отпустил.
— Тебе не нравится? — спросил он, от чего я тотчас покраснела. Нет, он был не первым, с кем мне довелось целоваться, все же не всегда я была такой одинокой, но та-а-ак маня еще никто не целовал. И как, как это могло не нравиться? И ведь он прекрасно это знает.
— Скажи, что за возможности, которые нарушают? И что за Запрет? — спросила я слегка охрипшим голосом. Судя по вмиг сжавшимся губам Влада, ему эта тема была неприятна, но он все же решил рассказать.
— Долгая история… Дело в том, что наша жизнь практически бесконечна. Она настолько дольше вашей, что впору считать нас бессмертными. Мы очень ценим наше детство. Тогда нам позволено все, что угодно, потому что мы еще не знаем мира, в нас горит огонь, интерес и любопытство. Первые десятки лет мы изучаем все вокруг. Это прекрасно, когда есть то, чего ты еще не пробовал, чего еще не знаешь. Когда есть, куда стремиться, есть, чего достигать. Со временем этого становится все меньше и меньше, а искать себе новые цели все сложнее. Так наша длинная жизнь из чудесного дара превращается в страшное проклятие, от которого нет спасения. Становясь старше, мы начинаем обучаться и посвящаем этому еще несколько десятков лет. Но впереди их гораздо больше. Некоторые на своем пути встречают тех, кого могут пустить в свою жизнь. Это чем-то напоминает ваши семьи, но у нас нет чувства любви. Просто двое согласны жить рядом, так как это будет обоим выгодно. Не более.
— Но как же Юля? Ведь она сама искала себе парня, причем надеялась на ответные чувства!
— Для кого-то, как для твоей подруги, это возможность подняться выше по статусу. Но она еще очень юна и ищет чувств, однако в лучшем случае это будет влюбленность или привязанность. Крайне редко возникает что-то серьезное. Но пока ты не понимаешь причем здесь Запрет и возможности, верно? — грустно улыбнулся он, я кивнула. — Когда живешь много лет, начинаешь обращать внимание на людей. Иногда мы выбираем кого-нибудь и следим за их жизнями. Мы можем слегка менять ваши судьбы, заставляя в определенный момент принять решения. Обычно подобные мне предпочитают только лишь наблюдать, но есть и другие. Их называют охотниками. Яркий пример тому — Редрик. Он охотник уже несколько лет. Они выбирают какого-либо человека или одного из нас и начинают развлекаться своеобразным образом. Проще говоря —, пытаются вскружить голову своей жертве.
— Но это же подло! Просто использовать других ради собственного развлечения, ради избавления от скуки! — возмутилась я.
— Я знаю. Но пойми, я не могу запретить им этого делать. Тебе сложно представить, каково это — прожить столько, сколько живем мы. Мы много готовы дать за то, что пробуждает в нас интерес и разжигает то самое пламя. Охотников греет этот азарт. Но помимо внешности и умений обольщать людей у нас есть и другие особенности. Ты бы их назвала магией, но мы не любим этого слова. Вы, люди, подразумеваете под ним что-то ограниченное. У вас есть определенные рамки для этого слова, для нас же их не существует. Это не дар, это просто природная особенность любого из нас. Мы можем менять мир: управлять стихиями, создавать новое, мы можем дарить и отнимать жизни, играть с разумом и его защищать. У нас нет так называемых резервов, но есть разные уровни силы: кому-то доступны лишь незначительные изменения, а кто-то способен создавать свои собственные миры маленькие или большие. К примеру, это место — мой отдельный мир. Я контролирую в нем абсолютно все, даже ход времени.