Страница 15 из 24
- Почему ты не вызвала скорую и полицию? Зафиксируем, как тебе досталось и посадим этого гада!
- У меня нет на это времени. Даже если и удастся доказать его причастность, он должен сесть не за аварию, а за убийство! Я должна ехать в Зеленогорск. Это то, почему я поехала к тебе среди ночи.
Рассказываю ему вкратце о Колином звонке и о своих выводах. Что-то важное осталось в Зеленогорске – иначе Вадим не стал бы так сильно стараться переключить наше внимание на Финляндию. Мы должны ехать туда немедленно, у него и так преимущество по времени.
Алекс смотрит на меня, как на псих больную:
- О чем ты говоришь? Ты в своем уме? Тебе нужно в больницу. Тебе нужно гипс наложить на руку, и отлежаться в кровати хотя бы пару дней. У тебя точно сотрясение. Наверно, потому ты и ведешь себя неадекватно, - последние слова он пробормотал себе по нос. Алекс засунул руку в карман и достал мобильный:
- Хочешь ты этого или нет, я вызываю скорую и полицию. И я никуда тебя не отпущу, пока мы не сделаем все, как надо. Тебе понятно? Мне плевать на всех злодеев мира вместе взятых, пока тебе нужна срочная помощь.
Я понимаю, что им сейчас двигает здравый смысл и... еще кое-что, но то, что он предлагает, неправильно! Вадим сейчас едет в Зеленогорск. Чтобы спрятать там улики. Я это знала также четко, как и то, что с ним в джипе сидит Лидия. Испуганная и страдающая в агонии, как подстреленная птица. Этот образ Лидии прочно сидит в моей голове, не собираясь исчезать, и вдруг вызывает у меня неконтролируемый приступ смеха. Алекс, озабоченно взглянув на меня, снова начинает набирать номер скорой. Я, все еще заливаясь от смеха, хватаю его за руку, останавливая вызов.
- Подожди ка минутку. Кажется, у меня хорошие новости.
Роюсь в своей сумочке. Как тяжело действовать одной рукой! Достаю немного помятую фотку Вадима. С момента первого визита Лидии она так и лежала у меня в сумке, ни разу не пригодившись. Смотрю на фото Вадима и ощущаю, как через его глаза погружаюсь в его мир. Я внутри него. Он сидит в машине, напряженный и несчастный. Он не думал, что все зайдет так далеко. Он планировал, что на Лидии все закончится. Он хотел сделать все спокойно, не торопясь. Ему помешали, начали наступать ему на пятки. Вот и сейчас из-за этой выскочки он вынужден был бросить все свои планы и отправиться в Зеленогорск. Проклятая дура! Зачем она прет напролом? Зачем он только ее жалел? А все потому что она такая же, как и он. Она видит людей насквозь. В личной жизни это не дар, а проклятье.
Краем глаза вижу, что Алекс опять принимается набирать номер скорой. Я ловко выхватываю телефон и прячу за спиной.
- Алекс, я вижу его! Я его вижу!
- О чем ты говоришь, Вика? Дай сюда телефон! Не заставляй меня отбирать его силой!
- Алекс! Я вижу Вадима. Блок ушел, мое духовное зрение вернулась. Я знаю, что у него в голове. Мне нужно только время. Я должна срочно прочитать его планы. Он что-то задумал.
- Да пусть он задумал хоть что угодно! Мне плевать. Тебе нужно к врачу!
- Хорошо. Алекс, давай так. Предлагаю компромисс. Мы вызываем полицию и скорую. Мне накладывают шину. А ты вызываешь своего напарника из детективного агенства, чтобы он разбирался с полицией вместо нас. И мы улизнем на твоей машине и поедем в Зеленогорск.
Вижу, как Алекс хмурится и отворачивается – ему абсолютно не нравится мой план. Я продолжаю:
- Есть и другой вариант. Я вызываю такси и прямо сейчас, одна уезжаю в Зеленогорск.
Алекс яростно рычит:
- Одна ты никуда не поедешь!
Он понимает, что ему придется принять мое первое предложение. Так называемый «компромисс». Хотя от компромисса там только название. Но что ему остается делать? Не удерживать же меня силой!
- Ладно. Твоя взяла, - как тяжело даются ему эти слова. Обещаю себе, что я сделаю все, чтобы его отблагодарить. Но это потом. Сейчас бы разобраться с Вадимом!
Вскоре приезжает и скорая, и полиция. После аварии ко мне просто поперла удача. Из полицейской машины выходит Олег, бывший коллега Алекса, с которым они дружили, когда Алекс работал в полиции. Пока врачи скорой накладывали мне шину, Алекс с Олегом на пару минут отошли в сторонку и о чем-то поговорили. Все складывалось просто отлично!
Врачи настаивали на том, чтобы вести меня в больницу, но я наотрез отказалась. Они заставили меня подписать какую-то бумажку, что я собственноручно отказалась от предложенной мне помощи и в случае каких-то серьезных осложнений, претензий к ним иметь не буду.
