Страница 25 из 103
Пальцы впились в медальон. Низу рухнул на колени и тихонько заскулил. Боль была сильнее, чем раньше.
- Ты, вероятно, думаешь, что незаменим, мальчик? – маска была бесстрастна, а голос хозяйки зловеще улыбался. – Я предупреждала тебя, что не потерплю ни предательств, ни ошибок. Последние хуже предательств. Знай, что стоило тебе жизни, мой мальчик – твоя собственная глупость.
Резким движением разломив медальон, хозяйка вышвырнула его на двор, развернулась и вышла. Низу упал ничком на пол, кровь потекла по подбородку. Едва не захлебнувшись, он из последних сил сумел сплюнуть ее. Глаза медленно заволокла бледно-желтая пелена, скрадывающая и предметы, и звуки. Голова стала пустой и гулкой. «Наризу жалко», - с кривой усмешкой подумал оборотень. – «Вот и накрылась ее мечта о продлении рода рыжих и остроухих». Закашлявшись, он вновь сплюнул кровь и перевернулся на бок. По правде, он надеялся, что умирать будет быстрее. Раз – и кончено. Очевидно, у хозяйки были иные планы на его счет.
Потратив последние силы на оборачивание, лис поднялся на все четыре лапы – левую заднюю он теперь немного приволакивал – и побрел прочь из комнаты. Его шатало из стороны в сторону, проходя в дверь, оборотень ударился о косяк, показалось даже, что сломал ребро. Глупости. Удар был слишком слаб. Кровь пульсировала в висках, так, что в голове, пустой и неспособной на какие либо мысли, гудел тяжелый бронзовый колокол. К этому гудению примешивалось что-то еще, смутно знакомое, но теперь, когда смерть так близко, а голова такая тяжелая, едва узнаваемое.
Канзара – понял оборотень. – Эта канзара где-то здесь. Он мог бы найти ее следы, пойти за ней. Хотя, он и так прекрасно понимал, где эта девица скорее всего. Янтарные глаза, с трудом открывшись, посмотрели на уходящую далеко-далеко вверх лестницу. Ступени были скользкие, как салом намазанные, и блестели в лунном свете. Белая хозяйка во дворе разговаривала – отдавала приказания – с Наризой. Где-то там, под их ногами, в пыли двора валялся разломанный медальон, из которого по капле выходила жизнь Низу.
Оборотень вдруг криво ухмыльнулся, разевая окровавленную пасть. Идея, возникшая в его пустой, трещащей от гула колокола голове, заставила лиса на несколько секунд ожить и почти подбежать к лестнице. Ничего, госпожа моя, мы еще повоюем.
На первой же ступеньке силы оставили Низу. Стиснув челюсти, он медленно пополз вверх, надеясь, что разговаривать с Наризой хозяйка будет по обыкновению долго. Вот он преодолел пять ступенек, огляделся – женщины все так же стояли, освещаемые с одной стороны белесым светом луны, а с другой – кровавыми всполохами факела. Вновь повернувшись к лестнице, лис поднялся еще на несколько ступеней.
Их здесь было тридцать – никогда бы не подумал – и это было такое огромное число, что преодолев последнюю и рухнув на порог комнаты, лис мог только тяжело дышать. Подумать только! Еще вчера он взбегал по этой лестнице, даже не запыхавшись.
Собравшись с мыслями, оборотень приподнялся на дрожащих лапах и подполз к кокону белых лент. Хозяйка не поскупилась и спеленала непрошенную гостью сильным заклинанием, но и его можно было просто порвать клыками. Склонившись, лис вцепился в ленты и потянул на себя. Сил едва хватало, так что на одну единственную он потратил несколько минут. Наконец ленты ослабли настолько, что канзара сумела сама выбраться, буквально вываливаясь в реальным мир. С мыслью, что хозяйка будет в ярости и кривой ухмылкой, лис замертво повалился на лестницу и кубарем скатился вниз. Последним, что он услышал, был холодный голос хозяйки, очевидно, опять пнувшей его в бок:
- Выкинь эту мразь отсюда, Карин! Еще заразы нам не хватало.
* * *
Пан успела выбраться на крышу кухни за несколько секунд до того, как женщина в маске поднялась наверх. Укрывшись за трубой, она пристально смотрела за белым силуэтом, медленно проходящим по комнате. От колдуньи пахнуло яростью, с трудом сдерживаемой и оттого еще более разрушительной. Справедливо рассудив, что рано или поздно на крыше ее обнаружат, Пан подкатилась к самому краю и глянула вниз. До земли было не так-то далеко, но чудом – вернее, при поддержке неизвестного доброхота – спасшись от белого заклинания, совсем не хотелось разбиться. Осторожно спустив ноги вниз, шутовка нащупала выступающий карниз над узким кухонным окном. По счастью, кухня была сложена из некрупного дикого камня, кое-где вывалившегося из кладки. При известной осторожности и ловкости тут было куда поставить ногу и за что зацепиться.
Спрыгнув на землю, Пан решила рассмотреть проблему еще более насущную – двор. Он был все так же ярко освещен, более того, рыжая зажигала дополнительные факелы. От ворот медленно прошла кухарка, брезгливо вытирая руки о фартук. Выбор был невелик – или идти через двор и попасться на глаза стражнице и тетке-кухарке, или пытаться перелезть стену, которая возвышалась на два с половиной человеческих роста. Привалившись к стене, Пан решила подождать, не уйдут ли женщины в замок.
Вместо того, чтобы вернуться к себе, кухарка наоборот замерла посреди двора, уперев руки в толстые бока, и завела с рыжей какой-то разговор. Пан от души ее обругала, с трудом удержавшись, чтобы не вложить в свои слова толику черной магии. В любом случае, раздражения и даже ярости для подобного колдовства тут хватало. Мысленная ругань тетку не проняла, та и не думала уходить. С кряхтением, слышным куда лучшее ее слов, она нагнулась, подняла что-то, повертела в пальцах и отбросила в сторону. Кусок металла угодил Пан прямо по лбу, так, что шутовка едва не заорала от неожиданности и резкой боли. На нос потекла тонкая липкая струйка крови. К шраму на щеке теперь прибавился еще один – на лбу, а залечивать их будет сущим мучением. Чтобы хоть на чем-нибудь сорвать злость, Пан подняла железку и хотела, было, швырнуть ее если не в кухарку, то хотя бы в стену, но передумала. Это была не просто железка, а круглый медный медальон с гравированной на нем мордой лиса, разломанный пополам и держащийся вместе из-за одной крошечной полоски металла. Что-то выдавало в медальоне чар, хоть и искусно скрытый. Не рискнув выкидывать его, Пан осторожно соединила две половинки и опустила в карман. Рука наткнулась на холодную отлично выделанную кожу. Вытащив нож в цветных, вышитых ножнах, Пан уставилась на него в недоумении, а потом от души хлопнула себя по рассеченному лбу и выругалась еле слышно. Алмазный нож! Чар, который она взяла у Леуты – авось пригодиться – и напрочь о нем позабыла. Теперь было самое время проверить, действительно ли он может резать абсолютно все.