Страница 74 из 96
* * *
Ночь была тревожной: во сне мне являлись неясные образы, подбиравшиеся сзади и хоронящиеся в тёмных углах. Куда бы я ни оборачивался, они всё равно оказывались за спиной. Под утро – часов в пять – меня разбудил холод. Я встал, чтобы закрыть окно, и впервые увидел наш дворик при свете, пусть и тусклом. Маленькая лужайка с травой и парой кустов, клумба и пыльная бетонная дорожка. Птицы молчали: наверно, ещё не проснулись. Обыденность пейзажа почему-то вызвала у меня тошноту. А может быть, я просто слишком резко встал. На лице выступил пот, а телу, наоборот, стало ещё холоднее. Я вернулся в постель и закутался в простыню.
Встали мы поздно – в десять. Яркое южное солнце насытило окружающий мир красками, дворик расцвёл зеленью и перестал казаться таким убогим. Солнце вызвало у меня странное недоверие: на миг показалось, что оно скрывает за собой тёмную сущность, мельком увиденную мной ночью. Задумавшись над этим, я решил, что нервы не доведут меня до добра, и пообещал себе после возвращения в Москву недельку отлежаться: погреться в ванне, почитать, привести свой рассудок в порядок. Пока же расслабляться было рано.
Кайтеры уже уехали, и мы отправились за ними на своей машине, по дороге заехав в столовую и накупив с собой еды на обед. Сидя на переднем сиденье и открыв окно, я наслаждался ветром, треплющим волосы и футболку. Именно в дороге, смотря на бурую степь, ползущую справа, на редкие кусты и посеревшие от жары деревья, на полоску моря вдалеке, на маленькие, с головку булавки, паруса корабликов, я смог по-настоящему расслабиться. Лёха гнал машину, и мне казалось, что время для нас остановилось. В точке назначения меня ждали испытания: кайтинг и красивые сильные парни, которые могли понравиться Тане. Но пока мы были в пути, наши жизни – наши судьбы – зависли в одной точке. Что бы ни случилось потом, это было ещё неизвестно, не определено. Мне хотелось, чтобы этот момент длился вечно: мы ехали бы и ехали, не замечая времени, степь так же бежала бы справа, а солнце не меняло своего положения. А я просто отдыхал бы и наслаждался дорогой.
* * *
Миновав станицу Благовещенскую, мы достигли развилки. Катание под Анапой в основном происходит в двух местах: косы Бугазская и Голенькая. Первая более популярна, и по рассказам я уже знал: там многолюдно, а на въезде стоят мужчины в камуфляже непонятной принадлежности и на непонятных основаниях собирают деньги. Мы же повернули направо и по здоровенным кочкам выехали на Голенькую. Грунтовка продолжалась метров двести, после чего сворачивала налево и спускалась с возвышения косы на протяжённую земляную площадку практически на уровне воды. Там уже стояла «Газель» кайт-школы с принтами на боках и пять-шесть автомобилей кайтеров, приехавших кататься самостоятельно. За этой площадкой начинался непосредственно Кизилташский лиман – широкий и мелкий залив, заполненный морской водой.
Мы выгрузились из машины и подошли к «Газели». Из неё как раз вылезал Рома, одетый в шорты и гидротапки. Он сказал нам подождать Сашу – и убежал в воду.
Солнце висело почти в зените и грело нешуточно. Тело быстро вспотело. Хотелось раздеться, чтобы ощутить кожей ветерок, но я оставался в футболке и кепке: обгореть на таком солнцепёке можно очень легко.
Мы прождали около получаса, и Света уже начала ныть: мы ведь заплатили за обучение деньги! Я молчал, но мне тоже хотелось поскорее раздеться и зайти в воду. Когда я всё же решил искупаться, пока есть время – ожидание подошло к концу. Саша, который раньше занимался с учениками метрах в двухстах от берега, теперь приближался к нам. Он шёл и шёл, а вода всё оставалась ему по пояс. Глубина начала спадать лишь у самого берега, и я впервые разглядел Сашу в полный рост и при свете дня. Он был высоким, выше меня, и очень загорелым. Короткие русые волосы, выгоревшие на солнце, небрежно торчали вверх, уши были оттопырены – самую малость, когда это не смешно, а скорее мило. Лицо с карими глазами, прямым носом и широким ртом казалось весёлым и немного наивным. Довольно полные губы сейчас были поджаты, и это тоже выглядело забавно – Саша как будто напряжённо о чём-то думал.
Из одежды на Саше были только шорты и обвязка для кайтинга, и фигура его выглядела довольно мощно. Под загорелой кожей перекатывались мышцы, окрепшие не в фитнес-клубе, а в постоянных занятиях активным спортом на воздухе. Под обвязкой, туго затянутой на торсе, собрались складки кожи, и я предположил, что раньше Саша был существенно полнее.
Выяснилось, что в воду мы не идём: первые несколько часов посвящались пилотажу. Я, пусть и с небольшим опозданием, всё же намазался кремом от загара, щедро нанеся его на шею, руки и стопы. По грунтовке мы отправились наверх – ближе к центру косы. От короткого подъёма стало ещё жарче, и я вытер лицо футболкой. Сашин голый торс блестел от пота. Вокруг нас раскинулась степь с колючими кустами и очень редкими и низкими деревьями. Повсюду сновали жуки и бабочки.
Саша выдал каждому из нас маленький учебный кайт, которым мы должны были научиться управлять, стоя на твёрдой почве. Он прочитал небольшую теоретическую лекцию о том, какие есть зоны ветра, и как их использовать. Мне Сашины объяснения были в целом понятны, но всё же было видно, что теория – не его конёк. Он путался, перескакивал с одного на другое, не сразу понимал уточняющие вопросы. Но стоило ему взять в руки планку для управления кайтом, как профессионализм его стал очевиден. Кайт легко порхал во всех направлениях, то взмывая в зенит, то опускаясь к самой земле. Саша разворачивал его так, что верхний и нижний край менялись местами; кайт начинал пикирование, но Саша неизменно успевал выровнять его – в самый последний момент, и всё же – без суеты. Казалось, он просто не может ошибиться. При взгляде на него можно было подумать, что управлять кайтом не сложнее, чем помахать флажком. Хотелось поскорее взять в руки планку и самому приручить ветер.