Страница 44 из 72
— Потеряем много времени, — ответил филин.
— У нас нет выбора. Если мы заблудимся в городе, времени уйдет гораздо больше. Можем вообще не выбраться. И нас обязательно приметят. Бет сказала, внутри него обитает несметное количество уркку. Нет. Надо идти вкруговую.
Они отправились в обход вокруг города, постоянно держась от него на одном и том же расстоянии. На это потребовалось пятнадцать ночей; пятнадцать ночей город был их неизменным спутником. Под конец они с ним почти освоились. Они чувствовали, как меняется его настрой с течением недели: деловитый гуд рабочих дней переходил в отчаянное веселье субботы, а от него в покорную ленивую дремоту воскресенья, после чего весь цикл неумолимо начинался заново.
Им приходилось идти очень медленно из-за множества разбросанных вокруг города поселений и оживленных магистралей, на которых визжали и гремели машины; однако никаких происшествий не случалось, хотя иногда они бывали вынуждены подходить к домам так близко, что до них доносились голоса. Когда Бет слышала разносящиеся в ночном воздухе знакомые домашние звуки — свист чайника, кипящего на плите, звон тарелок на кухне или топанье пары ног, поднимающихся по лестнице, — она чувствовала себя очень странно. Они возвращали ее в тот мир, частью которого она была так долго и от которого сейчас отказалась, и напоминали ей о родителях и доме. Тогда ее захлестывали волны ностальгии, но быстро исчезали из-за напряженности момента, потому что обычно это случалось, когда путники прокрадывались мимо стены дома или сквозь живую изгородь в саду.
Так, пока люди глядели в телевизоры или спали в своих кроватях, снаружи в холодной ясной ночи небольшой отряд медленно и осторожно обходил город, пока наконец не увидал вдали Ситтель. Вскоре Наб обнаружил земные токи, которые сказали ему, что он снова на прежнем пути, и ощутившие облегчение звери возбужденно устремились в сторону далекого холма. Они чувствовали, что теперь все в полном порядке, они идут верной дорогой и вскоре прибудут в расположение морских эльфов, где встретятся с Повелителем эльфов Моря. Первый этап их пути завершится.
Вскоре они достигли кургана, который так долго притягивал их взоры. Курган был меньше, чем представлялось издалека, — просто большой холм с плоской вершиной и кругом больших камней, расставленных в траве. Кто-то из первых уркку с помощью логики смог распознать магическую силу таких мест и попытался сконцентрировать и увеличить их мощь, поместив в них эти камни. Ибо люди, отринув магию, встали перед необходимостью использовать логику, чтобы извлекать и использовать Силу. Уркку удавалось ощутить магическую энергию только там, где она была особенно сильна, поэтому им остались совершенно неизвестными мириады меньших Ситтелей, о существовании которых знают только эльфы и животные; ведь лишь обладающие магией могут интуитивно чувствовать места Силы. Сами же звери в своих странствиях сталкивались с такими особо крупными и могучими Ситтелями лишь изредка.
В этом Ситтеле они провели ненастный ветреный день раннего февраля. Над равниной завывал ветер, а по тяжелому небу катились друг за другом огромные темные облака. Они сидели, сбившись вместе в затишке позади одного из камней, завороженные пролетавшими над ними облачными армиями, и вбирали в себя мощь Ситтеля. Энергия места ощущалась так явственно, что животные не могли спать, да, по правде сказать, и не испытывали нужды в сне. За их спинами открывалась взгляду вся преодоленная ими равнина, впереди же находилась очередная гряда невысоких холмов, которую предстояло пересечь, а за холмами, чувствовали они, лежало море.
Когда подошло ночное время, звери отправились через участок равнины, лежавший между ними и холмами, и к полуночи уже поднимались вверх. Вскоре пышные зеленые пастбища низменностей остались позади, земля стала каменистой, трава низкой и скудной, и вместо коров они видели только овец, ковыряющихся в редких клочках зелени между скалой и кустарником. На следующий день ветры принесли снег и, проснувшись под вечер, животные обнаружили, что все кругом укрыто толстым белым одеялом. К счастью, снег прекратился и небо начало очищаться, так что луна ярко освещала холмы. Теперь идти стало легче, потому что на вереске и кустарнике снег подмерзал, и странники изрядно продвинулись, особенно благодаря тому, что здесь, на возвышенности, не было жилищ или других признаков уркку.
