Страница 5 из 24
Тогда он в отчаянии обратился к Алексу. Поначалу детектив подозревал, что женщине опостылел сварливый муж и она, во избежание скандала, потихоньку от него сбежала. Точно так же считала и полиция, отмахиваясь от надоевшего мужа, как от назойливой мухи. Но, чем больше Алекс копал, тем больше он понимал, что что-то здесь не так. Банковские карточки и счета пропавшей оказались не тронутыми, хотя на них лежали немалые суммы. Ее паспортные данные нигде не всплывали - границу она под своим именем пересечь не могла. А телефонные карточки, видимо, были уничтожены, так как с момента пропажи не было сделано, ни одного входящего и ни одного исходящего звонка. Машина женщины с отслеживаемым навигатором так и осталась стоять в гараже рядом с домом. Для того, чтобы так ловко спрятать концы в воду, она должна была оказаться либо профессионально обученным агентом, либо потерять память, либо умереть.
Алекс копнул еще немного глубже и выяснил, что в случае развода женщина получала бы все имущество в свое распоряжение. Ибо практически все деньги, имевшиеся у семьи, достались ей по наследству еще до замужества. Если бы она и хотела сбежать от мужа, то бежать от законодательной системы ей было совсем ни к чему. Это было невыгодно. Речь шла об огромных деньгах. Вот тогда-то Алекс и заподозрил мужа в убийстве. Но, не имея ни одного доказательства, не имея даже тела, он ничего не мог сделать. Тогда он и обратился ко мне как к последней возможности добиться справедливости.
Детектив принес на нашу первую встречу фотографию пропавшей. Лишь взглянув в глаза женщины, я увидела долгие годы унижений и страха перед деспотом мужем. Еще я увидела место, в котором было закопано ее тело. И ее мужа, задушившего ее подушкой, когда она заявила, что завтра же подает на развод. Мужчина, убив свою жену, мастерски разыграл панику и тревогу, чтобы отвести от себя подозрения. Я указала Алексу точное место, где было закопано тело. Там и правда было найден труп бедняжки. На мужа убитой женщины было заведено дело и вскоре его признали виновным.
С тех пор мы с Алексом подружились. Мне нравилась его целеустремленность, его желание докопаться до правды во что бы то ни стало. И его отказ признать себя побежденным - то, чего мне самой так не хватало. А он, наверно, видел во мне свое секретное оружие. С детства мне казалось, что частные детективы – эдакие супермены, способные вести прослушку, участвовать в погонях и перестрелках. Я думала, что они могут запросто узнать о человеке любые интимные детали. Но в реальности все не так. Детективы жестко ограничены законом. Слежку они имеют право вести только на улице, в помещении этого делать не разрешается. Носить с собой оружие они не имеют права. Разве что дубинку или баллончик на крайний случай. Получать информацию о человеке без его согласия тоже не разрешается. Этот момент меня всегда очень смешил. Почему-то в голове сразу возникала сцена, в которой детектив, одетый в доспехи средневекового рыцаря подходит к злоумышленнику, облаченному в пиратское одеяние, и учтиво кланяясь, просит разрешения изучить в деталях его славную биографию. Нелепо и абсурдно. Но именно поэтому мой друг и ценил мою помощь. Ведь без меня работать результативно в рамках закона ему было бы невероятно трудно, практически невозможно. Вдвоем мы распутали немало, казалось бы, безнадежных дел.
И, если я нередко соглашалась помочь ему по дружбе в расследовании, то Алекс иногда соглашался взять на себя моих проблемных клиентов, которым требовалась помощь надежного детектива. Однажды он спас и меня от неадекватного клиента, решившего за мной приударить против моей воли. Алекс поговорил с ним по душам, представившись моим старшим братом. Да так удачно поговорил, что после этого разговора клиент оставил меня в покое. И даже начал переходить на другую сторону улицы, когда я шла ему навстречу.
