Страница 65 из 96
Мужчины охотятся, а симпатичные девушки выбирают, желая быть завоёванными, но и не продешевить. Они пятятся и строят преграды, а мужчины преследуют их, будто двигаясь против ветра.
Такие правила претили Таниной природе. Она вся дрожала от нетерпения жить и двигаться – бросалась в любое приключение, хваталась за каждый шанс чувствовать и сражаться. И она билась в полную силу – не как мужчина, ибо это свойственно не только лишь мужчинам – а как настоящий боец. Она была прекрасна – красива, умна и смела. И она хотела секса – хотела его с разными мужчинами. Видя желанного мужчину, она сама становилась охотником, ломая игру, и не пятилась, а стремилась в его объятия.
Я сам некогда бегал за всеми симпатичными девушками, встречавшимися на пути, и до сих пор не избавился до конца от этой привычки. Мне хотелось секса с каждой из них, но законы рынка обеспечивали разумную конверсию[4] – лишь немногие отдались мне. Таня же была девушкой, и в силу тех же законов рынка конверсия у неё была десятикратно выше.
Всё было бы прекрасно, если бы не одно «но». Чувство вины. Вероятно, Таня была воспитана совершенно иначе и не могла просто принять себя такой, какой являлась. Измены вызывали у неё мучительный стыд, и она отгораживалась от них неприятием. «Если я пересплю с тобой, то буду считать себя шлюхой» – озвучивая это, она, в некотором смысле, снимала с себя ответственность, показывая мужчине: если он даёт происходящему такую же оценку, то она не согласна продолжать. Вряд ли хоть один мужчина ответил: «Да, для меня ты шлюха». Напротив, каждый на свой лад начинал переубеждать Таню – и тут я не стал исключением – что и позволяло ей оправдать её поступок.
Она боялась открыть свою сущность даже мне – своему другу. С Андреем это и вовсе было бы немыслимо.
Пока она скрывала свои измены, она могла – в некотором смысле – не признавать их реальности. Просто отмахнуться, улизнуть, придумать самой себе оправдания и объяснения, не забивать голову…
А вот если измена приводила к расставанию – это делало факт её совершения несомненным. Таня до последнего пыталась этого избежать.
Возможно, на риск и борьбу Таню вдохновляло не только стремление победить страх, но и осознание, что в какой-то степени она до сих пор является рабой общественного мнения – в вопросах секса. Именно это заставляло её яростно стремиться отыграться на всех остальных фронтах, включая спорт и политику.
Задумавшись над этим, я покачал головой. Мне казалось, что Тане не удастся вечно сидеть на двух стульях: спать со всеми, при этом сохраняя видимость традиционной «порядочности». И определённо, в этом конфликте двух моделей поведения я выступал не за стереотипы, ярлыки и конформизм, а за честность и смелость следовать своим желаниям. То, что теперь Таня открылась хотя бы мне, определённо можно было считать добрым знаком.
* * *
Надя окончательно согласилась встретиться спустя всего две недели. В отличие от прошлого раза, я уже не чувствовал сильного душевного подъёма. Казалось, вся моя страсть выгорела в прошлый раз. До последнего я боялся, что Надя снова передумает и меня постигнет новое горькое разочарование.
Мы встретились у входа в Измайловский парк. Надя была прекрасна в лёгком фиолетовом платье и босоножках. Светлые волосы, которые я так любил, она забрала в хвост. Она успела лишь помахать мне рукой, прежде чем я заключил её в крепкие объятия. Носом я уткнулся в её шею, ощущая родной запах. Впервые за последние восемь месяцев я почувствовал себя дома.
– Миша, так мы не сможем гулять.
Я только крепче прижался к ней.
– Ну Миша!
– Ладно-ладно, – проворчал я. – Временно отпущу тебя.
Мы отправились гулять по парку. Утром прошёл дождь, и грунтовые дороги кое-где размыло. Стоило нам зайти под деревья, как стало холоднее, и я застегнул куртку до горла. Пахло сыростью. Солнце то скрывалось за облаками, то вновь показывалось. Несколько раз надев и сняв солнечные очки, я наконец принял волевое решение и убрал их в рюкзак. После этого солнышко вышло уже окончательно.
По очереди мы задавали друг другу вопросы и отвечали на них длинными историями.
Похоже, пока я занимался всякой ерундой, вроде Тани, Надя не теряла времени даром. Она оставила фриланс и устроилась дизайнером в крупное агентство. Среди заказчиков бывали всемирно известные бренды и правительственные структуры, включая Правительство Москвы с их сервисом «Мои документы». Надя работала там несколько месяцев, но, как я понял, уже неплохо зарабатывала.
– Как родители? – спросил я.
– Разошлись.
– Ты шутишь… Что случилось?
Надя рассказала.
Некоторое время назад поведение отца изменилось. Обыкновенно испуганный и зажатый, теперь он, казалось, витал в облаках, а с губ его подолгу не сходила рассеянная улыбка. Упрёки и колкости Галины – её стандартный инструмент взаимодействия с мужем – он теперь пропускал мимо ушей. Из-за этого Галина раздражалась всё больше и в конце концов вызвала мужа на серьёзный разговор. Юрий тут же признался, что у него есть женщина – уже месяц. Галина побелела, а Юрий продолжал улыбаться: кажется, он не пытался скрывать новые отношения, просто до сих пор Галина ни о чём его не спрашивала.