Страница 52 из 63
Жена с сыном пробыли в грудничковом отделении две недели. Все это время малыша продержали под капельницей, пока не нормализовалась работа кишечника. Как и прежде в роддоме, я навещал их каждое утро - приносил передачу, выслушивал от Киры новости за минувший день, о состоянии сына. За эти дни она как-то смягчилась ко мне - раскрывала изболевшую душу, выговариваясь о своих страхах и переживаниях. Успокаивал ее, объяснял проводимые сыну процедуры, предстоящий ход лечения. Беспокойство за малыша сблизило нас, но я видел, что, кроме как о нем, общих интересов у нас нет - Кира даже не спрашивала о моих делах, о доме, Кате. Понимал, что сейчас для нее главное - лечение Севы, все другое ее нисколько не заботило. Но и прежде, еще до болезни ребенка, круг интересов жены замыкался на нем, она просто выключилась из остальной жизни.
Наверное, врачи объяснили Кире, а может быть, она сама поняла, что чрезмерной опекой спровоцировала болезнь - ребенку нужен нормальный режим кормления и сна, а жена в своей прихоти его нарушила. После выписки из больницы вела более сдержанно, лишний раз не тормошила сына. Я уже не заводил с ней какие-то разговоры об уходе за малышом - все равно поступит по-своему, останутся только лишние обиды и недовольство. Надеялся, что со временем ее безрассудная любовь к сыну остынет, станет более вменяемой.
Сам же каждый вечер осматривал Севу - случившееся с ним послужило мне уроком, больше не стал полагаться на Киру, что она проследит. Хотя никаких рецидивов не наблюдал, но для профилактики добавлял ему сил, подправлял общее состояние и эмоциональный фон. Так что сын стал гораздо спокойнее, крепче спал, ел также с большим аппетитом.
Подошло время летней сессии. Началась она как обычно - подготовился к первому экзамену по инфекционным болезням, проштудировал еще раз конспекты и спокойно отправился сдавать его. А уже в аудитории преподаватель огорошил меня новостью, заявил, что я в списке недопущенных. Почему, за что - неизвестно. Посоветовал обратиться в деканат - список ему передали оттуда. Услышанное стало для меня, как гром среди ясного неба - за пять лет учебы такое случилось в первый раз.
Никогда, даже в самое трудное время на третьем курсе, когда меня оставила Кира, я не пропускал занятия, во всяком случае, настолько, чтобы из-за пропусков не допустили к экзаменам. Конечно, если не считать мое пребывание в клинике института психологии, СИЗО или командировку на Филиппины, но на них у меня были нужные справки. Вовремя сдавал контрольные и курсовые работы, зачеты, так что об академической задолженности также не могло быть и речи. В недоумении гадал, пока шел в деканат - что же случилось?
На мой вопрос секретарь декана ответила: - У тебя, Максимов, задолженность по онкологии - не сдал зачет.
Как же так, ведь преподавательница по этому предмету мне сказала, что выставит зачет автоматом за статью к межвузовскому конкурсу студенческих работ! Еще зимой я написал ее на тему ранней диагностики раковых образований и передал Коноваловой, старшему преподавателю кафедры онкологии. Она, кстати, сама предложила мне написать статью, когда на одном из ее семинаров привел некоторые сведения по данной теме из своей практики. Мою работу одобрила, только сказала, что нужна небольшая редакция, но она сама ею займется. Пообещала принять как зачетную, оформление и отправку на конкурс также приняла на себя. Что случилось дальше со статьей - мне не рассказывала, да я ею особо не интересовался, меня больше занимала работа в лаборатории и клиниках.
Не стал объяснять эти подробности секретарю, отправился на кафедру к Коноваловой. Там ее не застал, мне сказали, что она будет завтра. На следующее утро прождал преподавательницу у кафедры, пришла почти перед самым обедом. Приняла меня с видимым недовольством, не совсем понятным - ко мне она вроде благоволила, шел среди лучших студентов. Объяснил, что меня не допустили к экзаменам из-за зачета по ее предмету, напомнил о данном ею обещании. Подумав немного, как будто вспоминая, ответила:
- Твою статью, Максимов, ученый совет не принял, посчитал псевдонаучной - биополе, аура, какие-то ее оттенки, связанные с различными формами патологий. Зачесть ее я не могу, так что подготовься - через неделю придешь сдавать зачет.
Почему же она раньше мне сказала, даже если так? - этот вопрос я не стал задавать, только попросил принять раньше - готов сдавать хоть сейчас.
- Мне некогда, - услышал ответ, - не раньше, чем во вторник.
- Ираида Петровна, но у меня к тому времени пройдут уже два экзамена! Разрешите хотя бы послезавтра.
- Хорошо, пойду тебе навстречу - придешь к пяти часам.
- Извините, Ираида Петровна, в это время я должен быть на работе. Можно с утра?
- Не собираюсь подстраиваться под твои условия, Максимов. Придешь, как я сказала.
Пришлось согласиться, с тем и отправился на работу. Сдал зачет в назначенный день, но немалым трудом - задавала вопросы битый час, по всему курсу. У меня сложило впечатление, что Коновалова пыталась меня завалить, но в конце концов сдалась - я отвечал на все вопросы как по писанному, без каких-либо сомнений и мямливания. С видимой неохотой подписала направление в деканат о сдаче задолженности. Я же рад был и тому, поспешил к секретарю за допуском к экзаменам. Так что сессия для меня продлилась на неделю - сдавал пропущенный экзамен.
Позже, где-то через месяц, увидел в одном из научно-популярных журналов в рубрике нетрадиционного лечения статью "Диагностика рака - новые реальности" за авторством Коноваловой. Она почти слово в слово повторяла мою статью, разве что под другим названием. Вначале даже не поверил глазам - не мог представить, что солидная дама, кандидат медицинских наук, уважаемая среди коллег и внушающая студентам почтение, могла пойти на прямое воровство чужой работы. И было бы из-за чего - я сам не придавал особого значения своему труду, считал его рядовым на фоне гораздо более важных исследований ментальной энергии и операций с ее помощью.