Страница 57 из 92
Она не хотела, чтобы время объятий заканчивалось. Сила, тепло и сексуальность Нокса заключили ее в кокон блаженства, уменьшая значимость различий между ними. Но что самое лучшее? Он оставался открытым. Даже спрашивал ее совета насчет войны.
Словно героина фильма про шпионов, она сказала:
— Мы могли бы намеренно подкинуть ему ложную информацию в интернете, дезориентировать и завести в ловушку.
Задумавшись, он ответил:
— Эрик говорит воинам прекратить сражаться друг с другом, чтобы навсегда остановить Великую Войну. Адонис соглашается, что это возможно. Раш притворяется.
— Да, они намекали на это, когда захватили меня.
— Правила гласят, что война будет идти столько, сколько потребуется, что нет никаких временных ограничений. Если победителя нет, никакие другие миры не могут вторгнуться.
— Но ведь правила можно нарушать, верно?
— Совершенно верно.
Кроме того, ей не нравилась идея приостановки ВВ, угроза вторжения не устранялась полностью.
Явно испытывая неловкость, Нокс потер замысловатую татуировку на шее.
— Какую информацию Селеста собрала обо мне и моем мире? Уверен, что она вела мысленное досье на воинов. Как и большинство из нас.
Что там было в его мысленном досье на маленькую Вейл?
— Посмотрим, что еще я смогу раскопать, — сказала она.
Она закрыла глаза и сосредоточилась на воспоминаниях Селесты. Как и прежде, некоторые из этих воспоминаний были туманными, другие — кристально ясными. «Нокс, Нокс…» Вот! Его драка с Гуннаром… «копай глубже…» нападение викингов… «еще глубже…» он обменялся взглядом с Селестой за несколько минут до нападения…
Ого! Селеста не влюбилась в Нокса. Она боялась его, его бесстрастный взгляд заставлял ее дрожать и вздрагивать от холода.
В первый же день войны она стала свидетельницей его первого убийства.
Как в кино, прокручивающемся в голове Вейл, она смотрела, как мужчина ударил Нокса, тот увернулся и ударил его ногой, сломав малоберцовую кость другого мужчины. Когда он закричал в агонии, Нокс снова ударил ногой, раздробив кости в лодыжке, полностью обездвижив его.
Еще один мужчина подкрался сзади к Ноксу, обхватил его одной рукой за шею, чтобы задушить, и поднял кинжал с медной рукоятью, блеснувшей в лунном свете.
Кинжал, который она видела у Нокса в настоящем.
Со смертоносной грацией и грубой силой, он схватил противника за запястье, наклонился и метнулся в сторону, выскользнув из удушающего захвата и используя тени, чтобы столкнуть противника на землю.
Он прыгнул, схватив его за волосы одной рукой, чтобы приподнять туловище. Другой рукой сжал руку мужчины и заставил его ударить себя в сердце, снова и снова кромсая орган, чтобы удалить его по кусочку.
Нокс ни на секунду не терял из виду развернувшиеся вокруг драки. Он был олицетворением холодной решимости.
Он был смертоносен.
«Еще глубже». Селеста стояла в центре огромной арены, плечом к плечу с другими воинами, лицом к ликующей толпе. Одетые в мантии Наблюдатели осматривали оружие и рифтеры, их капюшоны были надвинуты вперед, чтобы скрыть лица. Ее сердце бешено колотилось.
От страха кровь Селесты застыла в жилах. Да, она выиграла одну войну, но только потому, что воины не знали о феромоне… самом надежном секрете ее мира. Теперь, с участием Высшего Совета… что, если правда распространилась?
Чтобы отвлечься, она сосредоточилась на своем списке «защитись и убей, если понадобится».
Малакай будет первым. У него была броня со скрытыми шипами, и она сможет использовать его как щит.
Хантер станет следующим. У него была маленькая тонкая палочка, способная создавать иллюзии где угодно и когда угодно. В то время как Селеста могла прятаться несколько секунд, он мог прятать ее часами.
Рейнджеру принадлежали скоростные сапоги. Если ситуация станет достаточно серьезной, он сможет переправить ее на новое место. К тому же, несмотря на возраст, он мог быть достаточно силен, чтобы справиться с легендарным Ноксом из Ивилэнда, который не имел явных слабостей, никогда не доверял партнеру и, по слухам, скорее убил бы женщину, чем переспал с ней.
