Начни сначала. Чайки Балара

Снег скри­пел под но­гами, ви­сел мер­ца­ющей дым­кой в воз­ду­хе, за­бивал­ся в нос. Ло­шади жа­лись друг к дру­гу в тщет­ной по­пыт­ке сог­реть­ся, вздра­гивая под ко­лючим ле­дяным вет­ром. Боль­шой ла­герь рас­ки­нул­ся у под­но­жий гор Ан­драм, чёр­но-бе­лой це­поч­кой про­тянув­шихся до го­ризон­та. У мно­гочис­ленных шат­ров ве­село тре­щали кос­тры, рас­топлен­ный снег раз­бе­гал­ся от них ру­чей­ка­ми. Про­тяги­вая к ог­ню озяб­шие паль­цы, эль­фы и эдайн мол­ча жа­лись друг к дру­гу. Па­латок на всех не хва­тало, об удобс­твах дав­но приш­лось за­быть — доб­рать­ся бы до мо­ря жи­выми. Нес­коль­ко раз на бе­жен­цев на­пада­ли от­ря­ды ор­ков, но вся­кий раз бы­ли бук­валь­но сме­тены во­ина­ми. Вот и сей­час вер­нулся оче­ред­ной пат­руль: в ок­ру­ге бы­ло ти­хо. С бла­годар­ностью при­нимая круж­ки с го­рячим пить­ём, во­ины рас­хо­дились по па­лат­кам, спе­ша уви­деть род­ных и близ­ких, ска­зать, что всё в по­ряд­ке.

Тран­ду­ил не спе­шил сни­мать с плеч тя­жёлый плащ, под­би­тый ме­хом: сог­реть­ся ни­как не по­луча­лось. Хо­лод стал при­выч­ным за эти дни, про­моро­зил до кос­тей, ско­вал ду­шу ле­дяным пан­ци­рем. От­ки­нув по­лог па­лат­ки, он быс­тро шаг­нул внутрь, впус­кая об­ла­ко мо­роз­но­го воз­ду­ха. Оро­фер под­нял го­лову от сто­ла, на ко­тором ле­жало нес­коль­ко карт — жал­кие ос­татки то­го, что уда­лось заб­рать из ка­бине­та Тин­го­ла. Ам­дир сто­ял ря­дом, нер­вно от­сту­кивая длин­ны­ми паль­ца­ми дробь по де­ревян­ной сто­леш­ни­це.

— Мы наш­ли про­ход, — вмес­то при­ветс­твия ска­зал Тран­ду­ил, по­дой­дя к сто­лу и бро­сив быс­трый взгляд на кар­ты. — Вот здесь. — Па­лец про­чер­тил ли­нию вдоль и ос­та­новил­ся. — Там ущелье, дос­та­точ­но ши­рокое, что­бы мог­ли прой­ти три по­воз­ки в ряд.

Трое эль­фов скло­нились над сто­лом, при­киды­вая, как бу­дет лег­че доб­рать­ся до ука­зан­но­го мес­та. Ла­герь на­ходил­ся в нес­коль­ких ли­гах от най­ден­но­го раз­ведчи­ками про­хода.

— Син­голло с от­ря­дом по­ехал уз­нать, нас­коль­ко бе­зопа­сен путь. — Тран­ду­ил ото­шёл, про­тянул на­конец ру­ки к тле­ющим уг­лям в по­ход­ной жа­ров­не, по­вёл пле­чами.

— Дож­дёмся его воз­вра­щения, — кив­нул Оро­фер. Ам­дир, про­бор­мо­тав что-то о не­об­хо­димос­ти най­ти Ам­ро­та, вы­шел, ос­тавляя от­ца и сы­на од­них. В па­лат­ке по­вис­ло мол­ча­ние, тя­гос­тное для обо­их, но уже при­выч­ное. Мол­ча­ние, пол­ное не­выс­ка­зан­ных слов, не­дос­ка­зан­ных со­жале­ний, об­щей бо­ли.

— Как ма­ма? — Тран­ду­ил не от­ры­вал глаз от языч­ков пла­мени, про­бегав­ших по прак­ти­чес­ки пол­ностью про­горев­шим дро­вам.

