Мгла

3

Они лежали на широкой постели в большой темной комнате и остывали, устремив в потолок блаженные лица. Белые тела мягко выделялись на темной простыне. Тусклые блики застыли на бутылке и двух бокалах на журнальном столике. В приоткрытое окно доносились звуки уставшего за день города. Располневшее тело Ирины Александровны с пятнами сосков и черным треугольником внизу живота в темноте казалось еще больше. Ее дыхание было учащенным и счастливым. Она раздвинула ляжки, вытерла себя полотенцем и оставила его между ног.

Разлогов лежал как расстрелянный, уставившись в темноту и не двигаясь. Его опавшая плоть отдыхала, повернувшись на бок.

- О чем ты думаешь? – тихо спросила Ирина Александровна.

- Ни о чем.

- Вообще? Так не бывает.

Он вздохнул.

- Не знаю. Не помню. Может, и думаю, только не обращаю на это внимание. В голове пустота, в теле легкость …

Она повернула к нему лицо.

- Мне кажется, ты думаешь о чем-то.

- Думаю. Только потом, попозже.

- О чем?

- О нас с тобой.

- Не ври.

- Серьезно. Вспоминаю, как все начиналось.

- Зачем?

- Не зачем. Просто мне нравятся эти воспоминания, они возбуждают. Учительница и ученик. Только подумать! Когда половина моих друзей занималась онанизмом, а другая половина постигала азы этой науки на сверстницах, которые ничего не чувствовали и не умели, я уже проходил с тобой университетский курс.

Ирина Александровна засмеялась, повернулась на бок и положила руку ему на грудь.

- Я тебе и впрямь тогда понравился или просто оказался самым доступным?

- Наверное, поначалу, все-таки второе. Сейчас уже не помню, - она опять засмеялась. – Я многим из вас нравилась. Было забавно смотреть, как желторотые юнцы пытаются произвести впечатление.

- Еще бы! Все учителя женского пола были для нас старухами. И вдруг появляется новая учительница физкультуры, которой двадцать пять лет, мастер спорта по акробатике, и с отличной фигурой!

- А какие глупые были комплименты! Один, уже забыла его фамилию, сказал мне: «Ирина Александровна, у вас такие стройные, – посмотрел на мои ноги, покраснел и сказал, – руки!» - она тихо засмеялась.

Разлогов усмехнулся.

- Ты носила облегающие брюки, и мы рассматривали тебя со всех сторон, особенно задницу.

- Ах вы! Я и не замечала…

- Ты многого не замечала…

- Целый год я провела как образцовый преподаватель. Как монашка.

- А потом?

- Потом? Вас вокруг была целая куча, и у каждого в глазах это трогательное желание. Я была молода…

- И ты решила преподавать нам не только физкультуру.

- Кому-нибудь из вас. А почему нет? Шестнадцать – семнадцать лет уже достаточный возраст, чтобы осваивать эту науку.

- Мне было шестнадцать.

- Да. Ты был худой, стройный, красивый мальчишка, брюнет с голубыми глазами… Как меня волновали твои полнокровные щеки. Я понимаю мужиков, которых тянет на молоденьких девочек. Помню, как вы играли в баскетбол, носились по залу, и вдруг ты останавливаешься передо мной, мокрый, запыхавшийся, впиваешься в меня глазами ниже пояса и густо краснеешь. Милый мальчик… Хотелось испортить тебя, развратить.

- Испортила и развратила.

- Ты обижаешься на меня?

- Нет, что ты…

Она погладила его по груди, накрутила на палец прядку волос.

- Знаешь, а я чувствую себя виноватой перед тобой. Каждый мальчишка должен начинать это с такой же, как и он, неопытной девчонкой. Сначала все должно быть чистым, подкрепленным чувствами. Первая любовь… Опытная женщина должна быть потом, после разочарования, она должна приземлить, показать, что такое похоть, всему научить. Но потом. Начинать надо с чистоты, беспорочности.

- Да брось. Наоборот, ведь благодаря тебе у меня с бабами все хорошо. Меня любят… - он поцеловал ее.

Ирина Александровна прижалась к нему, потом села. На ровной спине выделилась ложбинка. Горлышко бутылки брякнуло о край бокала. Она повернулась к Разлогову.

- Я хочу выпить за тебя. Спасибо за все. Я тебе очень благодарна.

Она опустила одну ногу на пол, другую согнула. Ее стан с темным треугольником между полными бедрами манил. Разлогов почувствовал ее теплый взгляд.

- За тебя тоже, - они чокнулись.

- Знаешь, с тех пор, как появился ты, кроме тебя и мужа у меня никого не было. Клянусь, – сказала она, когда они снова легли. - Я всегда была рада, что у меня есть такой юный мужчина. Когда ты женишься, то, конечно, оставишь меня…

- Я еще не собираюсь…

Она закрыла ему рот рукой.

- Тебе уже пора. Я просто хотела сказать, что мне будет не хватать тебя. Но я не хочу другого любовника. Хочу, чтобы у меня так и остались ты и муж. Все, что было до тебя – не считается.