Страница 49 из 72
В конце концов животные обогнули большой валун и увидели перед собой Фарайда и нескольких эльфов, собравшихся вокруг него. Камни закончились, и впереди было только море, простирающееся до горизонта — длинной закругленной линии вдали, окрашенной в золото там, где за нее только-только начинало опускаться солнце. Затем, к своему удивлению, путники увидели морских котиков — их серые головы качались вверх-вниз в воде. Тюлени равно удивились, увидев лесных жителей, и, будучи очень любопытными, глазели на них до тех пор, пока не почувствовали, что вышли за границы вежливости. Тогда они повернулись в воде к ним спиной. Но затем котики — по-видимому, не в силах сдержать свое ненасытное любопытство, — обернулись и снова принялись таращиться на визитеров круглыми черными глазами, глубоко посаженными в блестящие куполообразные головы. Фарайд подозвал их, и они подобрались ближе к скалам, после чего другие эльфы вскарабкались им на спины, и тюлени устремились через море к Элголу.
— Это мы так будем переправляться? — с тревогой спросил Брок у Фарайда, осторожно пробираясь к скале, где стояли остальные. Эльф с улыбкой обернулся.
— Других способов нет, разве что ты умеешь плавать, — сказал он, и барсук внутренне застонал.
— Я повезу тебя с собой, — засмеялся Наб, но Брок решительно заявил:
— Сам справлюсь!
Перрифута под конец их прогулки по камням в основном несли на руках, а Сэму с его более длинными ногами было управиться легче, чем барсуку, но Брок отказался от всякой помощи, решив сделать все самостоятельно. Он снова оказался в положении, когда от него потребовалась вся его отвага. «Хорошо Уорригалу», — думал он, глядя на птицу, усевшуюся на скале и смотрящую в море. Уорригал, однако, не был так беззаботен, как представлялось Броку. Филину никогда прежде не доводилось летать над таким обширным водным пространством и в таких яростных и порывистых ветрах, норовящих сбить его с крыла. Он наблюдал за группой чаек и пытался, как только мог, ухватить любые подсказки, восхищаясь тем, как чайки использовали ветер вместо попыток бороться с ним.
Наб и Бет сели рядышком на скалу у самой кромки моря и уставились в серые глубины. Они забрались так далеко, что волны здесь не разбивались о скалы; вместо этого вода прибывала и опадала, напоминая Набу слова Викнора, которые он слышал, казалось, так давно: «И в радости от своего творения наделил он его частью своей собственной силы, чтобы оно вздымалось и перекатывалось подобно его дыханию». Словно загипнотизированный движением, Наб смотрел, как вода уходила в воронки меж гладких, округлых скал, бешено врывалась обратно, а затем ее снова высасывало — почти в том же темпе, как отступали волны перед очередным натиском. И вот он опять уловил тот длинный скорбный зов с моря, который они слышали на вершине скалы в ответ на рог Фарайда, и, подняв глаза, увидел, что вернулись тюлени. Значит, именно они издавали этот крик. Чем-то он был очень тюленям созвучен, ибо голоса этих грациозных существ, казалось, передавали всю боль и страдания всех животных на свете, и в то же время котики заключали в себе саму суть зверей: чистоту, невинность, силу и, возможно, новый элемент — надежду. Сейчас они плыли привольно и надолго уходили под воду; их головы внезапно исчезали, а потом совершенно неожиданно вновь появлялись где-то в другом месте. Вскоре тюлени очутились у скал, тяжело дыша и время от времени отфыркиваясь через ноздри так, что дрожали их длинные усы. И все время котики поглядывали на это странное, но очень любопытное сборище сухопутных существ, которые по неведомой причине сильно нервничали и остерегались воды.
Наб повернулся к Бет.
— Я помогу тебе спуститься, — сказал он, пытаясь казаться храбрым и беспечным, но, по правде говоря, он был так же испуган и обеспокоен, как и все остальные. На самом деле, пожалуй, Бет нервничала меньше других, потому что пару раз побывала на яхте с отцом, когда они отдыхали у друзей, живших на побережье, а кроме того, она хорошо умела плавать. Держась за руку Наба, она спускалась спиной вперед со скалы, пока не почувствовала, что ее сапоги в воде, а затем ей удалось перекинуть одну ногу через спину тюленя, который подплыл и все время работал ластами, чтобы ровно держаться у скалы. Она опустилась на его спину, а затем, плотно обвив его ногами, отпустила руку Наба и обнаружила, что вполне комфортно покачивается вверх-вниз на морском котике, если не считать того, что ее джинсы промокли выше колен и теперь холодили и прилипали к ногам.