— Так же, — ров­но от­ве­тил Оро­фер, вновь скло­ня­ясь над кар­той. Раз­го­вор был окон­чен. Об­суждать то, что слу­чилось в До­ри­ате, не хо­тел ни один из них. Каж­дый счи­тал, что об­суждать не­чего. Их мир, раз­ру­шен­ный до ос­но­вания, боль­ше ни­ког­да не ста­нет преж­ним. И что­бы не ду­мать об этом, ос­та­валось сос­ре­дота­чивать­ся на ежед­невных це­лях: где раз­бить ла­герь, чем кор­мить жен­щин и де­тей, ко­го ста­вить в до­зоры и пат­ру­ли. Жизнь су­зилась до раз­ме­ров од­но­го дня — се­год­ня. Не вспо­минать, что бы­ло вче­ра. Не ду­мать, что бу­дет зав­тра. Оро­фер и Ам­дир не­замет­но для се­бя ста­ли нег­ласны­ми вож­дя­ми. Не ска­зать, что они бы­ли это­му ра­ды или стре­мились к влас­ти, но же­ла­ющих воз­гла­вить быв­ших жи­телей До­ри­ата боль­ше не наш­лось. Ке­леборн за­нял­ся воп­ро­сами снаб­же­ния, Син­голло — бе­зопас­ностью. Тран­ду­ил за­нимал­ся всем по­нем­но­гу, стре­мясь за­пол­нить свой день де­лами, что­бы глу­бокой ночью прос­то па­дать на свою кро­вать, ко­торой слу­жило свер­ну­тое в нес­коль­ко раз оде­яло. Про­вали­ва­ясь в чёр­ную пус­то­ту, он про­сыпал­ся ещё бо­лее ус­тавшим, чем лёг, но это пол­ностью его ус­тра­ива­ло. Луч­ше так, чем ви­деть сны.

В па­лат­ку вош­ла Эн­нель, су­хо улыб­ну­лась сы­ну, кив­ну­ла му­жу, взя­ла что-то из сво­его сун­ду­ка с тра­вами и так же мол­ча выш­ла. Оро­фер и Тран­ду­ил сде­лали вид, что ни­чего не про­изош­ло. Эн­нель зам­кну­лась, от­ка­зыва­ясь раз­го­вари­вать с семь­ей, мол­ча по­могая ос­таль­ным эль­фий­кам го­товить еду и сле­дить за деть­ми эдайн и эль­фов. Она мог­ла ча­сами си­деть в по­воз­ке, гля­дя в од­ну точ­ку, без­звуч­но ро­няя слё­зы, пе­реби­рая в ру­ках ру­баш­ку Ла­эр­ро­са: его ве­щи она от­би­рала с осо­бой тща­тель­ностью, со­бира­ясь по­кинуть дом нав­сегда.

— Тран­ду­ил! — Го­лос с ули­цы зас­та­вил отор­вать­ся от жа­ров­ни. Плот­нее за­пах­нувшись в так и не сня­тый с плеч плащ, Оро­фери­он вы­шел. Со­щурил­ся, при­выкая пос­ле по­лум­ра­ка па­лат­ки, кив­нул эль­фу, поз­вавше­му его. Ам­рот, сын Ам­ди­ра, так же как и отец не­дав­но вер­нулся от Кир­да­на. От­кры­тый, чес­тный, пря­модуш­ный — он сра­зу за­во­евал сим­па­тии эль­фов. Тран­ду­ил не был ис­клю­чени­ем, до па­дения До­ри­ата они ус­пе­ли про­вес­ти не один ве­чер за хо­рошей бу­тылоч­кой ви­на, рас­суждая о судь­бах Бе­лери­ан­да,или же прос­то об­суждая прош­лый при­ём или бал. Так бы­ло рань­ше. Те­перь Тран­ду­ил стал скуп на раз­го­воры, всё боль­ше от­малчи­ва­ясь.

— Я слы­шал, вы наш­ли про­ход? — Ам­рот по­махал ру­кой зна­комым эль­фий­кам, спе­шив­шим за во­дой, и обер­нулся к дру­гу.