Зверям потребовалось еще две ночи, чтобы достичь другой стороны небольшого всхолмья. В конце концов они оказались на вершине крутого склона, спускающегося к пелене тумана внизу. Наступал рассвет, поэтому они отдохнули и поспали за скальным выступом, прежде чем вечером отправиться вниз по склону. К их разочарованию, снова пошел дождь, так как погода стала теплее. Это была уже не прежняя ходьба — ясными бодрящими ночами, по заснеженному вереску, под светом луны и звезд; под завесой сырости радостное возбуждение вскоре улетучилось.
Луны на небе не было, и даже Уорригал и Брок сквозь дождь не видели дальше собственного носа. Звери медленно спускались по узким тропинкам. Дорожки были скользкими от дождя, который не успел еще растопить лед, но вместо этого заполировал его слоем воды, — не грунт, а сплошное коварство. Несколько раз Бет поскальзывалась, а один раз даже покатилась вниз по крутому склону и остановилась только на краю небольшого ручья. С этого момента Наб держал ее за руку, потому что некоторые из тропок вели по краю глубоких впадин, обрывающихся в чернильную темноту, которая, как нетрудно было догадаться, уходила далеко вниз.
Когда животные достигли нижнего из предгорий и почти спустились до самого подножия, видимость внезапно резко ухудшилась, потому что они оказались в густом клубящемся тумане. Дождь прекратился, но от липкого, холодного и влажного тумана они промокли до костей. Некоторое время их вел вперед Наб, потому что он улавливал токи Руусдайк даже лучше Уорригала. Филин сидел на его плече, всматриваясь в мрак впереди и по мере возможности направляя мальчика вдоль линий, больше всего походивших на зеленые тропки, по обе стороны которых земля как бы отступала и становилась черной и зыбкой.
— Сегодня нам дальше не уйти, — заявил вдруг Наб. — Я потерял Руусдайк. Подождем здесь до рассвета, тогда станет видно, куда мы попали.
Уорригал слетел вниз и уселся на старый гнилой пенек. Его глаза покраснели и слезились от усталости, перья намокли и отяжелели. За ними с Набом молчаливой понурой стайкой собрались остальные, а вокруг призрачными видениями клубился туман.
— Мы решили остаться здесь до утра, — объявил Наб, и все без возражений улеглись на мокрую землю.
Заснуть не получалось. Над этим местом отчего-то нависла атмосфера зла; туман сгущался в приплясывающие фигуры, которые хитро и злобно глазели на них сквозь тьму; фигуры уносились, чтобы смениться другими, а те — следующими, не похожими на предыдущие, пока животные не оцепенели в каком-то тупом тошнотворном ужасе. Усталость в конце концов одолела Бет, и она погрузилась в беспокойную дрему, в которой злобные фигуры, проносящиеся перед ней в тумане, приняли гигантские размеры. Они хохотали над ней с небес, их длинные пальцы обхватили ее тело и утянули наверх, перебрасывая, как тряпичную куклу, от одного существа к другому. Казалось, их плоть сделана из какого-то склизкого студенистого вещества, и там, где они прикасались к Бет, она ощущала ужасную промозглость и холод. Сырость пронизала все ее тело, смыкая свои ледяные пальцы вокруг самой ее души и дергая так, будто хотела вырвать вовсе.
Она отбивалась и боролась, стараясь освободиться из их хватки, но они только смеялись и снова подбрасывали девочку в воздух, где она панически размахивала руками, пока ее не ловила следующая фигура. По мере того как до Бет доходила полная безысходность ситуации, ее охватывал безумный страх, холодя сердце и превращая ноги в студень. Она была уже готова оставить борьбу и предаться отчаянию, когда почувствовала, что ее трясет еще одна рука, на этот раз теплая, и услышала, как знакомый голос настойчиво зовет ее по имени. «Бет, Бет!» — будил он ее, и она медленно стряхнула паутину кошмара. Девочка открыла глаза — сверху на нее смотрело взволнованное лицо Наба. Несмотря на жуткий холод, она чувствовала выступающие на лбу и смешивающиеся с сыростью маленькие капельки испарины.