Страница 12 из 15
– Клянусь своим Богом, что найду и покараю убийцу моего отца!– сказал Соломон твёрдым мужским голосом, заставившим вздрогнуть даже Иосифа.
– Наказание убийцы не воскресит твоего отца, а вот Ребекку мы спасти сможем. За это я согласен пожертвовать всем, – произнёс Иосиф и увидел, как Соломон преподнёс к дрожащим губам то великолепное колье, которое он с такой любовью приобрёл в Смирне для сестры.
Сердце Иосифа дрогнуло. Не в силах сдерживать комок в горле он повернулся и зашагал обратно. Вслед за ним, что-то шепча и постоянно оборачиваясь, пошёл Соломон. Двое мужчин: один зрелый, другой молодой были полны решимости довести задуманное до конца.
Они шли бок о бок в порт, где уже поджидал своих героев их верный «Ангел».
О С М А Н С К И Й М А Р Ш
Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится.
Библия (притча 22, 6)
Всю обратную дорогу в Адрианополь Селим провёл в тяжких раздумьях. Порой ему казалось, что не стоит туда возвращаться вообще. Он не выполнил высочайшее поручение и должен был предстать перед оком своего повелителя с пустыми руками. Это могло вызвать гнев султана, чреватый непредсказуемыми последствиями. До сих пор Селиму удавалось успешно исполнять все задания и он достойно возвращался в столицу. Однако сейчас бывший пират попал в довольно затруднительное положение. Его последняя авантюра потерпела неудачу. Он не нашёл золота ни в Смирне, ни в Эфесе, ни даже в Александрии, куда поплыл, уверенный в успехе. Спасти Селима могло только одно – он должен был непременно задобрить сердце султана каким-нибудь особенным подарком. Такой подарок он вёз из Александрии с величайшей осторожностью.
Тогда, в доме Моисея, в темноте он не смог внимательно рассмотреть Ребекку. Её похитили по инерции вора, который стремится утащить всё ценное, что попадётся под руку в момент кражи. Будь его воля, он вовсе бы не обременял себя в этот момент подобным грузом. Однако привычка грабителя взяла своё, и девушка была захвачена вместе с драгоценностями.
Уже утром, когда их судно было далеко от египетского берега и солнце осветило девичий лик, только тогда Селим смог внимательно рассмотреть свою живую добычу. Первое, что его восхитило, это глубокие голубые глаза Ребекки. Длинные шёлковые волосы, ниспадающие на гибкий девичий стан, и мраморная шея буквально ошеломили Селима. Будучи зрелым мужчиной, успевшим повидать всякое на своём веку, он был поражён этой неземной красотой. Стоя на палубе, Ребекка пугливо озиралась на окружившую её банду похотливых головорезов. В их раздевающих взглядах просматривалась звериная жадность. Даже у невозмутимого Кяра нездорово заблестели глаза при виде беззащитного женского тела.
– А ну, ишаки амасийские! Все прочь от царского подарка! – закричал на разбойников Селим, угрожающе схватившись за рукоятку кривой сабли.
– Это же наша общая добыча! Мы заслужили её! – начал зло огрызаться Баязед.
– Ты заслужил, чтоб твоя голова была брошена на съедение вонючим псам!– с яростью закричал на него Селим.
– Это от чего же? – обиделся Баязед.
– Оттого, что ты, безмозглый осёл, никак не можешь понять, что это подарок для великого султана. Мы принесём его вместо золота, которое не смогли найти. Теперь понял? Эта девушка – спасение для ваших верблюжьих голов. Они непременно полетят, если вы вернётесь с пустыми руками. Так что берегите её пуще зеницы ока. Если хоть один волосок упадёт с её головы или кто-либо из вас посмеет пальцем тронуть её, то, клянусь Аллахом, его голову я отправлю на корм рыбам, – пригрозил напоследок Селим.
Все знали, что он слов на ветер не бросает, и нехотя попятились по своим местам.
Селим вплотную подошёл к испуганной девушке. Он посмотрел в её красивые, отдающие морской синевой глаза, и произнёс:
– Аллах свидетель, ты так прекрасна, что можешь затмить собой блеск любого золота. Пускай иудеи хранят у себя все сокровища мира, мне уже на это наплевать. Я унёс у них сокровище намного дороже, – почти шёпотом восторгался Селим, пожирая Ребекку глазами.