Иногда я чувствовала, что нравлюсь Алексу больше, чем друг и уж точно больше, чем сестра. Но он не осмеливался об этом даже подумать, отсекая любые нежные чувства, как роковой соблазн. Он боялся обрести в моем лице вторую половинку, знающую каждый его шаг и способную даже читать его мысли. Так что наши с ним отношения были далеки от романтики. Мы помогали друг другу по работе и, в конце концов, начали чувствовать себя одной слаженной командой, готовой свернуть горы в совместных делах.
Я зашла к Алексу в удачный момент - к счастью для меня, он как раз собирался на обеденный перерыв. Устроившись в соседней пиццериии и ожидая нашу любимую пиццу с креветками и кебабом, я рассказала ему про Лидию и ее мужа. В отличии от Леси, Алексу можно было рассказывать все, без малейших опасений, что он проболтается - он был настоящим профи. Алекс внимательно слушал мой рассказ, местами задавая дельные вопросы. Попросил меня уточнить, как выглядело место в моем видении. То, которое мелькнуло перед глазами, когда я смотрела на Вадима. Я напрягла свою память, пытаясь выудить из обрывочных воспоминаний хоть какие-то детали. Дощатый пол, на нем песок, надувной спасательный круг, какие-то корзины с домашней утварью... как будто это сарайчик рядом с морем или озером. Еще Алекс попросил меня вспомнить, говорила ли Лидия о Вадиме что-либо еще, помимо того, что я ему рассказала. Я, с сожалением, признала, что практически ничего. Тогда он предложил мне еще раз с ней встретиться, чтобы расспросить ее про ее мужа – его прошлое, недвижимость, отзывы о предыдущих женах. Нам могла помочь любая кроха дополнительных знаний. Эта мысль была очень кстати. Довольно отметила про себя, что две головы всегда лучше, чем одна.
Внимательно меня выслушав и сделав себе заметки в блокноте, Алекс помолчал и спросил, нахмурившись:
- Вика, ты уверена, что тебе нужно этим заниматься? Ты понимаешь, как это опасно?
- Понимаю, но другого выхода нет. И дело не только в Лидии. Я хочу быть профессионалом! Я больше не хочу быть маленькой девочкой, перед которой все время запирают дверь, - и отвожу взгляд.
Воспоминания проносятся перед глазами. Я совсем маленькая, мама с папой громко ссорятся. Папа говорит, что маме важна только его зарплата, что он никогда не был для нее на первом месте. А мама кричит, чтоб он не переваливал на нее вину за свою измену. Увидев мои широко открытые, испуганные глазенки, они выбегают в другую комнату, с треском закрывая за собой дверь. Прямо перед моим носом. Больше ничего не слышу, кроме приглушенных голосов и отдельных вскриков. Я чувствую, как там, за дверью решается что-то очень важное. Если бы я только могла разобраться, что там происходит, чтобы вмешаться и отговорить их от чего-то ужасного, что они задумали! До боли сжимаю кулачки и мучительно пытаюсь поймать их волну. Но у меня не получается. Голова звенит от напряжения, но я их не слышу. Это плохо. Очень плохо. Вскоре папа с мамой выходят из комнаты, их лица напряжены и серьезны. Они все решили. Мама присаживается рядом со мной: «Викулечка, мы с папой тебя очень любим. Но нам тяжело друг с другом, поэтому мы будем теперь жить отдельно. Мы решили, что ты останешься со мной.» Слезы застилают мои глаза. Как же так? Я должна была им помешать, должна! Но не смогла. Я проиграла.
Теперь я уже не та беспомощная девочка. Вытираю слезы. Больше я никогда не сдамся, столкнувшись с закрытой дверью. Буду биться в нее, пока смогу шевелить хоть кончиком пальца. Чего бы мне это не стоило.
Доедаем с Алексом пиццу, обсуждая ситуацию, и оба приходим к одному и тому же. Нам нужно больше информации о Вадиме. Без информации мы слепы и глухи. Договариваемся с Алексом встретиться у меня дома, когда ко мне придет Коля. Чтобы накопать побольше сведений о Вадиме и сделать дальнейшие планы. И на этом мы расходимся.