Французский перец

Иду ему навстречу.

– Вы превосходно выглядите, – улыбается Пуавр улыбкой Чеширского кота.

– Спасибо.

Идём через холл на улицу, где припаркован серый, сверкающий хромом, кабриолет. От предвкушения поездки захватывает дух.

Едем в небольшой уютный ресторан, расположенный в центре Парижа напротив старинного особняка.

– Как вам город? – небрежно интересуется Жильбер, пока ждем заказ.

– Он не может не нравиться.

– Согласен, – кивает, обводя скучающим взглядом обстановку зала.

Смотрю на него, не зная чего ожидать. Я до сих пор не понимаю, зачем я напросилась на эту встречу. Кажется, Пуавр не особо жаждал пообщаться со мной. Делаю такой вывод, глядя на его скучное лицо. Мне становится неуютно. Как у него так получается? В его обществе я опять чувствую себя самым дурацким образом. Наверное, мне стоит уйти. Ёрзаю на стуле, пытаясь выбрать подходящий момент. Не успеваю. К нашему столику подходит официант, неся на подносе бутылку брюта и два бокала. Пока он разливает вино, напряжённо кусаю губы.

– Мне кажется, Вы напряжены, – томно моргает Пуавр, глядя на меня. – Расслабьтесь. Давайте выпьем за нашу встречу.

Чокаемся. Жадными глотками пью игристое. Чувствую, как алкоголь теплом растекается по моему телу.

– Так на чём мы с Вами остановились? – щурится Жильбер. – Ах, да. Вы так и не ответили на мой вопрос. Так почему у Вас нет мужчины?

Внутри становится горячо – не то от вина, не то от волнения. Дышу тяжело, глядя на него исподлобья. Разглядываю его губы. Внизу живота сладко сжимается.

– Карин, – упирается локтями в стол, приближаясь ко мне. Кожей чувствую его тепло. От терпкого запаха парфюма кружится голова. Ужасно хочется, чтобы он прикоснулся ко мне. Хочу почувствовать тепло его рук на своем теле. Кровь приливает к щекам и ушам. По его лицу ползёт довольная улыбка. – Почему у вас нет мужчины?

– У меня не хватает времени на отношения. – Дура! Дура! Дура! Какая же дура! Не могу же я сказать ему, что я синий чулок, серая мышь. Что никто из молодых людей на меня не смотрит, а заводить отношения на работе я не могу – это святое. Заводить отношения на работе это гадко, низко, мерзко. Люди приходят в офис не для этого. Кроме всего прочего, такие отношения сильно мешают общему делу.

– О! Мадемуазель Карин, а Вы не так просты, как кажетесь. А какие мужчины Вам нравятся? Что нужно, чтобы вам понравиться? – подливает вина в мой бокал.

Он что, это серьезно? Невинный флирт, на который я рассчитывала, похоже, переходит в стадию откровенного соблазнения.

– Я не понимаю, к чему Вы клоните, мсье Пуавр?

Вскидывает бровь. Смотрит на меня продолжительным взглядом.

– Я нахожу Вас очень привлекательной, мадемуазель Карин, – тоненькая ниточка обрывается, и сердце падает куда-то в желудок. Вся подбираюсь, чувствуя, как напрягаются мышцы тела.

– Скажу больше, – Пуавр придвигается непозволительно близко, изучая рисунок моей ушной раковины, – я Вас хочу.

Резко вдыхаю и не могу выдохнуть. Что? Я не ослышалась? Чувствую, как горячая волна заполняет меня изнутри. На мгновение представляю его на себе. Чёрт! Все-таки надо было уйти.

– Карин, – накрывает мою руку своей. По телу прокатывается электрический разряд, приподнимая каждый волосок на моей коже. – Карин, – шепчет мне в ухо на французский манер. Еще немного, и его губы коснутся моей мочки. Сжимаю колени. Внутри все кипит, пульсирует, заполняя желанием каждую клеточку. Смесь страха и вожделения накрывает меня с головой.

– Фуа-гра по-гасконски, – вздрагиваю от голоса официанта.

Жильбер резко отстраняется. Напряжение спадает, но не проходит. Мои пальцы дрожат. Пытаясь совладать с собой, беру со стола вилку.

