Страница 155 из 188
Холодный февраль сменился мартовской слякотью и заморозками. Дороги раскисли, по улицам блуждал ветер. Бледное, затянутое облаками небо походило на необъятный холст с мешаниной из серых красок. Стоило запрокинуть голову, и щемящая тоска сковывала сердце.
Семейство Макгреев переживало не лучшие времена. Со стороны могло показаться, что их жизнь протекает в привычном русле. Каждое утро, ровно в восемь тридцать, мистер Макгрей выходил из дома, отпирал гараж, заводил старенький кобальтовый «Форд» и отчаливал на работу, чтобы вернуться строго в полседьмого вечера. Миссис Макгрей просыпалась не раньше девяти. Она заваривала крепкий кофе без сахара, усаживалась за ноутбук и, попивая бодрящий напиток, обдумывала книгу. Вскоре она начинала бесперебойно стучать по клавишам и не вставала со стула ближайшие несколько часов. Тем временем Кейтлин отправлялась в школу, чтобы повидаться с друзьями и блистательно выступить на нескольких уроках, получив за это щедрую порцию «отлично». Ну а Штрудель весь день нежился у камина в гостиной, дожидаясь хозяйку.
И только Джошуа слонялся без дела. Его единственный друг допоздна задерживался в школе: в апреле намечался заключительный матч против Дэйтонвилля, и Крис тренировался на износ. Вдобавок он начал встречаться с Мелиссой Хорн, и свободного времени у него практически не осталось. Поэтому всё, чем занимался Джош посреди дня, – это бесцельно блуждал по дому, валялся на кровати и слушал завывания ветра за окном.
В доме Макгреев участились семейные ужины, на которых все члены семьи и Крис в том числе собирались за одним столом. У Джоша по-прежнему отсутствовал аппетит, и он не съедал и половины порции, но он больше не зеленел при виде еды, не пререкался с родителями и даже иногда поддерживал общение.
И всё же, это был не тот Джошуа, к которому они привыкли. Безусловно, прошлый Джош был высокомерным и эгоистичным, и Кейт радовало, что эти черты характера в нём притупились. Он перестал проявлять агрессию, из его взгляда испарилась тупая ярость. Но вместе с тем брат утратил всякий интерес к жизни. Его внешний вид выражал лишь смирение и безразличие.
Полицейское расследование велось полным ходом, и Джош ещё дважды являлся в участок для дачи показаний против Вёрджила Хоггарта, Теда Мансфилда и Говарда Эспозито. Эти допросы дались ему нелегко, ведь он дружил с этими ребятами. А из-за того, что его самого собирались привлечь к ответственности, родители не находили себе места.
Кейт искала успокоение в друзьях и, в частности, в Тафте. Зак много времени уделял Джессике, к тому же он вступил в целых два внеурочных класса: кружок изобразительного искусства и самую безобидную спортивную секцию из всех возможных (с расчётом на то, что там его гарантированно не затопчут и не убьют) – секцию по игре в сквош. Джессика благотворно на него влияла, и Кейт ей капельку завидовала: ей самой не удавалось побудить Зака заняться полезным делом.
С Тафтом всё было иначе. Между ним и Кейт сохранялась недосказанность, тем не менее их отношения крепли с каждым днём. Они часто гуляли в парке после школы: бродили по тропинкам или сидели на скамейке, оживлённо болтая. Унылый март не благоволил пешим прогулкам, но ни Тафту, ни Кейт не хотелось возвращаться домой. Они общались на сокровенные темы, а на следующий день вели себя непринуждённо, будто то, о чём они говорили накануне, затерялось среди извилистых троп и голых древесных крон.
– Ты скучаешь по отцу? – спросила Кейт в одну из таких прогулок. Они брели по уединённой аллее, вдоль которой тянулись чёрные фонари. Они не горели: было три часа пополудни, но казалось, что уже вечереет.
Тафт шёл, низко опустив голову, и смотрел под ноги. Его куртку и волосы трепал ветер.
– Я не знаю... Я скучаю по временам, когда всё было хорошо. Когда мама была жива, и Маргарет не лезла в нашу семью. Но теперь... Отец не скучает по мне, так почему я должен скучать по нему?
– Я не верю, что он по тебе не скучает. Ты говорил, что раньше он был отличным человеком, примером для подражания. Считаешь, в нём совсем не осталось привязанности и любви к тебе? – Кейт шагала, склонив голову набок, и обеспокоенно смотрела на него. Её волосы были собраны в низкий хвост.
Тафт неопределённо повёл плечом.
– Я стараюсь об этом не думать. Когда начинаю думать, мне становится неприятно.
– И всё же он – твой отец... Главное, что я вынесла из ситуации с братом – это то, что нужно всеми силами держаться за семью. Ведь кроме родителей у нас по сути никого нет.
– У меня есть ты. – Тафт покосился на неё и улыбнулся уголком тонко очерченных губ. Кейтлин неловко уставилась под ноги.
– Да, но... Это другое.
– Почему? – Тафт перегородил ей дорогу. Они остановились, и Кейт поёжилась: ветер толкал её в спину. Тафт поменялся с ней местами, тем самым заслонив от ветра. Он испытующе глядел на неё.
– Потому что родители – одни и на всю жизнь. О них нельзя забыть, даже когда вы находитесь в тысяче миль друг от друга. А друзья... Они могут меняться. До встречи с тобой у меня был единственный друг – Зак. Мне казалось, что наша дружба нерушима, но сейчас, когда он подружился с Джессикой... Я уже не уверена, понимаешь? – Кейт встревоженно посмотрела на Тафта. Он сосредоточенно кивнул и вкрадчиво произнёс: