Страница 5 из 7
Страдала она от этой неразделенной и тайной любви, никому ничего не рассказывая (кроме своего дневника) целых три недели, прежде чем решилась открыться лучшей подруге. Может быть, вы уже и не помните, но эти сладостные страдания первого настоящего чувства так же прекрасны и дороги нам, как и первые поцелуи, и с ними очень трудно расстаться! Так же трудно, как оторвать свои губы от губ любимого. Их хочется длить и длить, разрывая себе сердце страстным желанием ответной любви, и не решаясь сделать шаг, в страхе услышать отказ. Пусть лучше так, пусть лучше неизвестность! Ведь, пока этот шаг еще не сделан, есть надежда, есть вера, есть мечта, есть прекрасные сны. Но если после сделанного шага ты получаешь отказ, то жизнь на этом прекращается, ибо без него не может быть никакой жизни, неужели вы не понимаете этого? Неужели вы этого уже совсем не помните?
Но момент, когда она больше не могла скрывать свои чувства, когда она решилась узнать свою судьбу, проверить, что там, впереди – счастье или горе, жизнь или смерть, пан или пропал – наконец, наступил. Неизвестность и мечты увлекательны и полны чувственности, но глупому сердцу все же хочется знать правду. И однажды на перемене она, наконец, решилась, и рассказала все Ленке Герасимовой, с которой они с детства вместе – и в яслях на соседних горшках сидели, и потом десять лет учились в одном классе. Да и жили рядом, всего через три дома друг от друга. Ближе нее у Оли не было никого, и если она кому и могла открыться, то, конечно, только ей одной.
О, Ленка Герасимова – девушка боевая и не привыкшая тянуть кота за…, скажем, хвост, поначалу удивилась такому необычному выбору подруги. Но потом, рассудив, что любовь зла, полюбишь и… восьмиклассника, тут же пообещав подруге все уладить, отправилась на разведку. Пройдя пару раз мимо Ольгиного избранника, и проведя полный и тщательный визуальный осмотр, она, наконец, решила, что на самом деле все не так уж и плохо, как ей представилось вначале. Мальчонка был высокий, смазливый и выглядел старше своих лет. А потому и подруга рядом с ним не будет смотреться как старшая сестра, и пара из них, пожалуй, получится вполне себе симпатичная. Успокоившись сама и уже увлеченная предстоящей интригой, сулившей отличное развлечение, она пошла успокаивать подругу.
Вернувшись к Оле, ожидавшей ее со страхом и надеждой, она тут же изложила ей свой план, от которого та пришла в ужас, но зная Ленку и ее опыт в подобных вопросах, покорно кивнула: была – не была, пусть вопрос жизни и смерти, наконец, прояснится. И чем быстрее, тем лучше. А там – будь что будет!
– Никуда он от тебя не денется, – между тем авторитетно вещала подруга. – Поверь мне, как только он тебя увидит, влюбится сразу, за уши потом будет не оттащить. Уж я-то в таких делах разбираюсь, ты меня знаешь!
Лена в их компании действительно считалась признанным экспертом в любовных вопросах. И хотя мальчиков, с которыми она гуляла, у нее было всего на одного больше, чем у Оли (три против двух), как-то так получилось, что ее авторитет в этих делах признавали всегда и все. В смысле – и Оля, и третья их неразлучная подруга Лариса.
Впрочем, Лена, сделав таинственное лицо, не стала посвящать Ларису в тонкости вопроса, лишь скомандовала всем следовать за ней. Они и последовали, Лариса с нарастающим интересом и предчувствием интриги, Ольга – с дрожащими коленями.
А вот и Егор идет, вероятно, в кабинет на урок. Их пути пересеклись ровно посредине коридора, где и произошел тот самый роковой разговор, который вы, дорогие читатели, уже слышали.
Вы слышали, а Ольга не слышала. Она стояла, не в силах оторвать взгляд от Егора, если точнее – от его лба (чистого, без единого прыщика), за который зацепилась глазами, крепко сжав зубы и сосредоточив все свои усилия, во-первых, на том, чтобы они не клацали от страха, а, во-вторых, на том, чтобы колени не дрожали и ноги не подкашивались. В ушах была вата, непонятно кем и когда туда засунутая, поэтому до нее доносился лишь тихий звук разговора, смысл которого она совершенно не улавливала.