— Да, ущелье на­ходит­ся ле­вее на­шего ла­геря, — Тран­ду­ил не­оп­ре­делён­но мах­нул ру­кой в сто­рону гор. — Ду­маю, зав­тра раз­ведчи­ки вер­нутся и че­рез па­ру дней мы мо­жем выс­ту­пать.

— Мы с от­цом пе­рехо­дили го­ры че­рез пе­ревал у во­допа­дов Си­ри­она, — про­тянул Ам­рот. — Впро­чем, ты это на­вер­ня­ка уже слы­шал от не­го.

— И не один раз, — сла­бо улыб­нулся Тран­ду­ил. — Вот толь­ко с ва­ми не бы­ло па­ры ты­сяч син­дар и эдайн, да ещё и со­тен гру­жен­ных по­возок.

Они дош­ли до ок­ра­ины ла­геря, ос­та­нови­лись у за­гона с ло­шадь­ми, пос­мотре­ли на чёр­ную це­поч­ку Ан­драмских гор. Тран­ду­ил не­воль­но по­думал о неп­риступ­ных ущель­ях, стис­ки­вав­ших вход в Ан­фа­уг­лит. Здеш­ние го­ры бы­ли не в при­мер мень­ше и ка­зались деть­ми ря­дом с убе­лён­ным се­дина­ми стар­цем. Те го­ры они бы не одо­лели, ве­щи приш­лось бы бро­сить…

— Как ду­ма­ешь, что нас ждёт там, — Ам­рот кив­нул впе­рёд. Тран­ду­ил по­жал пле­чами. Хо­тел бы он знать.

— Там ог­ромная до­лина, пол­ная зве­нящих ручь­ёв и мел­ких ре­чушек. — Го­лос эль­фа стал меч­та­тель­ным. — И лес с мно­гочис­ленны­ми озё­рами. И мо­ре… Ты же не ви­дел мо­ре? — Он по­вер­нулся к Тран­ду­илу. Тот от­ри­цатель­но по­качал го­ловой. — Оно те­бе обя­затель­но пон­ра­вит­ся! Мы пос­тро­им не­боль­шой ко­рабль, это не слож­но, я по­могал ко­рабе­лам на ос­тро­ве Ба­лар, и бу­дем вы­ходить в мо­ре. Ло­вить ры­бу или же прос­то пе­ресе­кать за­лив, лю­бу­ясь иг­рой Ано­ра в пен­ных вол­нах… — Ам­рот за­мол­чал, пос­мотрел на Тран­ду­ила, вздох­нул. — Ты ведь сов­сем не слу­ша­ешь ме­ня, прав­да? — По­няв, что Оро­фери­он ни­как не ре­аги­ру­ет, эльф сок­ру­шен­но вздох­нул и ти­хо ото­шёл к ло­шадям.

Ке­леборн от­ло­жил в сто­рону длин­ный спи­сок и уро­нил го­лову на ру­ки. Как же он ус­тал! Они бы­ли в пу­ти поч­ти ме­сяц, но ему ка­залось, что нес­коль­ко лет. И каж­дый день он дол­жен был ос­матри­вать обо­зы, при­нимать но­вый пе­речень то­го, что прос­то не­об­хо­димо имен­но сей­час, но ник­то не оза­ботил­ся взять с со­бой. Иног­да ему ка­залось, что тер­пе­ние вот-вот кон­чится и он сор­вётся, нак­ри­чит на них, на син­дар, при­вык­ших, что всё нуж­ное всег­да под ру­кой. На эдайн, сло­жив­ших все обя­зан­ности на эль­фов. На же­ну, уп­ря­мо под­жи­мав­шую гу­бы и толь­ко и ожи­дав­шую мо­мен­та, что­бы выс­ка­зать ему своё не­доволь­ство. А он в чём ви­новат? Он все­го лишь поп­ро­сил Га­лад­ри­эль по­казы­вать­ся на гла­за ок­ру­жа­ющим как мож­но мень­ше, ему и так уже нес­коль­ко раз при­ходи­лось прак­ти­чес­ки рас­таски­вать ки­пящих не­навистью к нол­дор эль­фов и Ар­та­нис. Как быс­тро син­дар за­были, что она за­щища­ла Ме­нег­рот с не мень­шей са­мо­от­вержен­ностью и бы­ла ра­нена, как мно­гие за­щит­ни­ки.

