Время собирать кости

Но демон любил не только наблюдать, иногда он присоединялся к одной из враждующих сторон. Помогал оружием, советом, информацией. Лет десять назад он поучаствовал в одной из вылазок огони, тогда отряд положил всех работников буровой платформы. С тех пор Секундус и получил свое прозвище среди нигерийцев «белый дьявол», а впечатленный вождь каждый раз спрашивал, не желает ли он еще раз присоединиться.

— Нет, — демон покачал головой. Сейчас ему не хотелось развлекаться, штурмуя очередной корабль вместе с огони. Он спешил покончить с делами и вернуться в Чехию. Там Секундуса тоже ждали дела, а еще Ракель Коэн. Зря он отступил в день их знакомства. Девчонка бы согласилась: немного убедительности, плюс харизма — перед демоном человеку практически невозможно устоять.

6. Прага. Чехия. Настоящее время

— Доброе утро, пани Коэн. — Карл Зиге невозмутимо протягивал Ракель картонный стаканчик с кофе. Как будто это не он позвонил ей пятнадцать минут назад и сообщил, что будет у ее дома через четверть часа. Разбуженная этим звонком, Коэн не сразу сообразила который час: испугалась, что проспала, и собиралась в спешке. Теперь ей приходилось язык себе прикусывать, чтобы не спросить, знает ли герр Зиге, что сейчас четыре утра. Конечно же, он в курсе! На улице темно, а на запястье у него тикают элегантные часы. Он же когда-нибудь на них смотрит, а не только как украшение использует?

— Доброе утро, герр Зиге, — отозвалась Ракель, пытаясь мило улыбнуться, но в такую рань ее профессиональная дружелюбность отказывалась пробуждаться.

— У вас зубная паста. Здесь. — Карл сделал шаг к Коэн и коснулся щеки, стирая белый мазок.

Ракель осознала, что следующая неделя работы с герром Зиге будет для нее тем еще испытанием на прочность. Карл уже отступил, открывая дверцу машины, а Коэн все еще ощущала обжигающее прикосновение его пальцев к своему лицу. Он что, дразнит ее?

— Спасибо за кофе, очень предусмотрительно. — Ракель сделала глоток, ожидая почувствовать вкус молочной пены капучино, но вместо этого по языку прокатилась густая ароматная горечь свежезаваренного кофе. Без сливок и сахара. Как она любит.

— Спасибо, — повторила она еще раз, уже более искренне, косясь на сидящего за рулем Карла. Тот выглядел сногсшибательно бодрым. Жаворонок. Проклятая ранняя птица на ее голову. Во сколько ж он проснулся? Щетина отсутствует, светлые волосы уложены, костюм отглажен. А она даже прическу не успела сделать, хорошо хоть голову вчера вечером помыла.

Они провели всю неделю вместе, по десять-двенадцать часов в сутки. Сидели рядом в машине, обедали, разбирали документы, осматривали производственные линии и общались с персоналом заводов. Как многие немцы, Карл был очень дотошным и желал самолично проверить весь цикл производства своего нового препарата. Как говорится «у вас товар — у нас купец», а в данном случае было «у вас патент — у нас завод».

За все это время не последовало никаких намеков или масляных взглядов, которых Ракель опасалась, но подспудно ожидала. Герр Зиге было очень корректен и очень «леден». Если бы не прикосновения. В пределах этикета. Карл придерживал ее под локоть, если полы были слишком скользкими, подавал руку при выходе из машины.

Иногда прикосновения были случайные. Точно случайные. Они тянулись одновременно к солонке или за карандашом. Касание длилось всего мгновение. Ракель чувствовала, что обжигается о герра Зиге. Удивлялась, что на коже не остается красных следов и волдырей. А Карл как будто этого всего не замечал. Как всегда — холодный и идеальный.

К концу недели Коэн осознала, что ей нужен отдых. Нужно побыть вдали от герра Зиге. Иначе она не выдержит. Сама вцепится в него. Ракель не понимала, что с ней творится. Кончики пальцев зудели от желания прикоснуться к Карлу, взъерошить его безупречные волосы. Ей хотелось сказать что-нибудь провокационное, и посмотреть, сможет ли он сохранить свое спокойствие. И пусть это будет на одну ночь или короткий служебный роман — все равно. Он вообще собирается повторять свое предложение?!

