Страница 101 из 533
Время неожиданно развернулось и его стало слишком много. Гораздо больше, чем осталось стихии где-то там, на донышке души. Время вообще странная штука. Его всегда либо слишком много, либо мало. И очень редко — достаточно.
Снести последних противников и изумленно застыть, не в силах сообразить, что можно сделать с тем, что открылось взгляду. Ажурный, похоже, сплетенный из воды, замешанной на огне, сине-алый купол. Бледный пацан, в центре этого ненадежного с виду сооружения, двумя руками держится за меч, белый, словно покрытый изморосью. Пацан пошатывается и дышит со всхлипами. У ног пацана валяется человек – непонятно, живой или нет. У этого человека очень светлые растрепанные волосы, а рука вцепилась в меч, по ощущениям похожий на спящего дракона. Меч темный, словно для контраста с белым.
— Отойдите!
Сквозь толпу прорывается девчонка, рыжая как пламя. Идет быстро и уверенно, ни капельки не сомневаясь, что туда следует идти.
— Хият, очнись! Хият!
Она бесстрашно приближается к сплетению воды и огня, и стремительно проходит сквозь него.
— Хият!
Пацан поднимает голову, светло улыбается. Купол постепенно тает, распадаясь на составляющие. Расплетаясь, как старый свитер.
— Солнышко, — говорит пацан, а потом начинает заваливаться на бок. Меч в его руках рассыпается снежинками, которые исчезают не долетев до земли.
— Хият?! — на мгновенье замирает девушка и бросается ловить падающее тело. — Не смей терять сознание! Медики!
— Это же Ладай, — изумленно говорит кто-то рядом с Лиираном, и мир приходит в движение.
Откуда-то появились медики, хотя они вроде в эту долину сквозь портал не шли. Дорану, впавшую в истерику, оттащили от Хията, изо всех сил уверяя, что он жив и практически здоров. А обморок, это так, это от переутомления. Беловолосого переворачивают на спину, проверяют жизненные функции, попутно убеждаясь, что это действительно Ладай, давно и надежно похороненный. А среди этого хаоса стоит Лииран и думает о том, что лучше бы Хият и дальше пропадал неизвестно куда, а потом появлялся живым, здоровым и веселым, чем вот так, полутрупом с посеревшей аурой, распоротым до костей боком и большим ожогом неясного происхождения на левом предплечье.
Разрастаться бедламу дальше не позволил любящий поорать командир. Лиирану даже почудилось, что он узнал в очередном вопле Кояна, хотя до сих пор казалось, что командовать воинами назначили кого-то другого. Как бы то ни было, этот, не теряющий самообладания человек, приказал не мешать медикам и немедленно отправляться искать остатки воинства противника, и тех, кто этим воинством управляет. Спорить с ним не стал никто. Даже Дорана, мрачно улыбнувшись, пошла к замку.
А медики продолжали колдовать над лежащими на земле телами, и мешать им не хотелось, хотя и было любопытно.
Злющие маги, с одного пинка, выбили ворота замка очередным щитом. Кто-то там впереди, с воплями, ворвался. Остатки воинства, помеченного красными шарфами, смели, как бумажные фигурки. Защиток у них больше не было, а сражаться, особенно защищаться и уворачиваться, они, как оказалось, умеют гораздо хуже обозленных жителей острова. Потом на пути попались какие-то непонятные личности с радостью сдавшиеся в плен. Одни уверяли, что они всего лишь слуги и спрос с них невелик. Другие гордо называли себя учениками и предлагали показать дорогу к учителям, которые над ними всю жизнь издевались, а теперь попытались отправить на убой. Предложением воспользовались, хотя кто-то всю дорогу не переставал рассказывать о том, что впереди ловушка. Почему его не заткнули, Лииран так и не понял.
А потом разъяренное воинство оказалось в центральном зале и ошарашено остановилось. Воевать, как оказалось, там было не с кем. Вокруг огромного каменного стола в деревянных креслах сидели древние мумии, не способные покинуть свое место. Они дышали, некоторые пытались ругаться, оскорблять или обещать ученикам всевозможные кары. Но вот воплотить в жизнь ничего бы они не смогли.
Навечно прикованные к столу-амулету, поддерживающему в них подобие жизни. Точнее, уже ненадолго прикованные. Амулет явно разряжался. А обокрасть остров, чтобы его зарядить, на этот раз не получилось.
— Вот тебе и вечная жизнь, — философски сказал кто-то за спиной Лиирана. — Не думал, что в мире существует кто-то омерзительнее собирателей.