Девушка буквально онемела от страха и с ужасом смотрела на своего похитителя.
– Она же совсем не понимает нашего языка. Мы даже не знаем её имени, – сказал Селим,– хотя по правде, зачем нам её иудейское имя? Отныне она будет носить новое, турецкое имя,– продолжал он не в силах оторваться от её лица, – я никогда в жизни не видел таких прекрасных глаз. Ты будешь называться Гёзал, – громко и во всеуслышание провозгласил он, – поместите Гёзал в самую лучшую каюту, кормите её самой лучшей пищей, охраняйте её денно и нощно! – громко приказал своим пиратам Селим и добавил, – в ней наше спасение.
Когда Ребекка очнулась на незнакомом судне, плывущем в открытом море, сначала не могла сообразить, где она и куда её везут. Затем, услышав непонятную речь, и узрев незнакомые лица пиратов, сразу же поняла, что с ней произошло. Она сперва безудержно и долго рыдала, моля о пощаде. Окружающие её османы не знали арабского и к тому же их зачерствевшим сердцам были безразличны её страдания. Поняв это, Ребекка перестала рыдать и от ощущения безысходности замкнулась в себе, не вступая ни с кем в контакт и едва прикасаясь к пище, от чего в конце плавания сильно истощилась. Селим забеспокоился, и по прибытии в Адрианополь сразу же нанял служанку – арабку Фатиму, которой велел всячески присматривать за ней.
Фатима долго охала, когда к ней привели чахнущую Ребекку. Девушка, увидев её, вспомнила свой родной очаг, няню, не сдержалась и сильно разрыдалась, выплеснув, наконец, наружу накопившиеся эмоции. Фатима всячески её успокаивала, приговаривая по-арабски:
– Не изводи себя понапрасну. Ты так молода и прекрасна. Тебе надо смириться с тем, что неизбежно. Поверь мне, никто не причинит тебе зла, наоборот, твой хозяин, достойный Селим-ага, сделает всё, что ты пожелаешь.
– Больше всего на свете я желаю только одного – очутиться в моём родном городе у своей няни, которая зовёт меня моим родным именем, – рыдала несчастная девушка.
Фатиме было очень жаль эту несчастную еврейскую девушку. В глубине души она ненавидела Селима, однако ничего поделать не могла. Вскоре Фатима приодела и причесала её на турецкий манер и начала обучать местным обычаям и языку.
По ночам Ребекке снились кошмары. Она часто кричала и вскакивала от страха. Её новая няня клала ей под подушку маленький ятаган. По турецким приметам он должен был непременно отогнать злых духов и успокоить девушку.
Потихоньку Ребекка начала приходить в себя. Она уже не отказывалась как прежде от пищи и воспринимала происходящее более трезво.
Время –лучший лекарь. Эта присказка во все времена безотказно применима для всех. Ребекку тоже не обошло стороною целительное свойство доктора-времени. Благодаря Фатиме её жизнь стала входить в нормальное русло. Поняв, что ничто не в силах изменить, Ребекка начала приспосабливаться к новому образу жизни в незнакомой среде, стала привыкать к своему турецкому имени и даже откликалась на него.
Для Ребекки, которая росла без матери, смена одной няни на другую, благодаря сердобольной Фатиме, произошла без тяжёлых потрясений. Для человеческой души только родную мать никто не заменит- остальные восполнимы. Однако всепоглощающая тоска по родному дому никак не покидала девичью душу, отчего её взгляд казался отсутствующим, а на лице ни разу не засветилась улыбка.
Селим ни словами, ни действием не смел обидеть свою пленницу. Наоборот, он буквально дрожал над нею, всячески выполняя любые указания требовательной Фатимы, и не смел появляться в женских покоях дома.
Прошёл месяц с тех пор, как Ребекка стала Гёзал. Она жила безбедно в новом месте вместе с новой няней и в совершенно новом для себя измерении. Турецкая речь постепенно становилась понятней, а новые привычки и одежда уже не были в тягость. Одетая в закрытое платье, с прибранными волосами и с тоскливым безразличием во взгляде, Ребекка из безмятежной, по-детски наивной еврейской девушки, превратилась в молодую турчанку редкой, не восточной красоты.