Вскоре приехал напарник Алекса из детективного агентства. Алекс тихонько его проинструктировал, а потом мы незаметно уселись в его машину и уехали. Мой друг как можно ниже опустил мне сиденье, я почти лежала. А еще он аккуратно вел машину, стараясь объезжать всевозможные ухабы и выбоины. Я попросила Алекса перестать меня жалеть, а то таким макаром мы успеем в Зеленогорск как раз к тому моменту, когда все улики будут уничтожены. Он поехал быстрее, а я взяла фото Вадима и опять погрузилась в его глаза.
Наконец-то, я увидела, зачем Вадим туда направляется. Передо мной опять предстал маленький сарайчик - тот, что недалеко у моря. Вадим разговаривает внутри с красивой блондинкой. Он напряжен и серьезно смотрит ей в глаза:
- Я знаю, что ты сделала. И еще знаю, что рано или поздно за все приходится платить.
- О чем ты?- удивляется та.
- Ты детоубийца.
- Ты для этого позвал меня в этот сарай? Чтобы поиздеваться? Это дурацкая шутка, я не хочу, чтоб ты когда-либо так шутил ! - Вероника отворачивается и уже собирается уйти, но Вадим загораживает своей мощной фигурой единственный выход:
- Сладкая моя, нам придется поговорить. Хочешь ты того или нет.
Девушка скрестила руки на груди. Видно, решила, что спорить бесполезно, нужно просто терпеливо переждать еще один заскок мужа.
- Ладно, говори. Только побыстрей!
- Скажи мне. Когда ты убила своего неродившегося ребенка, о чем ты думала? Мне просто интересно! О чем думает женщина, которая идет убивать свою кровь и плоть? Когда твою кровиночку режут и кромсают чужие дядьки и тетьки, а ты им это разрешаешь, что ты при этом чувствуешь?
Вероника обеспокоенно осмотрелась по сторонам. Она почувствовала, что это больше не старый сарай, это место сражения. Пока что война велась на словах, но это лишь начало.
-Ты ничего не понимаешь. Я была совсем молодой и глупой. Сейчас я бы ничего такого не сделала.
- Конечно, ты бы не сделала, - холодно улыбнулся Вадим. - Я был очень осторожен, чтобы такая, как ты, от меня не забеременела.
Вероника поежилась. Она все больше чувствовала себя пойманной в ловушку.
- Пусти меня. Пожалуйста. Мне страшно.
- Ты так мне и не ответила. О чем ты думала во время аборта?
- Я не осознавала, что убивала ребенка, понимаешь? Это был просто зародыш, который, как мне сказали, ничего еще не чувствует. И если бы я его оставила, моя жизнь была бы загублена. Мои родители сказали, что отвернутся от меня, если я пойду рожать. Ни образования, ни карьеры, понимаешь? Отец ребенка бросил меня в тот же день, как узнал о моей беременности. На что бы я жила? Как бы я его кормила?
Девушка заплакала.
- И поэтому ты решила убить ребенка, чтобы он тебе не мешал. А почему было не родить и не отдать его в детдом?
- Да сейчас любой идиот может докопаться до того, кто отказался от ребенка. Думаешь, мне это было надо? Чтобы через двадцать лет меня нашел взрослый парень и заявил бы: «Здравствуй, мама! Где ты была все эти годы?»
- Понятно. Ты убила своего ребенка, чтоб никто потом не смог обвинить тебя в жестокости. Ведь это слишком жестоко - отдать ребенка в детдом. Намного гуманнее его сразу убить, чтоб потом не мучился, - голос Вадим был похож на холодный безжалостный кинжал, с каждым словом он проникал в сердце его жены и оставлял там кровоточащую рану.
- Мне очень жаль, - прошептала Вероника. – Я так жалела об этом, ты не представляешь! Я никогда не смогу тебе объяснить, через что прошла после аборта. Каждый раз, когда я смотрела на чужих детей, я вспоминала о своем ребенке. Глядя на других мам с детьми, на беременных женщин мое сердце сжималось в комок боли и единственное, что мне хотелось - это вернуться в прошлое и крикнуть родителям в лицо: "Я рожу его, даже если мне придется попрошайничать и жить в собачьей конуре, как собаке!" Тебе не передать словами, через что я прошла, - Вероника всхлипнула и вытерла рукавом мокрое лицо.
- Ты думаешь, что твои жалкие сожаления воскресят того мальчика? Ты надеялась, что твой грех останется в прошлом. Но оно тебя все-таки догнало, твое прошлое. В моем лице. Как ты предпочтешь умереть? - вдруг любезно осведомился Вадим. Как будто спросил, заварить ли ей чай или приготовить кофе со сливками. - Хочешь умереть, как твой ребенок? Зарезать тебя ножом или лучше топор?
Заметив в руках у мужа нож и топор, Вероника заметалась по сараю, судорожно выглядывая средство самозащиты. Но там ничего не было. Не отбиваться же от Вадима спасательным кругом! Она в отчаянии застонала. Затем, собравшись с духом, ударила рукой по лицу Вадима. На его щеке появились две кровоточащие царапины, следы от ее ногтей:
- Я буду бороться, подонок! Тебе меня так просто не взять!
- Значит нож, - отозвался Вадим. И молниеносно вонзил нож в ее живот.
Я вздрогнула и вышла из транса.