— Пани Коэн, вы родились в Чехии? — неожиданно спросил Карл, когда они вечером возвращались из предместий в столицу. Редкий вопрос, не касающийся бизнеса, за последние дни.

— Нет, я работаю здесь второй год по контракту, — Ракель удалось ответить нейтрально, выныривая из своей фантазии о том, как герр Зиге с тем же невозмутимым лицом, с каким ведет машину, кладет руку на ее колено. Да что за наваждение такое!

— Вы говорили по-чешски с работниками завода так, будто этот язык вам родной, — продолжил Карл, задумчиво барабаня пальцами по рулю. Разговаривая, он не отрывал взгляд от дороги.

— Вы знаете чешский? — удивилась Ракель.

— Ano3 — невозмутимо подтвердил герр Зиге.

— Тогда почему я выступала в роли переводчика?!

— Потому что Вы с этим отлично справлялись, а еще, когда люди думают, что их не понимают, они болтают лишнее. Так откуда вы так хорошо выучили чешский, пани Коэн? Кто-то из ваших родителей из этой страны? — продолжил расспросы герр Зиге, как будто ему неожиданно стало важно узнать о происхождении пани Ракель и о ее способностях к языкам.

— Это запутанная история. Моя мать родилась и выросла в Израиле, отец — канадец, они познакомились на зимних олимпийских играх в Калгари. Мы жили в очень маленьком городке, и единственные дети моего возраста были из семьи эмигрантов из Чехии. Мама очень удивилась, когда ее дочь заговорила на неизвестном языке. Зато мой чешский оказался значительным преимуществом для работы в Праге, — рассказывала Ракель, замечая, что с каждым новым открывающимся фактом, Карл все больше хмурится. Как будто пани Коэн совершенно не оправдала его ожиданий. Как она посмела родиться не в Праге и быть неурожденной чешкой в двадцатом поколении!

Иногда Капре, известному так же, как Секундус или Второй, казалось, что Ракель Коэн очень похожа на ту Ракель. Его Ракель. Особенно в моменты, когда она хмурилась или, задумавшись, закусывала нижнюю губу. Точно это была одна и та же женщина. В прошлом и сейчас. Как будто это не просто совпадение имен.

Иногда ему казалось, что все сходство — это порождение его искаженных воспоминаний. Потому что ему захотелось, чтобы они были похожи. Второй демон уже давно не увлекался смертными женщинами. Но пани Коэн пробудила в нем интерес.

Секундус наблюдал за Ракель всю неделю, пытаясь разгадать эту загадку. Что его так к ней манит? Только лишь светлые волосы и серо-голубые глаза? То, что она будит в нем воспоминания пятьсотлетней давности, когда он думал, что влюбился?

Он специально не стал копаться в документах Коэн. Ему нравилось узнавать все самому. Непосредственно. То, что Ракель не чешка, уменьшало вероятность родственной связи. Переплетения генов хоть многообразно, но конечно. Кому, как не демону-хранителю знать, что все события могут случиться, даже самые маловероятные. Именно маловероятные в первую очередь!

Зачем он вообще возится с ней целую неделю? Ведь можно решить все гораздо проще. Ракель Коэн — обычный человек, слишком незначительна, чтобы долго акцентировать на ней внимание. Через пару дней он и не вспомнит о ней. Но сначала увидит, каким будет ее лицо на пике удовольствия. Может быть, тоже похожим?

Секундус свернул с главной дороги на проселочную и остановил машину. Он привык действовать сразу после принятия решения.

— Что случилось? Неполадки? — Ракель завертела головой, выискивая указатели. Ведь если машина сломалась и им придется идти пешком, то надо понять, в какую сторону оптимально двигаться. Карл тем временем успел отстегнуть ремень и склонился к ней.

— Что вы… делаете? — Ракель сглотнула. Герр Зиге был слишком близко. Непозволительно. Для спокойствия Коэн.

— Повторяю свое предложение. — Он ее не касался, но Ракель почувствовала жар, исходящий от тела мужчины. А также аромат. Тот пленительный морозный запах, присущий именно Карлу Зиге. Лед и пламя.