Шах и Мат

Его смех разразился, как громовые удары. Он впервые за многие месяцы смеялся от души. По телу побежал бальзам, который смыл груз всего навалившегося за последнее время. Он почувствовал себя так легко, что мог согласиться на что угодно, лишь бы продлить это ощущение. Ни с одной женщиной, он ещё не чувствовал себя, так непринуждённо. В данный момент роднее человека не было для него. Он даже забыл, что познакомился с ней только вчера, хотя познакомился – это громко сказано.

У них нашлось очень много общих тем для разговоров. Матвей, конечно, не удержался и блеснул своими знаниями английского, что немного удивило, но и воодушевило Киру ещё больше. Она, сама не замечала того, что всё больше и больше тянулась и привязывалась к нему, словно невидимый паучок искусно плёл тончайшую паутину вокруг их тел. Их души уже настолько плотно прижались друг к другу, что соединились в одну. Разделившись, они уже не смогут быть счастливы по-настоящему и, в конечном счёте, начнут увядать.

Мечта Киры обнять Матвея и прижаться к нему рухнула в тот момент, когда ложась спать, он пожелал ей спокойной ночи и постелил себе рядом на полу. Он лежал и фантазировал о том, что бы мог вытворять в постели с этой не раскрывшей ещё свой потенциал жгучей штучкой.

Чувствовал её бешеную энергетику, которая могла напрочь снести ему крышу. Именно этого он и боялся и уж точно не был уверен в том, что если ляжет рядом с ней, то сможет сопротивляться своему влечению.

Кира лежала, а слёзы разочарования катились на подушку, которая пахла мужчиной, что врезался в её сердце и застрял там, как заноза. Если бы на свете существовал такой доктор, который смог бы вырезать его из сердца, то она непременно записалась бы к нему на приём, потому что терпеть такую боль от собственного бессилия было просто невозможно.

Что же она сделала в этой жизни такого, за что ей достались такие испытания? Неужели она настолько сильная, чтобы выдержать их и не сломаться. Но в тоже время, она боялась оттолкнуть его излишней навязчивостью. Она протянула руку к краю кровати, чтобы хоть как-то быть поближе к нему.

«Как он может спокойно спать в такой ситуации, неужели у него вместо сердца лёд, такой же холодный, как его глаза?» – удручённо подумала она.

Его глаза, как холодный металл, который способен поработить навеки, всплыли в её памяти. Услышав шевеление внизу, она поняла, что он не спит, точно так же, как и она.

– Матвей… – позвала она в надежде, что он откликнется.

– М-м-м?

– Выполни мою просьбу?

– Какую? – его скулы заходили ходуном, – «Уж лучше бы она лежала и дальше молча, может хоть уснуть получилось бы».

– Я хочу увидеть твои глаза, прежде чем скажу, – она была уверена, что глаза не смогут обмануть и либо дадут, либо отберут её надежду.

Он сел, облокотившись на край кровати, и внимательно посмотрел на неё. Их силуэты чётко вырисовывал свет, лившийся от напольных ламп, и разукрашивал в разные оттенки цветов. Его взгляд сначала суровый, а потом от чего-то сделавшийся тёплым ласкал её лицо.

– Ты ведь не отстанешь от меня, правильно? – глядя в глаза, он понял, что совсем не хочет, чтобы она отставала.

Он хотел, чтобы она добила его, чего бы ей это не стоило, и этим сняла с него груз ответственности. Хотел, чтобы она заставила его перешагнуть ту грань, которая так манила его и страшила одновременно.

– Дай мне хоть маленький шанс. Это всё так ново для меня и почему-то так больно… очень больно… вот здесь, – она взяла его руку, положила над грудью, и сердце замерло от его прикосновения.

– Ты даже представить не можешь, какой ты для меня соблазн, Кира, – он провёл тыльной стороной ладони по её щеке, и она закрыла глаза. Ему на миг показалось, что она мурлычет.

– Просто возьми меня за руку, мне будет легче уснуть, если я буду чувствовать тебя.

Она легла на его ладонь, а он положил голову на кровать. И только, когда она уснула, смог лечь с ней рядом и вздремнуть.

Утром их разбудил будильник. Это самое прекрасное утро, которое, казалось, ничего не могло омрачить. Кира быстро соскочила с кровати и оделась. После чего повернулась к самому лучшему мужчине, который лежал и лениво наблюдал за ней.

– Никуда не уходи отсюда, я скоро вернусь, – прощебетала она и поцеловала его в губы, оставив на них свой особенный вкус карамели, который Матвей тут же попытался слизать.