Вся­кий раз до­ходя до этой мыс­ли в сво­их рас­сужде­ни­ях, Ке­леборн вздра­гивал, сно­ва и сно­ва пе­режи­вая тот миг, ког­да уви­дел лю­бимую, иду­щую к не­му по за­коп­чённо­му ко­ридо­ру. Её бе­лос­нежное платье, дав­но пе­рес­тавшее быть та­ковым, слов­но све­тилось. Зо­лотые во­лосы гряз­ны­ми со­суль­ка­ми раз­ме­тались по пле­чам и спи­не, на ли­це за­пек­лась кровь, и не ра­зоб­рать бы­ло: своя или чу­жая. Се­кун­да — и она уже дро­жала в его объ­яти­ях, глу­боко взды­хая и неп­ре­рыв­но бор­мо­ча: "Я уби­ла его, уби­ла. Я уби­ла Ку­руфи­на…".

Ке­леборн лишь креп­че при­жимал к се­бе свою единс­твен­ную, не­наг­лядную, ос­то­рож­но про­веряя, ра­нена ли, как силь­но. Шеп­ча, что всё по­зади, неж­но гла­дя по го­лове. Но как толь­ко улег­ся пер­вый шок и бы­ло впер­вые оз­ву­чено ре­шение, что на­до ухо­дить, син­дар вспом­ни­ли, что сре­ди них ос­та­лась ещё од­на из прок­ля­того ро­да. И толь­ко ав­то­ритет Ке­лебор­на и Оро­фера смог за­гасить воз­му­щение и убе­речь от не­мед­ленной рас­пра­вы. Но оби­да от это­го не ста­ла мень­ше. Га­лад­ри­эль горь­ко смот­ре­ла в ли­ца тех, с кем про­жила не од­ну сот­ню лет, при­вык­нув счи­тать друзь­ями. А они опус­ка­ли го­ловы и от­во­дили взгля­ды.

Гор­дая дочь Фи­нар­фи­на все дни про­води­ла в сед­ле, пред­по­читая вы­ез­жать в до­зоры с во­ина­ми, ко­торые, в от­ли­чие от ос­таль­ных жи­телей, не счи­тали её ни вра­гом, ни пре­датель­ни­цей. На при­валах она пред­по­чита­ла не вы­ходить из па­лат­ки, пе­реби­рая нем­но­гочис­ленные ве­щи, что уда­лось заб­рать из го­ряще­го Ме­нег­ро­та.

— Ты не силь­но за­нят? — Го­лова Тран­ду­ила воз­никла в па­лат­ке. Ке­леборн под­ско­чил от не­ожи­дан­ности, кив­нул дру­гу, приг­ла­шая вой­ти.

— Мы наш­ли ущелье. — Оро­фери­он по­дошёл к сто­лу, сел на склад­ной стул и вы­тянул но­ги. — Ско­ро от­пра­вим­ся в путь.

— Ско­рее бы, — прос­то­нал Ке­леборн, раз­ми­ная шею. — И так пос­ле этой сто­ян­ки мне опять на­до бу­дет пе­рес­чи­тывать па­лат­ки и жа­ров­ни. Иног­да мне ка­жет­ся, что они их едят по но­чам! Пос­ле каж­дой ос­та­нов­ки я не­дос­чи­тыва­юсь од­ной-двух!

— Приг­ро­зи, что кор­мить пе­рес­та­нешь, — по­сове­товал Тран­ду­ил. — Сра­зу всё най­дёт­ся.

— Как же, — с сом­не­ни­ем по­качал го­ловой Ке­леборн. — Ты бы ви­дел, как не­кото­рые из них цеп­ля­ют­ся за каж­дую ме­лочь! До сих пор с ужа­сом вспо­минаю, с ка­ким обо­зом мы вы­ходи­ли из Ме­нег­ро­та! Ты пом­нишь ту кро­вать с рез­ны­ми стол­би­ками и бар­хатным бал­да­хином, ко­торую пы­тались заб­рать под пред­ло­гом её не­мыс­ли­мой цен­ности?

