Страница 144 из 163
- А он что? – в удивлении вперила в Федьку взгляд, округлив очи.
- А он, че? Накосячил – и свалил! Говорю же: с*ка!
Обмерла я, поежившись.
Всё равно. Как-то уж не сходится. Это же Ника! Не какая-то глупая наивная дурочка, слепо идущая за мечтой, отрицая реальность. НЕТ! И вдруг…
С*ка, говоришь? Ну, может, и так. Только для остальных. Был бы для нее таким – явно бы не рвалась… и явно бы не полюбила.
Не для всех и ты, Федя, хорош. Я уже говорила. Не для всех и ты ангел. Зато для меня – ты вся моя вселенная, и ничего больше в жизни не надо.
- Так что, суп какой сваришь? Идти в магазин? – уставился на меня, взмолившись, Рогожин, своей речью невольно вырывая из внутренних рассуждений.
- Д-да, конечно, - заикнулась от неожиданности. Шаги на кухню – следует за мной. – Сварю, - замираю я около холодильника. Вцепилась в ручку. Взор на Федьку: - Я-то сварю. Да только… что та еда, когда в душе полная лажа? Ты лучше поговори с ней. Только по душам. ВЫСЛУШАЙ. Очень прошу. Ты же самый близкий ее человек! Вы же… как сиамские близнецы были! И сейчас, наверняка, эта связь осталась. Ей нужна твоя поддержка. Не порицание, не воспитание. И даже не навязчивые советы. Поддержка, Федь, - взмолившись, уставилась в глаза. Открыла дверцу – взор на полупустые полки – и вновь закрыла холодильник. Разворот лицом к Рогожину. – Федь, пойми… - несмело, но с напором (нервически сглотнул слюну мой благоверный, но перечить не стал, учтиво слушает). – Не таблетки ей нужны. И не спать сутками. А поговорить. Реально, поговорить. С тобой, с ним. И не нам решать, кого ей любить, а кого ненавидеть. Уже за меня «нарешали». Да что там за меня? За нас. И что? Лучше стало? Сколько всего мы прошли, пережили из-за этого. Разве не так? – цепкий взгляд, желая прорваться вместе со словами – докричаться до глухой стены. – Не будь, как мой папа. Будь выше своих страхов. Молю! Это же Ника! Взрослая, умная девочка. Девушка. Женщина. И дай ей прожить свою жизнь, по ее желанию, по ее выбору, а не по твоему «плану». Она – человек. И даже если ошибется – она имеет на это право. Не губи ее еще больше. Ты же видишь, какая она: вопреки всему и всем сердцем… Любит его. Верно? Потому и истерики, потому плачет? Это же Ника, а не какая-то… малолетняя дуреха, которая жизни не видела. Да и потом, такие, как я, мы тоже заслуживаем право на выбор. Самостоятельный выбор. Мы же не куклы.
- Вань! – горестно рявкнул. Скривился от боли, увел очи в сторону. – Ты не понимаешь, о чем говоришь!
- Ну да, - живо киваю головой. Не без сарказма. – Я же дура. И папа так считал. Да только в итоге… вы, «решатели», сами же в дураках и окажетесь.
Цыкнул. Шумный вздох. Взор в лицо мне:
- Ладно, - махнул рукой. – Решай, какие продукты покупать. Схожу, принесу, да спать пойду, а то всю ночь… с ней одна нервотрепка была. И, кстати, дверь к ней закрыта, но, если что… там шорох, крик, сразу меня набирай. Прибегу.
- Федя! Она же не заключенная! - горестно.
- Она невменяема! – злобно.
- Я тоже шесть лет была невменяема. И что меня… под замок? Ты вернулся – и всё прошло. Каждому свое надо. И не нам решать, что это будет. Пока не задеваем права других, мы вправе сами решать, как нам жить и что делать. Федя! Я тебя умоляю! Дай ей свободу! Ну за что ты так с ней? Это не благо! Это прямой путь в петлю! Да поверь мне! Я знаю! Знаю, что говорю… - опустила очи, залившись уже малодушно слезами.
Шаг ближе Рогожина – обнял, притянул к себе. Поцелуй в макушку:
- Прости меня. Прости, что больно делаю. И делал.
- Да дело в не том! Пожалуйста… пусть они поговорят. Пусть они сами решат. Только так она сможет быть счастлива. Или, если не судьба, то отпустить, закрыв все гештальты.
- Чего? – рассмеялся, несмело отстранил немного меня от себя. Взор в глаза.
- Да ничего, - пристыжено; в момент отвернулась.
Прижалась к нему сильнее.
Колкая, полная раздумий тишина.
Вздрогнул:
- Ты… кстати, до которого часа? Когда там тебе на работу?
- Я отпросилась. До вечера смогу побыть. Ну, пока Федьку не надо будет забирать.
Мгновения молчания – и вдруг хмыкнул. Шумный вздох:
- Ты знаешь, что я тебя люблю? – ласковым шепотом на ухо.
Рассмеялась я, еще больше рдея от раздрая чувств в душе.
- Знаю, - смущенно закусила губу, глупо улыбаясь. - И за это тебе безумно благодарна. Но пожалуйста… ради меня, - враз вновь стала серьезной, с напором, - дай им шанс. Какой бы там «Этот» ее не был. Дай. Нам дали шанс – и мы должны. Я ее тоже люблю. Люблю, как сестру, а потому и прошу: дай ей свободу. И только так она… справится со всем, что там у нее на сердце.