Страница 59 из 96
* * *
Поездка в Анапу начала тревожить меня не на шутку. Мне не хотелось быть с Таней, дарить ей тепло, спать с ней. Можно было полностью отбросить все элементы отношений, оставшись стандартными друзьями, но тут крылась другая опасность. Таня была храбра и сексуальна, она легко могла бы найти в Анапе другого любовника. Перенести такое было бы слишком тяжело. Сейчас Таня всего лишь добивалась другого парня где-то на другом конце Москвы, и это уже причиняло мне боль. В поездке же я рисковал увидеть её успех непосредственно перед собой.
Оставалась возможность проглотить обиду и в Анапе играть роль парня Тани, как было в Австрии. Так ли это сложно? Уверен, многие позавидовали бы: лето, море, спорт, красивая девушка рядом. Секс есть, обязательств нет. Как говорил один в меру известный усатый персонаж, «это роскошь, а не проклятие!» И вот тут был скрыт подвох. Снова стать с Таней парой, пусть даже на время, значило в какой-то мере открыть свои чувства. Отношения длиной в десять дней, пусть даже липовые, не могут обойтись без участия и внимания, и я потерял бы часть драгоценной защиты. Но я больше не верил Тане. Она изменяла раньше, так почему бы ей было не повторить это снова?
Жизнь ставила мне вилку. Говорят, если не знаешь, какой из двух вариантов неправильный, то нужно найти третий.
Моя зависимость от Тани очевидно причиняла неудобства, ограничивала. Нужно было разрушить эту болезненную связь, отбросить пустые надежды и сосредоточиться на реальных перспективах. И узел всех проблем можно было разрубить единым махом.
Я никогда не любил Таню по-настоящему. Пусть она и обладала массой достоинств, но будущего с ней быть не могло. И всегда, на всём протяжении отношений с Таней, я не переставал любить Надю. Когда мы расставались, я мечтал глотнуть свободы… Что ж, это было сделано.
Был ли я готов к возобновлению отношений с Надей? Однозначно ответить на этот вопрос было трудно. Пресыщение свободой не наступило, однако чувства к Наде определённо были живы. Я был уверен, что и она по-прежнему любила меня. А значит, её можно было вернуть – оставалось лишь найти компромисс в наших разногласиях.
Начни мы с Надей снова встречаться, я с радостью умотал бы с ней на любой край света, плюнув на Анапу и Таню.
Мне стало неловко при мысли, что я хочу использовать любовь к Наде как инструмент, чтобы освободиться от чувств к Тане. Но я сказал себе, что последнее – лишь приятный побочный эффект. Главной ценностью определённо была Надя.
Я стал чаще писать ей, выбирая только позитивную и нейтральную информацию: звери, закаты, работа. Надя была не против – хотя о себе почти не говорила.
Однажды она спросила меня о Тане, и я признался, что жил с ней в Австрии – это и без того не было секретом в кругу наших общих друзей. Но значение этих отношений я сознательно принизил, заявив, что Таня интересовала меня лишь как любовница, а сейчас уже не играет никакой роли в моей жизни. Я признался, что переживаю из-за предстоящей поездки в Анапу, потому что мне совсем не хочется видеть Таню.
– Почему? – спросила Надя.
– Потому что сейчас мне хочется разделять путешествия и приключения только с одной девушкой. И это не Таня.
– Можно же объяснить ей, что теперь вы будете просто дружить – и не больше.
– Да, ты права… Мне просто не очень хочется её видеть.
«А с другим парнем мне хочется её видеть ещё меньше». Этого я не сказал.
Естественно, я предлагал Наде встретиться. И она согласилась – спустя всего две недели после первого предложения! Ну, как «согласилась»… Сказала, что будет готова на это месяца через два. Что ж, это было вполне в её стиле, и я воспрянул духом.
Моя жизнь преобразилась. До сих пор болезненное желание обладать Таней соседствовало во мне с пониманием, что награда эфемерна, ведь Танины чувства стоили недорого и могли пропасть так же быстро, как и появиться. Это едва ли не приводило меня в отчаяние, ведь страсть вынуждала меня стремиться к тому, что неизменно принесло бы в дальнейшем новую боль. Теперь же у меня появилась надежда на что-то настоящее и светлое, чего не нужно было стыдиться. Мечты обретали плоть, и я отдался им всей душой.
* * *
Февраль закончился и уступил место ранней московской весне с её бестолковым слепящим солнцем, месивом из мокрого снега и грязи, тёмными ручьями талой воды, оттаявшим мусором и прелыми прошлогодними листьями. Я любил это время, но сейчас я любил его особенно, и каждая дворовая псина, каждая синица, с удивлением щебечущая о том, что пережила зиму, каждый куст, на котором начинали набухать почки – всё вызывало у меня невероятное чувство. Казалось, во мне скопилось море любви, и я без оглядки тратил её, раздавая направо и налево. Хотелось прыгать от радости и делиться с Надей всеми этими моментами счастья, но нужно было держать себя в руках: вряд ли такой энтузиазм пришёлся бы ей по вкусу после полугода разлуки. Я старался выражать свои эмоции сдержанно, но всё равно писал ей каждый день.
В моей голове уже рождались планы на будущее: куда мы поедем, чем займёмся. Мысли о Тане закономерно отошли куда-то в глубь сознания. Заноза из сердца не исчезла, но теперь можно было просто не обращать на неё внимания и ждать, когда она рассосётся.