— Я с тобой! — требовательно выпалил Перрифут.
— Ладно, лентяй, прыгай, — улыбнулась Бет, и Наб сверху вручил ей зайца. Она посадила Перрифута перед собой, а сама наклонилась и обняла обеими руками шею тюленя так, чтобы ее лицо покоилось на его спине всего в нескольких дюймах от воды.
«Никакой гордости», — подумал Брок, но Перрифуту, с его короткими лапами, было бы совсем не сподручно цепляться за тюленя и переправляться в одиночку.
Бет попыталась что-то сказать котику, но тот ее как будто не услышал. Фарайд крикнул:
— Они не говорят на вашем языке, они знают только язык моря. Я скажу ему, когда трогаться. Ты готова?
Она ответила, что да. Фарайд что-то сказал тюленю, и тот внезапно пустился в плаванье. Поначалу Бет держалась с трудом, потому что тюлень был очень скользким, и она запаниковала, глотнув соленой воды. Но как только девочка привыкла к мощному ритму его движения и приспособилась более или менее угадывать, когда они пробьют волну, и задерживать дыхание, она начала наслаждаться поездкой. Под ее склоненным лицом пролетало сине-зеленой рябящей массой море, и, оглядываясь назад, она видела белый пенящийся след, оставленный ластами тюленя. Она повернула голову в сторону так, чтобы видеть небо там, где оно на горизонте встречалось с морем, а когда они отплыли подальше, смогла увидеть другие заливы и пляжи вдоль побережья. Берег выглядел пустынным, если не считать одинокого коттеджа на горе, поднимавшейся из моря, словно сказочная крепость. Бет прикинула: а вдруг кто-нибудь смотрит на море? И что они подумают, если увидят ее — девочку в коричневом плаще, катающуюся на спине тюленя? Ущипнут себя, чтобы убедиться, что не спят, решила она; впрочем, теперь она с тюленем слишком далеко в море, чтобы их кто-то мог отчетливо разглядеть с берега.
— Как ты там? — окликнула она Перрифута, но тот не слышал ее сквозь рев моря. Он плотно зажмурился и дрожал от страха, распластав лапы по темной скользкой спине тюленя и выпустив когти на всю длину в попытке хоть за что-нибудь ухватиться.
Девочка повернула голову, чтобы взглянуть на остальных, пока еще держащихся у берега. Похоже, они вот-вот отчалят. Брок, попытавшись сесть на спину одного из котиков, свалился, и Набу пришлось вытаскивать его из воды; поэтому теперь барсук снизошел до того, чтобы ехать с Фарайдом, и сидел верхом на тюлене, всем своим видом выражая, как ему неуютно, а эльф придерживал его сзади. Сэм ехал с Набом. Как и Бет, он однажды ранее побывал на море со своим хозяином-уркку, и тоже чувствовал себя вполне уверенно. Собственно говоря, он привык купаться в прудах вокруг Серебряного Леса и подумывал, не отправиться ли на Элгол вплавь, но ему не нравился вид волн, да и остров был далековато от берега. Однако сознание того, что он в состоянии и сам добраться, если свалится, придавало Сэму смелости, а это помогло и Набу почувствовать себя лучше, когда он неуверенно уселся на спину тюленя позади пса.
— Попроси его плыть помедленнее, — закричал он через волны Фарайду, и эльф сказал об этом тюленю, прежде чем они двинулись от скал.
— Сэм, сиди спокойно! — выкрикнул Наб, потому что собака завертелась перед ним и попыталась дотянуться пастью до воды, чтобы поиграть с волнами.
— Не беспокойся, я тебя поймаю, если соскользнешь, — со смехом отвечал Сэм.
Уорригал над их головами летел против ветра. Филин справлялся с сильными воздушными потоками не без труда, пока не подлетел баклан и не показал ему, как летать низко над водой, где ветер был не так порывист и более ровен. Уорригалу казалось, что, чем ближе к воде он летит, тем меньший простор у него останется для исправления любой оплошности, прежде чем он упадет в море. Однако когда он все же последовал примеру баклана, то обнаружил, что прием работает, и вскоре филин с огромным удовольствием скользил над волнами рядом с товарищами, которые смотрели на него с завистью.