Страница 92 из 135
— Что происходит? — шептала я, дрожа от подступающих рыданий, потому что не понимала, чем этот мужчина заслужил такое жуткое обращение к себе, и, хватая дрожащими пальцами напряженную руку Севера, которая впервые за все время стала… прохладной, — Север?..
Юркнув вперед, я задрала голову, растерявшись совершенно, потому что Север был бледен, словно привидение, глядя на происходящее глазами, где расплескалось синим океаном невыносимая боль и паника. Не было больше зверя, не было ярости и жажды рвать на части… Бер стоял, едва не покачиваясь, не в силах, кажется, даже моргнуть, когда я схватила его за руку крепче, прижимаясь к торсу и чувствуя, что на прохладной коже проступил холодный пот и могучее тело дрожит.
— Север? Что происходит? Кто это?..
— …отец… — выдохнули бледные губы Бера, отчего тошнота скрутила мой живот и мысли забегали, как сумасшедшие тараканы, разгоняя кровь по венам с такой скоростью, что меня в миг бросило в липкий холодный пот.
Это был отец Лютого?!.
Закрыв рот ладонью, чтобы не закричать, я обернулась так резко, что Север покачнулся, утопая в панике, потому что понимала, что перед глазами Севера во второй раз разворачивалась жуткая картина убийства отца… как было с его отцом. И отец Лютого так же не пытался сопротивляться, стоя на коленях и глядя прямо в глаза разъяренному сыну в обличии зверя, который настолько утонул в своей ненависти, что был уже не способен мыслить или рассуждать о том, что делает.
— Останови его!
Только едва ли Север слышал мой крик, глядя немигающим взглядом на происходящее и словно выпав из реальности, когда я развернулась к братьям, закричав снова:
— Остановите его!!!
— Мы не можем… По нашим законам, семья Лютого — его семья, мы не имеем права вмешиваться…
Едва выдохнул Янтарь, когда я была готова пнуть каждого из Беров, искренне ненавидя их правила и законы, которых не понимала, начиная всхлипывать:
— Он же убьет его… это же его отец… Лютый!..
Я даже не поняла, в какой момент ноги понесли меня вперед, наплевав на все то, что втолковывал мне полярный Бер, слыша, как за моей спиной охнули все братья, и ломанувшись от этого вперед лишь еще сильнее. Я не была такой же сильной или быстрой, или ловкой, но не могла просто стоять и смотреть, как сын пытается убить собственного отца… какая бы ни была на то причина.
Только вот не было времени подумать и о том, что под ногами не рыхлая лесная земля, а совершенный чистый гладкий лед, который с легкостью нес меня вперед с немалым ускорением. А потом я просто полетела по его гладкой поверхности, шмякнувшись с воем на копчик, с чувством, что только что его сломала, и, проехав на попе еще с десяток метров, угодила как раз под лапу невменяемого Бера, который замахнулся для очередного удара.
Нет, страха не было. Все было слишком сумбурно и быстро, когда белая шерсть защекотала лицо, и тошнотворный запах крови ударил в нос, отчего я закричала, повиснув на плотной шерсти зверя где-то между шеей и мохнатым пузом, пытаясь обхватить его руками и упираясь ногами в лед, отчего только продолжала скользить, повиснув на ревущем Бере, который меня даже не заметил.
Как вошь на мамонте…
— Пожалуйста, не надо! — кричала я, что было силы, сжимая в пальцах белую шерсть и дергая ее со всей силы на себя, пытаясь привлечь внимание Бера,— Лютый, остановись!..
Только огромная лапа снова поднялась вверх и острые огромные когти буквально лязгнули, когда меня подбросило вверх вместе с ней, а потом вниз с такой силой, что я шмякнулась об лед, слыша, как он затрещал под мощью удара огромного зверя, что не знал милосердия.
Наверное, я была готова к тому, что смерть настигнет меня именно во льдах… в сердце лишь екнуло, что я не попрощалась с Севером и братьями, когда пушистое белое тело буквально улетело назад и надо мной оказались сверкающие синие глаза, в которых я видела собственное отражение. Дрожащие горячие пальцы быстро скользили по моему лицу и чувственные губы Севера что-то шептали, когда раздался крик Янтаря и Север резко обернулся, пропадая из поля моего размытого зрения, а потом послышался вибрирующий звук, словно столкнулись две горы, и жуткий рев, отчего лед снова содрогнулся и затрещал.
— Девочка, жива?
Янтарные глаза сменили синие, пока я старалась пошевелиться, чтобы понять, было ли больно где-то еще кроме расплющенной об лед попы, простонав:
— …надо бы поучиться приземляться на льду… вряд ли смогу сидеть в ближайшее время.
— Дурында! — дергано, но с облегчением нервно рассмеялся Янтарь, поправляя на мне съехавшую набекрень шапку, — когда поправишься, я тебя так отшлепаю, что ты еще пару месяцев сидеть не сможешь!