Охотничий пес

Волчонок вел их к служебному помещению, и вскоре они нашли и функциональный кровавый круг магии. Изуродованные охранники в темно-бурых рубашках от пятен крови были там, пол в лужах спекшейся угольно-черной крови, липкой, как сахарный сироп, был облеплен тысячами листовок на типографской бумаге с оттесненной характерной перевернутой пирамидой Тивариса.

- Чертовы малефики... Нам нужно проверить областные типографии, - прошептала Анна, разглядывая листовки.

Иен остался с Волчонком, остальные ушли в противоположный конец атриума - решили разделиться для осмотра этажа.

Чавкая по сырой от изоляционной воды ковровой дорожке, Иен вслушивался в эхом разносящийся стук каблуков. Подземные архивы душ вмещали шесть ярусов в глубину, площадь каждого сопоставлялась размерам одного ипподромного поля, и на каждом из них пылилось около ста тысяч тотемов-вместилищ душ философов, ученых и всех тех, кто внес при жизни значительный вклад в имперскую науку и искусство, скопившихся за всю историю многострадального Милоска.

Еще на заре Новой эры маги пришли к выводу, что не существует загробной жизни: душа человека неотвратимо умирает вместе с телом, ведь она является продуктом деятельности нейронов мозга и после смерти человека, когда его синапсы мозга подвергаются гниению, душа, не сразу, но скоро улетучивается из мира как эфир. Наибольшее число тотемных архивов столетиями лишь пылится в столицах каждой провинции, пока колбы не потрескаются, и изолирующая жидкость выльется на полы, а души выветрятся и перестанут существовать в чуждом мире под луной. Почти два миллиона никому не нужных мертвецов вынуждены ждать, пока их вовсе не забудут навсегда, чтобы обрести долгожданный покой. В этом не было большого смысла, но комитет по сохранению интеллектуального и исторического наследия империи мало задумывался о нужности сего мероприятия, процедура-то не трудная и не дорогая. Завещать свой разум будущим поколениям: сценарий, который стойко закрепился в умах имперской интеллигенции, для коих Некрополи - сродни Олигхии, райскому чертогу для павших в бою доблестных варварских воинов.

Звук разбившегося стекла, всплеск воды и чавкающее топтание вырвало Иена из задумчивого хода меж зловеще сияющих желтоватых колонн и луж. Кинокефал порыкивал, чуя непрошеного гостя. Они поторопились назад, к стеллажам в сорока ярдах от них, где Иену на пути попался полупрозрачный дед, вырванный силой из сладостного небытия изоляционной гробницы. Иен глянул на табличку под колонной-колбой: "Карло тиа Сант, либреттист Большого театра...".

- Сэр тиа Сант? - спокойно спросил он, глядя старику в овал лица.

Он вопросительно уставился на Иена с таким видом, будто сам смотрел на духа, а не наоборот.

- Вы только что никого здесь не видели?

Карло Сант заторможено впяливался в него, не понимая ничего, несколько минут, но скоро коротко и ясно ответил загробным скучным голосом:

- Да... - сказал он, подергивая свою бороду рукой. - Юная девушка, она побежала... в ту сторону... Очень красивая.

Иен поблагодарил его. Они с Волчонком бежал наравне, минуя стеллаж за стеллажом в направлении второй охотничьей группы, куда указал Карло Сант.

- Иен, что такое? - спросила Анна, когда они подоспели к их группке.

Не успел Иен и рта раскрыть, как ряд колб возле них взорвался, разбрызгивая воду с осколками. Души покинули тотемы, и предстали призраками поэтов, астрономов, ученых и профессоров колледжей, ошеломленных тем фактом, что они еще живы. Периферийным зрением Иен заметил какое-то движение в стороне - это была чернокудрая юная девушка в заплатанных тряпках. Волчонок стремглав махнул на незнакомку, оголив внушительные клыки. Она использовала телекинетический кнут, воссиявший зарницей желтого света, и кинокефала с легкостью лебяжьего пера отбросило на несколько ярдов в сторону. Он перекувыркнулся в воздухе как акробат на трапеции и упал, издав сдавленный скулеж, но был в полном порядке.

Иен начал стрелять, но маг была не лыком шита. Она обрушила часть потолка, взметнув в воздух клубы пыли, и лишь произнесенным в полголоса заклятьем возвела перед собой каменную стену.

Иен ударил в нее золоченой рукояткой револьвера, и камень стены рассыпался, но это дало магу время уйти от пальбы в сторону. Он услышал звонкий металлический визг. Ханна выдернула шпагу из трости, напустившись на мага со скоростью охотящегося гепарда. Очередной пролетевший со стороны мага скол фундамента, брошенный с силой осадной катапульты, задел и поранил плечо, что та не могла больше резво размахивать пикой шпаги, но прекращать борьбу не входило в ее планы. Она вытянула из сумки запрятанную вихревую гранату, выдернула чеку и бросила во вражину.

Цилиндрическая банка заливисто покатилась к колдунье, та взвизгнула, когда поняла, что это, и рванула наутек, с воплем прирезанного поросенка. Беззвучный взрыв высвободил вихревое поле, засасывая полки стеллажей, склянки, кусок пола и каменные глыбы, сминая в одну крошечную точечку как бумагу. Звук выстрела прорвался в поднявшийся шум ссасывающего предметы вакуума. Это Иен выстрелил в мага, пока та была отвлечена. На серой ткани проступила багровеющая клякса, мгновенно окрасившая старые обноски в изумительный красный цвет. Огорчение отразилось в ее глазах, и она, крепко прижав руку к простреленному животу, из последних сил побежала прочь, напоследок выкрикнув какие-то слова проклятья.

- Иен, что стоишь? - закричала Анна у него за спиной.

- Золоченая пуля да еще и взбрызнутая маслом. Она скоро умрет, - констатировал он.

- Бога ради! Ее нужно допросить пока она не отбросила копыта!

- Мой опыт подсказывает мне, что она, как и все отступники, которых я повстречал на своем пути, ничего нам не расскажет.

- Иен? - послышался ее сорвавшийся голос.

- Я же говорю, нет никакого смысла...

- Твою же мать, Иен, да во всех позах, смотри, тебе говорят!..

Магия напоследок брошенного заклятья беглой мага склеила бродячие души ученых в целостное слизистое желе. Скрипучий стон вырывался из их перекосивших щелей-ртов громадного вибрирующего месива, оплавившегося, как брусочек сливочного масла в огне. Руки-ноги плясали чечетку агонических судорог, полупрозрачное нечто стало потихоньку пропадать, оставляя за собой едва различимую зеленоватую дымку. Последний загробный плач душ, сплавившихся в мерзопакостное создание, сорвался в оглушающий инфернальный вой, от которого задребезжали стеклянные колбы по всему залу дружным хоровым криком. Анна сразу упала на пол, вырисовывая круг из мела, Иен готовился выстрелить в банши, до полного ее превращения оставалось пару секунд... Но опоздал. Банши сформировалась полностью, стала невидимой и неуязвимой из-за, хоть и довольно тусклых, газовых ламп натыканных вдоль стены.