Нокс был рабом, вынужденным выполнять приказы своего короля, и как только приказ был отдан, ничто не могло помешать ему, выполнить его. По словам солдата из Ивилэнда, которого ее сестра соблазнила и допросила в Едином Городе, где проживал Высший Совет и куда могли приезжать граждане из любого мира — где насилие запрещено — Нокс был вынужден убить своих друзей еще ребенком. Таким образом, даже если Селеста сделает невозможное и убедит Нокса помочь ей, его король сможет отменить ее тяжелую работу одним требованием.
Ледяной ужас вернул Вейл в настоящее. Она быстро заморгала, очищая сознание, и схватилась за живот, чтобы отогнать внезапную боль.
— Я знала, что ты раб, — сказала она дрожащим голосом, — но не думала…
Он напрягся, излучая унижение, разочарование и ярость.
— Скажи это.
— Ч-что бы ни приказал твой король, ты вынужден сделать.
— Всегда. Никаких исключений.
Она облизнула губы.
— Если он велит тебе лгать мне, пытать или убить.
— Я буду лгать, пытать или убью. Никаких исключений, — повторил он глухим голосом.
Ох. Если бы она была умна, то собрала бы свои вещи и оставила Нокса. Пока он связан с Анселем, ему нельзя доверять. Он был засадой, ожидающей своего часа. Так почему же она осталась на месте?
— С момента моего рождения, — сказал он, — я был связан с чужой волей, моя жизнь никогда не была моей собственной. Ансель говорит, что освободит меня, если я выиграю эту войну.
— И ты ему веришь?
Стараясь не волноваться, она села.
Он мрачно уставился на нее.
— Нет. Я хочу верить, говорю себе, что у меня нет другого выбора, но он знает, что ему лучше меня убить. Свободный, я был бы бесполезен для него, всегда представляя угрозу его благополучию.
— Он объяснил, как освободить тебя? Может быть, мы сможем продублировать…
— Нет. — Взглядом полным боли, он поиграл кончиками ее волос. — Много веков назад я отрезал себе кожу и мышцы, чтобы избавиться от татуировок. Рабских меток. Отметины снова выросли, чернила въелись в мою кровь, мои клетки.
Отрезал… Вау. Боль, которую он, должно быть, испытал… «Подайте мне голову Анселя на серебряном блюде».
— Я хочу, чтобы ты поняла, насколько серьезно наше положение. В детстве у меня было мало друзей, но я убил их, когда Ансель отдал приказ. Не мог остановиться. Вот почему я никогда не позволял себе привязываться к другим, вот почему избегал союзов.
«До меня».
Вот оно. Вот почему она не оставила Нокса. Она что-то значила для него.
Вейл сострадала мальчику, которым он был, и восхищалась мужчиной, которым стал.
— С подзорной трубой Ронана, — сказал он, — я могу успешнее охотиться на Каррика из Инфернии. У него есть кинжал, способный превращать кровь в лаву. Если я смогу сжечь следы чернил…
Он мог бы обрести свободу.
— Это слишком рискованно. Если ты случайно сгоришь дотла, то умрешь. Не сможешь оправиться от этого.
— Именно поэтому я не позволю ему заколоть меня и покончить с этим. Когда кинжал будет моим, я приму все меры предосторожности, сделаю это здесь, в бункере, погруженный в ледяную воду. Никто не подкрадется ко мне, пока я ранен, так что у меня будет больше шансов вылечиться. — Горький смех. — Успех или неудача — это победа для тебя. Одним бойцом меньше, да?
О, это было больно.
— Если ты завладеешь кинжалом Каррика, то станешь невосприимчив к его воздействию, верно?
— Неправильно. Нож, которым ты владеешь, режет тебя так же легко, как и нож, которым владеет твой противник. То же самое относится и к сверхъестественным способностям оружия.
То же самое относится и к сверхъестественным способностям человека, поняла она. Посмотрите на феромон и на то, как он заводил ее мотор. Тем не менее, она хлопнула его по груди, говоря:
— Я должна убить Каррика, просто на всякий случай.