— Пом­ню! — Тран­ду­ил не смог удер­жать­ся от смеш­ка. Он по­могал тог­да Ке­лебор­ну и без жа­лос­ти вы­киды­вал трю­мо и шка­фы, гро­моз­дкие крес­ла и тя­жёлые сто­лы. К че­му та­щить столь­ко ба­рах­ла в не­из­вес­тность?! Ему, нап­ри­мер, хва­тило и не­боль­шо­го сун­ду­ка да зап­лечно­го меш­ка… Неп­ро­шен­ные вос­по­мина­ния нах­лы­нули вдруг, прос­коль­знув сквозь ле­дяной зас­лон в ду­ше.

Пе­ред гла­зами сно­ва вста­ла ком­на­та, вся за­литая сол­нцем, лег­ко про­никав­шим сквозь го­лые де­ревья. Бро­шен­ная у вхо­да сум­ка с чер­те­жами, ко­жаные пер­чатки в ока­лине, неб­режно ле­жащие на его ра­бочем сто­ле. Щёт­ка, ос­тавлен­ная здесь же. И за­пах. Род­ной. Её. Ру­ка са­ма под­ня­лась, сби­вая со сто­ла пер­чатки и щёт­ку, цеп­ляя ва­зу, с гул­ким гро­хотом по­катив­шу­юся по по­лу. Зат­ре­щали за­навес­ки, па­дая на пол, ув­ле­кая сле­дом ко­ваный кар­низ. По­летел пух из рас­по­ротых по­душек, зак­ру­жил­ся по ком­на­те бе­лос­нежной ме­телью. Её платья, ру­баш­ки, лен­ты — все сбро­шено в бес­формен­ную ку­чу в цен­тре. Тя­жёлый стул выш­вырнут в ок­но, заз­ве­нели жа­лоб­но стёк­ла, ле­дяной ве­тер под­хва­тил пух, зак­ру­жил мяг­кой ме­телью по по­ко­ям. Сле­ва по­каза­лось ка­кое-то дви­жение, Тран­ду­ил рез­ко обер­нулся и зас­тыл, гля­дя в своё от­ра­жение. Бе­зум­ные гла­за, хищ­ный ос­кал, вскло­кочен­ные во­лосы. Взгляд сколь­зит по ком­на­те, пы­та­ясь най­ти, что ещё раз­ру­шить, раз­бить, сло­мать, как сло­малась его жизнь нес­коль­ко ча­сов на­зад… Ма­лень­кая се­реб­ря­ная брош­ка в ви­де спле­тён­ных кор­ней, блед­ный бе­рилл в цен­тре — пос­ледний по­дарок, чу­дом уце­лев­ший на пус­той раз­гром­ленной сто­леш­ни­це. Дрог­нувшей ру­кой Тран­ду­ил взял брошь, про­вёл паль­цем по глад­кой по­вер­хнос­ти. Зем­ля кач­ну­лась под но­гами, ув­ле­кая вниз. Су­хие ры­дания сот­ря­сали пле­чи, вы­лива­ясь болью и от­ча­яни­ем, без­мол­вным и от­то­го ещё бо­лее страш­ным. Рот кри­вил­ся в без­звуч­ном кри­ке. Кри­ке по по­терян­но­му счастью.

По­том бы­ли спеш­ные сбо­ры, ли­хора­доч­ное за­киды­вание в сун­дук все­го, что по­падёт­ся под ру­ку. Твёр­дой ру­кой он под­нёс фа­кел к тон­ко­му шёл­ку, ле­жаще­му на по­лу, прос­ле­дил за тем, как за­нял­ся яр­ким пла­менем ма­тери­ал, по­бежа­ли мел­кие языч­ки по щеп­кам, тор­ча­щим из по­ломан­ной ме­бели. И зак­рыл за со­бой дверь.

— Эн­нель по-преж­не­му мол­чит? — Го­лос Ке­лебор­на выр­вал из вос­по­мина­ний.

