Страница 38 из 79
– Что случилось?
– О чём это ты? – наигранно удивилась я, примерив на лицо улыбку идиотки.
– Не притворяйся, – вдруг рыкнул Спаркин, резким движением придвинувшись ко мне и даже слегка нависнув надо мной грозной скалой.
С минуты две мы мерились взглядами в полной тишине, и столько в наших зрачках отразилось эмоций, что их можно будет до завтрашнего дня перечислять, ведь менялись они с неимоверной скоростью.
– Я не знаю, – тихо прохрипела я, заворожённая бурей чувств в этих волшебных карих глазах.
Парень даже моргнул от удивления. Словно извиняясь, окинул меня мягким и немного, совсем капельку, маленькую такую, размером с горошенку, нежным взглядом.
К тому же мне кажется, что и с его мозг тоже, размером со всю эту «нежность»...
Помолчи!
– Хоть в чём-то я с тобой согласен, если быть честным, то и я запутался, малышка, впервые в жизни что-то мне не понятно, ну кроме геометрии. Так что же за *запрещено цензурой* между нами происходит?! – эмоции и мимика Игната менялись чуть ли не с каждым словом. То парень усмехается, иронизируя, то устало потирает лицо ладонями, то испускает шутку вскользь, то рычит, злясь. Только я не совсем поняла к чему именно относится последняя эмоция: ко мне, к нему самому или ко всей этой дебильной ситуации в целом.
– Согласна, по другому как *запрещено цензурой* выразиться нельзя, – кивнула я, оперевшись плечом о плечо Игната. Парень хрипло засмеялся и погладил меня по голове со словами:
– Это плохое слово, детка...
– Я знаю, сам меня научил!
Бархатистый смех Игната опять пробежался по всему помещению, затрагивая, неведомые мне раньше, струны моей души. И мелодия чем-то походила на что-то среднее между Сплиновским «Мое сердце остановилось...» и «Я на тебе, как на войне...» Агаты Кристи. От сравнения двух тих песен голова шла кругом, а сердце пустилось в пляс.
А может это от того, что он сидит рядом и вызывает эти эмоции? – невинно так поинтересовался мой внутренний голос.
Завались!
Не знаю сколько бы мы ещё так просидели, оперевшись друг на друга, но мой телефон уже во второй раз, за всё время нашего общения, нарушил эту хрупкую связь и спокойствие между нами. От резкого звука мы оба подскочили, а я понеслась в другую комнату за звонящим мобильным, хотя я точно выключала телефон. Наверное, он глюканул. Звонил мне никто иной, как мой папаша.
– Алло! – отрывисто рявкнула я.
– Быстро домой! – ответил мне точно такой же рявк, смешанный с рыком. Да, голосом и характером я точно в отца.
– Мне не пять лет, чтобы ты мне приказывал! Я уже взрослая и сама могу решить, когда пойти домой! – пусть эту фразу в основном говорят подростки, которые думают, что им всё можно, но сейчас я не находила других слов.
– Я даю тебе полчаса! Через тридцать минут должна быть дома!
– *Запрещено цензурой* тебе на рыло! Приду, когда посчитаю нужным!– гаркнула я и сбросила вызов.
Теперь я достала батарею, чтобы телефон точно не работал, а ещё кинула подушку в стену, скинув картину. Грохот от удара железной рамки о паркет зазвенел в тишине, парни спустя секунду оказались в комнате, созерцая такую картину: я стою, сжав кулаки, волосы растрёпаны, глаза гневно сверкают, порванная подушка лежит на полу, вокруг неё вьются пёрышки, картина с лесным пейзажем лежала на полу, рамка её погнулась, а стекло треснуло.
Я, резко развернувшись на пятках, фурией промчалась мимо парней на кухню. Порывисто открыла шкафчик, достала бутылку рома и бахнула себе в стакан. Когда Игнат со Стасом вошли ко мне, я резко выпила всё содержимое стакана. Пить я не умею, у меня от одного бокала вина начинает кружиться голова, мысли путаются, а поступки становятся безрассудными. Только вот сейчас я выпила напиток гораздо крепче, чем чисто женский алкоголь, одним махом я опрокинула в себе стакан с пиратским пойлом. Стас и Игнат тут же подскочили ко мне, пытаясь удержать в вертикальном положении.
– Поцелуй меня, – промямлила я. Если Стас ещё больше раскрыл глаза, то Спаркин тут же припал к моим губам.
В нашем поцелуе чувствовалась горечь вперемешку со сладостью. Я обвила руками шею Искоряна и прошлась коленом по его бедру, в ответ парень слегка прикусил мою нижнюю губу, впуская страсть в наши прикосновения.