Страница 76 из 96
Нет уж, мне лучше было оставаться на своём месте. Это было столь же легко понять логически, сколь трудно прочувствовать. Я всё ещё был влюблён в Таню.
На меня с новой силой накатило одиночество. Была только полночь, а я устал так, будто всю ночь наматывал круги по стадиону.
– Ребята! – сказал я громко, привлекая внимание. – Спасибо за вечер. Денёк был тяжёлый, пойду спать.
– Спокойной ночи! – пожелали мне все, и я с улыбкой помахал рукой на прощание.
Мне хотелось, чтобы Таня ушла со мной, но я знал, что она любит ночные тусовки. От окна нашей комнаты до двери гаража было всего метров пять, и я, лёжа в постели, отлично слышал разговоры и смех. Когда смеялась Таня, мне становилось нехорошо. Я чувствовал дикую усталость, но не мог заснуть из-за тревоги: что Таня делает в гараже в моё отсутствие?..
Она пришла только через несколько часов, но я не стал открывать глаза.
* * *
На следующее утро, приехав на косу, мы сразу надели обвязки и зашли в воду. Мои руки, которые болели даже в тени и прохладе, теперь снова получали прямые солнечные лучи и вскоре начали буквально гореть.
Саша зашёл с нами в воду и теперь показывал, как нужно становиться на доску. За свою жизнь я катался на разных досках, и пока что кайтборд предлагал самое трудное вставание. Нужно было лечь в воду, держа кайт в зените, потом вставить ноги в крепления и подтянуть доску на себя. После всего этого нужно было сделать мах – опустить кайт в зону силы и от получившегося рывка встать на ноги и начать движение по воде, одновременно поднимая кайт для нового маха. Казалось бы, всё просто, но у меня возник тут один вопрос: как надевать доску, если руки используются для того, чтобы держать планку?! Саша не держал планку вообще, но его кайт смирно висел в зените. Стоило мне отпустить мою, как кайт начинало шатать из стороны в сторону, и в лучшем случае я успевал его поймать у воды, в результате чего меня ещё и относило метров на пять от доски, и приходилось к ней возвращаться. Ситуация не особо улучшилась, когда я попробовал держать планку одной рукой, а доску надевать другой. Теперь, когда я наклонялся к креплениям, меня начинало разворачивать боком, кайт ловил ветер и так же выдёргивал меня из воды, только теперь при этом из крепления вырывалась нога, которую я успевал вставить. Не исключено, что это смотрелось забавно со стороны, но на деле – сильно утомляло. Помимо прочего, на лимане присутствовало постоянное течение к берегу, и доску, как и людей, постепенно подтаскивало к косе, для катания же нужно было отходить от неё как можно дальше. В итоге после каждой неудачной попытки приходилось сначала искать и ловить доску, а потом минут десять отходить назад на то расстояние, на которое эта самая попытка приблизила тебя к берегу.
Как и собирался, сегодня я занимался без футболки. Всё тело я намазал солидным слоем крема, но несколько падений в воду с последующим протаскиванием почти полностью смыли его. Солнце стояло в зените и палило нещадно, а капли на теле только усиливали воздействие его лучей. Шея, плечи и спина между лопатками вскоре начали ныть. Я ощущал себя меж двух огней: когда я стоял в полный рост, поднимая кайт с воды, то обгорала кожа; когда же приходила пора вставать на доску, и я ложился в воду, следя за кайтом, то полуденное солнце начинало бить прямо в глаза. От постоянных ожогов сетчатки мир вокруг расцветал ленивыми радужными пятнами. Как ни странно, физические трудности даже радовали меня – они позволяли отвлечься от мыслей о Тане.
Через час у меня впервые получилось стартовать левым галсом[1], но от удивления я тут же уронил кайт и сам пропахал воду носом. В целом у меня понемногу начало получаться, один раз я даже проехал метров десять, сделав три маха, но удачных попыток по сравнению с неудачными всё же было слишком мало, и на обучение уходила прорва сил.
Через несколько часов, когда я уже почти совсем выдохся, мне помахал Лёха и показал в сторону берега, где уже стояли Таня и Света. Наблюдая за этим прекрасным зрелищем, я опять уронил кайт. Матерясь, я взял его в руки и уже так отправился к берегу.
Мы достали из машины съестные припасы из столовой – плов, салаты, гречку, газировку – и сели обедать в тени «Газели». К нам присоединился Саша.
Мы разговорились о своих приключениях и мечтах. Саня сказал, что хотел бы основать свою кайт-школу и собирать людей на выезды в Хургаду. Потом мы стали обсуждать сноубординг, и оказалось, что Саня ещё и давно занимается фрирайдом. Рассказ о катании на одном из склонов Эльбруса произвёл на меня сильное впечатление! К началу маршрута не было подъёмника, и от ближайшей станции канатки им приходилось несколько часов взбираться в гору по снегу, таща сноуборд на себе. Температура временами опускалась до минус двадцати. Я катался на Домбае в минус семнадцать, и это уже ощущалось как очень, очень холодно.
– А какую защиту используешь?
– Если честно, никакой, – Саня слегка смутился.
– Даже без шлема?
Он кивнул.
Иного я и не ожидал. Сам-то я всегда катался в шлеме, а на целине это было особенно важно: в отличие от расчищенных трасс, снег здесь мог скрывать под собой камни.
– Камней не боишься?
– Да я всё знаю… Дурак. Но я и так недавно кайт новый купил.