— Мол­чит. — Тран­ду­ил жал­ко улыб­нулся. — Она ведь сы­на по­теря­ла.

— А ты — бра­та, — ос­то­рож­но ска­зал друг. И до­бавил еле слыш­но: — И же­ну. Мо­жет, по­гово­рим об этом?

— Не сей­час. — Оро­фери­он по­вёл пле­чом, буд­то в сто­рону от­вёл неп­ри­ят­ную те­му. — По­гово­рим. — Зная, что друг не от­ста­нет. — По­том.

Ке­леборн кив­нул, не стал нас­та­ивать. Каж­дый день он с тре­вогой наб­лю­дал за Тран­ду­илом, с сод­ро­гани­ем вспо­миная, как на­шёл его на пло­щади над те­лом бра­та. И с тру­дом выр­вал нев­нятное объ­яс­не­ние о пре­датель­стве На­рэлен. Как под­ни­мал его с по­ла, пы­та­ясь пой­мать пус­той взгляд, как го­ворил что-то, тя­нул за со­бой. Как пе­редал его на ру­ки вы­бежав­ше­го из ко­ридо­ра Оро­фера и сно­ва что-то го­ворил. Что-то о том, что скор­бит вмес­те с ни­ми. Что со­жале­ет. Что Ла­эр­рос был хо­рошим дру­гом и от­важным во­ином… Как вскрик­нул Оро­фер, отс­тра­няя от се­бя стар­ше­го сы­на, ки­да­ясь к те­лу млад­ше­го. А Тран­ду­ил так и ос­тался сто­ять, опус­тив гла­за, ти­хонь­ко по­шаты­ва­ясь. Ке­леборн про­водил его до до­ма, убе­дил­ся, что тот за­шёл внутрь. Пос­то­ял не­кото­рое вре­мя, прис­лу­шива­ясь, и ушёл. Уже за по­воро­том его дог­нал гро­хот ло­мав­шей­ся ме­бели… А друг меж тем зам­кнул­ся в се­бе, и ник­то не спе­шил раз­го­ворить его, зас­та­вить вып­леснуть всё, что ко­пилось внут­ри.

— Ни­как не мо­гу уз­нать, сколь­ко у нас ос­та­лось мас­те­ров, — пе­ревёл те­му Ке­леборн. — Сколь­ко плот­ни­ков и сто­ляров, я уже уз­нал. По­вара и тка­чи то­же пе­репи­саны.

— Ты пе­репи­сывал тка­чей? — за­ин­те­ресо­вал­ся Тран­ду­ил. — За­чем?

— А как ты се­бе пред­став­ля­ешь ор­га­низо­вывать ра­боту в но­вом мес­те? На­до оп­ре­делить всех, за­нять ра­ботой хо­тя бы на пер­вое вре­мя. И тка­чей пе­репи­сываю, и ка­мен­щи­ков, вот толь­ко до куз­не­цов ни­как не до­берусь. — Ке­леборн осёк­ся, по­косил­ся на дру­га. Зло одёр­нул се­бя — что ж, те­перь и куз­не­цов при нём не упо­минать, по­тому что На­рэлен бы­ла…?!

— Да­вай я пос­чи­таю, — Тран­ду­ил ров­но пос­мотрел на Ке­лебор­на. — Толь­ко ска­жи, что де­лать.

— Прос­то на­до обой­ти ла­герь и пос­пра­шивать, — за­су­етил­ся Ке­леборн, про­тяги­вая бу­магу и ка­ран­даш. — Толь­ко смот­ри, на­до уз­нать по воз­можнос­ти точ­но. Это важ­но.

— Да по­нял я, по­нял, — кив­нул Оро­фери­он, ра­ду­ясь, что мо­жет чем-то по­мочь. Вы­шел на ули­цу, вдох­нул мо­роз­ный воз­дух. Не­бо уже по­сере­ло, ко­рот­кий зим­ний день под­хо­дил к кон­цу. На­кинув на го­лову ка­пюшон, Тран­ду­ил по­шёл к вид­невшим­ся не­пода­лёку па­лат­кам.