Охотничий пес

Иен осознал, что выронил револьвер, и его уже поднял Маркус, целясь в мага. Иен знал, что он не промахнется и попадет ей прямо промеж глаз.

- Збынек, фас! - крикнул он.

Черный пес все понял, он всегда понимал своего хозяина с полуслова. Он в несколько прыжков набросился на апотекаря, и выстрел револьвера пришелся в сторону. Когда Маркус оттолкнул пса, чтобы попытаться прицелиться снова, пес вцепился в руку, с силой вонзив белоснежные клыки в рукав, ткань тотчас потемнела от крови.

Револьвер упал.

Иен поднялся, вытирая рукавом новенького пиджака лицо, взял револьвер и зашагал к магу, юрко отпрыгивая от артобстрела булыжниками и обломками дорожного асфальта. Аннабель старалась как-то извлечь из дымящейся раны золоченый патрон, хныча и кляня приближающегося охотника. Когда ауто-да-фер подошел вплотную, уходя в лихом танце со смертью от бомбардировки всем, что только попалось магу под руку, он схватил ее за кисть, и девушка бессильно повисла в его колкой от магической пустоты ауто-да-ферской ауры хватке, как гуттаперчевая кукла.

- О чем ты думал, бесовский дегенерат?! - закричал Маркус, сидя на коленях перед Ханной. Она была без сознания, несколько ушибов и кровоточащая рана на щеке.

- Я думал о том, чтобы спасти ее.

- Спасти?! Это нас надо было от нее спасать, и всех этих убитых ею людей!

- Она была не в себе, она Исход, и никогда без жертв их появление не обходится.

- Ты вообще хоть иногда сам слушаешь, что говоришь?

- Я поступил правильно, - безапелляционно заявил Иен, точно уверенный в том, о чем говорит.

- И ты, конечно же, сам решаешь всегда, что правильно, а что нет, так?

Иен не ответил ему, взял альбиноску на руки и, прихрамывая, пошел к полицейской самоходке с разбитыми окнами и подмятым бампером, стоящей неподалеку.

Шофер лежал разбитым в кровь лицом на баранке руля.

- Оглянись вокруг, - зарычал Маркус как старый лев. - Эта цена твоей правды. Ты позволил всем этим людям погибать, хотя мог застрелить эту ненормальную. Одна жизнь мага стоит жизней нормальных людей?

- Нормальных? Они такие же люди, как и все мы, возможно, даже важнее всех нас, потому что больше чем кто-либо способны менять этот мир.

- Они фермерский скот. Не выдумывай глупостей на их счет. Ты ауто-да-фер, пастух стада, твоя работа - убивать порченых овец, чтобы избавлять людей от инфицированного мяса. А еще ты круглый балван.

- Ты всего лишь полевой врач, апотекарь, но не охотник, не тебе меня учить.

- Есть, сэр, - он саркастично отдал честь. - Ты себя считаешь непогрешимым и правым во всем. Ты считал себя правым даже после случая с Анной? Она простила тебя?

- Замолчи, Маркус.

- Я-то знаю, что ты сделал с тем реаниматором, Иен, - сказал он. - Из-за тебя мы не смогли допросить мага и узнать, что же, Бога ради, скрывалось за всеми теми убийствами, и ведь вслед за тем возник этот маг-кузнец, с которым они были в одной упряжке, там, в Орлике...

- Я не понимаю о чем ты.

- Все ты понимаешь. Раз за разом ты совершаешь глупости, и всегда уверен, что ты прав, а остальные неправы.

- Ради всего святого, Маркус, - зашипел он.

- Ты напыщенный индюк.

- Катись в Тартар.

- Мы все уже там, или скоро будем, благодаря тебе, - он отпил из фляги.

Когда юнга на дирижабле взорвался магией, и случилось то крушение, Маркус и еще несколько выживших матросов не один день дрейфовали посреди океана на обломках. С ними, к счастью, оказался полевой врач, который спас их от смерти от полученных ран. И потом их пленили серокожие. Маркус с матросами находились в плену у гретчан-пиратов с месяц или больше, пока их не освободила спасательная группа. С тех пор Маркус всеми фибрами души ненавидел полеты и магов-Исходов за их неконтролируемую мощь, но по не имеет ничего против законопослушных обычных магов, хоть и относится к ним как к фермерскому скоту. Люди перестали сжигать магов на кострах и топить их в реках, хоть и возвели вокруг них крепостные стены из всяких табу и запретов, а взамен на относительно свободную и относительно счастливую жизнь они создали современный мир таким, каким его уже не представить без магии, угля и пара.

Но люди называют их "скотом", и это несправедливо, подумалось Иену.

Иен был с этим категорично не согласен. Хоть его воспитывали в монастыре, и не обошлось без попыток вдолбить в ребяческую голову предубеждения по отношению к магам, оказавшись в столице империи, когда пчеловоды взяли его с собой, он был просто в восхищении от того, каков был весь мир за стенами монастыря! Чудотворная медицина, паровые машины, электричество, газопровод и водопровод. Все это оказалось возможным только благодаря задавленным, бесправным рабам человечества, всемогущим божествам, закованным в цепи титанам из меди, бронзы, серебра и проклятущего золота.

Иен вез альбиноску на "Адель-ленд", и, поднявшись по разводному мосту к острову магов, он пожалел, что не чуял дивный яблоневый запах садов Долины скорби: он сломал нос, и мир потерял цвета. На острове, разделенном от города водой, находилась территория магического сообщества. Среди яблоневых и грушевых рощей и зимних садов, сокрытых под стекольчатыми сотами теплиц, находились общежитие, исследовательский полигон, планетарии, Каннескарская маговская школа и Медицинский корпус магов, куда Иен как раз и направлялся. Маленький рай, оазис научного просвещения посреди пустыни всепожирающей человеческой глупости.

Иен вырулил к МКМ, беломраморный стан которого от фундамента до украшенного горгульями карниза и крыши с зубчатыми стрелами орнаментировал объемистый рельеф с изображением знаменитых магов-врачей, основоположников современной школы магии врачевания. Под сводами крыш выступали подпирающие столбы из черного мрамора. На верхних этажах имелась глубокая ниша, в которой стояла свинцовая статуя Гвидо и властно смотрела вниз под полы складчатого одеяния. Иен вошел в центральный портал МКМ. На своем пути он встретил толпы обряженных в желтые мантии магов-эскулапов.