Поэтому, когда Ленка взяла ее под руку и, развернув, куда-то повела, она автоматически последовала за ней, словно какая-то ходячая кукла. Немного отойдя, Ленка обернулась и прошептала:
– Девочки, вы только посмотрите на него. Застыл как столб посреди коридора, вот умора!
И сама засмеялась первой. Вслед за ней, обернувшись, засмеялась и Лариса. Ольга тоже обернулась, ничего в тумане не увидела, однако подруг своим нервным хихиканьем автоматически поддержала. Выглядело это немного истерически, но то уже мелочи, не стоящие абсолютно никакого внимания. И только уже у самого входа в класс, немного придя в себя, она спросила:
– Что он сказал?
– Все оʹкей, подруга, – весело ответила Ленка, – он твой с головы до пят. Когда я тебя обманывала?
И Олино сердце вновь куда-то провалилось, а перед глазами поплыли очень красивые разноцветные шары. Возможно, вы такие когда-нибудь видели.
Глава 3
И вот, в начале седьмого вечера этого же дня Егор с Кузьмой заходят в актовый зал школы – бывшей дореволюционной мужской гимназии. Вован горячо и убедительно предлагал для храбрости купить бутылку «Агдама»3, он уже тогда пристрастился к этому благородному напитку. Что, забегая вперед, Вована в конце концов и сгубило. До своих сорока лет он дотянул лишь благодаря собственной маме, неустанно принимавшей его сторону в любых обстоятельствах и ухаживающей за ним до конца его жизни, хотя, например, своего мужа, Вовкиного батю, в которого он и пошел этой своей беззаветной любовью к алкоголю, она ровно за то же самое давным-давно выгнала. Хотя, между нами говоря, Вован уже годам к двадцати пяти далеко обошел собственного батю в этой погоне за смертью. Но, вы же понимаете, одно дело – муж, а другое дело – сын. Муж – человек практически посторонний и случайный в жизни женщины, а вот сын – это свое, родное, кровинушка. Так, потакая кровинушке, она его и похоронила, под конец уже полупарализованного и очень мало напоминающего того веселого мальчишку, который вместе с Егором заходил сейчас в актовый зал средней школы № 1 имени В. И. Ленина. Похоронила, так и не дождавшись ни невестки, ни внуков. Конечно, женщины у нас, а особенно в те застойные времена, существа излишне самонадеянные и отчаянные, готовые выйти замуж во что бы то ни стало, понимая, что все мужики все равно козлы, но в надежде, что уж она-то своего козла выдрессирует как ей нужно. Но даже этим мечтам есть предел, который Вован перешел очень рано. В результате, даже самые отчаянные и бесшабашные женщины не рискнули связать с ним свою жизнь узами Гименея. Но это все дела будущие и пока еще вилами по воде писаные.
От «Агдама» Егор, прикинув все «за» и «против», отказался, твердо решив оказать на Ольгу хотя бы самое первое положительное впечатление. Откуда в нем взялась эта так несвойственная ему, в общем-то, расчетливость, он и сам не понимал. Но решил и решил, правильно сделал.
Школа их, как было уже сказано, в девичестве была мужской гимназией, построенной еще до революции на средства какого-то там купца, имя которого в советское время не афишировалось. Однако, купец, видимо, был человеком совсем не бедным, потому как даже актовый зал в построенной им гимназии был просто огромным, явно рассчитанным на балы, а не на пионерские линейки. Его закругленные сверху широкие окна возвышались на целых два этажа, каждый из которых высотой был не меньше пяти метров, и выше этих гигантских окон были еще одни окна меньшего размера, овальные, в красивой лепнине снаружи. А свисавшие с высоченного потолка большие стеклянные люстры с множеством висюлек в несколько рядов на вид ничем не уступали дворцовым. Сейчас таких не строят, в других школах их небольшого города, сложенных уже по советским проектам, не было ничего даже близко сравнимого по размаху. Поэтому немногочисленные десятиклассники, привычно расположившиеся у стен, в зале этом почти терялись. Их и всего-то два класса, большинство уходили из школы после восьмого – кто в техникум, кто в училище4.
3
В СССР – азербайджанский белый крепленый портвейн.
4
В описываемое время среднее образование в СССР было десятилетним. Минимальным (неоконченным средним) образованием было образование восьмилетнее.