Страница 140 из 163
- Но она же его любит? – не унимаюсь я, хотя и дрожь по телу (волнением и из-за спора, страха оттолкнуть Федю; и из-за Ники, за которую всей душой болею, как за себя).
И пусть не знаю всей подноготной, но сжалось от потаенной радости сердце. Раньше мне казалось, что она так и не найдет того, кто будет в пору ее боевому, чистому, как по мне, идеальному характеру. Того, кто сможет с ней тягаться. Того, кто сможет быть достоин ее.
- Говорит, что… да, - наконец-то проиграло его упрямство мне - сдался Федька, вынужденно ответив.
- Ну… Вероника – не глупая девушка, - веду отважно дальше я. Шаги по ранее заданному маршруту. Последовал и Федор за мной. - Раз любит, значит, есть за что... – продолжила я. - Верно? Или, по-твоему, она мазохисткой стала? – криво усмехаюсь, глупо язвя.
Хмыкнул. Вперил на мгновение в меня пристальный, отчасти удивленный, взгляд Рогожин. Молчит, выжидая, комкая какие-то свои тяжелые, колкие мысли.
- Вот и не решай за нее. Вон, за меня уже нарешали, - метнула я в сторону (своего прошлого) головой. – И что? Я была счастлива? Да, я была в тепле, но как птица в клетке. Каждый день по расписанию - еда, вода, прогулки. Были обязанности и возможности отдыха. Было всё – да только жизни не было. Федь, ты даже не представляешь… что мне пришлось пройти… морально пройти за эти годы. Я жить не хотела, - отвела в сторону взор, сгорая от стыда. – И, если бы не Федька, если бы не ребенок… точно бы тебя не дождалась.
- Вань, - поспешно потянулся ко мне, заставил замереть на месте.
Коснулся щеки – отдернулась.
Глаза в глаза:
- Без любви… - рычу, режу дальше, уже сквозь слезы, - это не жизнь. А если у нее есть чувства… Даже если он, я не знаю, - замотала головой, – исчадье ада для всей планеты, разочарование для всех его и ее знакомых, близких. Это же Ника – и, если она его полюбила, по-настоящему полюбила, значит было за что. Значит… на самом деле он другой. – Многозначительный, требовательный, пронзающий мой взгляд.
Сцепились мнения.
- Ты сейчас опять на меня намекаешь, да? – криво усмехнулся с опаской.
- Нет, - резво. – Я говорю о том, что сердце знает… кого и за что выбирает. И не нам, нелепым, глухонемым зрителям, его осуждать. Не нам за них решать. Лично я рада за Нику. Рада, что, как и я, она нашла себя. Хоть на сколько времени – но она будет свободна и счастлива. Как я с тобой, Федь. Не суди строго. Ты тоже не для всех мил. А мой отец, так он… Он вообще, как и моя мать, спал и видел рядом со мной доброго, заботливого магната. Вот только мне этого не надо было. Мне нужен был лишь ты. Ни достаток, ни должность, ни положение в обществе. Лишь ты. Так и с Никой – позволь ей самой выбирать, даже если ошибается. Это ее жизнь – и ей решать. Ибо под чужую дудку… сил долго не хватит плясать: марионетка сломается.
***
- А о нас? Что она говорит о нас? Что думает? – криво улыбаюсь, все еще не имея сил попрощаться, оторваться от своего Рогожина. Замерли у калитки.
- Она не знает… ничего, - отвел смущенно взор в сторону.
- Почему? – округлила очи я.
Сердце в волнении, в странных предчувствиях, страхах сжалось.
- Ну… - скривился. Забегал взгляд по окрестности. – Почему... - Шумный вздох. – Поначалу… всё это было неправильно. Запретно. Постыдно… что я облажался, предал. Не выполнил все свои обещания, обязательства перед Инной. А потом… - запнулся, подбирая слова, давя эмоции. - Потом… и вовсе всё стало каким-то безумно личным, что ли. Сокровенным. Ценным. – На мгновение взгляд мне в глаза, но тотчас увел его в сторону, давясь неловкостью. - То, что в глубине души. В сердце. Вот и не хотелось никому ничего такого рассказывать. Да и… чем меньше знают, тем крепче все мы спим, - нервически рассмеялся. И снова на короткий миг встретились наши взоры. - Дело не в самой Нике. Нет. Она офигенный друг, отличная сестра. Но… Вообще, просто не хотел, чтоб кто-то знал. Это мое дело – и… касается лишь нас двоих. С тобой. Нет, - вдруг резво перебил сам свои мысли. И вновь пристыженный, нервический смех. – Я, конечно, скажу ей. Сейчас всё устаканится у нас. Разберемся, с квартирой, с Малым. – Взгляд мне в глаза. - Подашь на развод – и скажу. Я тебя не стесняюсь, или еще чего. Не подумай. Нет! Я тебя очень люблю, - уверенно, в подтверждение закивав головой. – Очень люблю. Ты для меня - всё. Но… всему свое время. Я не люблю трепаться о… - поморщился от волнения, - о том… о самом важном. Оно мое – и… я его берегу, как могу. Позже узнают, а пока – пока всем так проще будет. Чем начнется сейчас: а что, а где, а как давно? «Ух, ты», «ах, ты»… Бесит меня это. Из личного вдруг всё перерастает (пусть и невольно, не со зла или еще чего), но в цирк. Не хочу всего этого. Хочу, чтоб было, как есть. А узнают – в свое время все всё узнают, но уже у нас почва будет под ногами, а не так – временный настил.
- А родители?
- Что с ними? – нахмурился.