– Попробуйте. Это очень вкусно, – Пуавр откидывается на спинку стула и самодовольно улыбается. В эту минуту я не могу думать о еде. Я просто не смогу проглотить ни кусочка. Отщипываю чуть от паштета и кладу на язык.

– Да, очень вкусно, – натянуто улыбаюсь.

– Расслабьтесь, Карин. Вы слишком напряжены.

В его глазах пляшут бесенята. Я не могу расслабиться, потому что не могу забыть того, что он мне только что сказал.

– А Вы… Ваша жена… – пытаюсь сбавить градус нашей встречи.

Он тут же мрачнеет, улыбка сползает с его самодовольного лица.

– Я не хочу об этом говорить.

Вот значит как! О моих мужчинах мы можем говорить, а разговоры о его жене – табу. Запретная тема.

– А Ваш сын. Сколько ему? – продолжаю я, довольная реакцией на предыдущую реплику. Запихиваю в рот хорошую порцию гусиного паштета и запиваю вином.

– Эммануэль, – Пуавр улыбается. Похоже, разговор о сыне ему по душе. – Ему восемнадцать. Учится на юриста. В Сорбонне.

– О, значит, коллега, – жую паштет. Пуавр удивлённо вскидывает брови. – Я закончила юридический факультет. В России, – поясняю я. – У меня даже есть учёная степень.

– Вы удивляете меня все больше и больше. Мои восхищения.

– Скажите, – смелею я после очередного глотка брюта. – Зачем Вам всё это?

– Что? – Жильбер моргает, не понимая моего вопроса.

– Ну вот это, – делаю многозначительный жест рукой. – Зачем Вы пригласили меня на ужин? Заставляете краснеть, говоря, что я… я… – запинаюсь. Я не могу произнести того, что хочу, вслух. Я еще не настолько пьяная.

– А, – Жильбер ухмыляется, вскидывая на меня прищуренный взгляд. – Понял, о чём Вы. Вы мне действительно очень понравились.

Прикладывает указательный палец ко рту.

– Можно я буду с Вами до конца откровенным? Я не ищу отношений на стороне, – теперь пришел мой черёд удивляться. – От Вас мне нужен только секс. Понимаете, просто секс. Без всяких обязательств и взаимных упреков. Лёгкое, ни к чему не обязывающее, маленькое эротическое приключение.

От возмущения давлюсь фуа-гра. Закашливаюсь. И делаю большой глоток вина. Такой наглости я не ожидала. Я знала, что французы достаточно раскрепощенный народ. Но чтобы настолько!

– Нет, нет! Вы не подумайте. Я ни к чему Вас не принуждаю. Просто если я Вам интересен, что для меня вполне очевидно, – ах, вот даже как! – то почему бы нам не провести какое-то время вместе, чтобы доставить друг другу удовольствие.

На этом месте, как правильно воспитанная, высоко ценящая себя девушка, я должна ужасно оскорбиться и уйти. Но я этого не делаю. Я слушаю Пуавра, как заворожённая. Наверное, я сейчас раскачиваюсь из стороны в сторону, будто кобра под дудку заклинателя змей. Смотрю в его серые жемчужины-глаза и не могу оторвать взгляда.

– Если Вы не захотите, то ничего не будет. Карин? – он вглядывается в моё лицо. Похоже, моё оцепенение встревожило его. – С Вами все в порядке?

– Да, со мной все хорошо, – тяжело дышу, отходя от шока. – Вы и я в одной койке… Да… Я Вас слушаю… Продолжайте…

– Карин, я бы никогда не предложил Вам этого, если бы не чувствовал, что мы с Вами одного поля ягода. Для Вас, так же как и для меня, отношения не важны. Мы оба слишком заняты. Я уверен, что у Вас, так же как и у меня, полно других интересов. А секс… Секс – обычная потребность организма… Почему, если нас тянет друг к другу, то мы должны ходить кругами, выдумывая каждый раз нелепые поводы для нелепых встреч. Ведь так, Карин?

Мне надо переварить всё это! Я не могу вот так сразу ему ответить. Хватаюсь за бокал, как за последнюю надежду. Жильбер заботливо подливает мне вина. Пью залпом, долго. Стараясь хоть что-то понять. Зачем мне это? Ему – да. Я понимаю. Но мне? Нужно ли это мне? Допиваю всё до последней капли и ставлю бокал на стол.

– Я могу подумать? – смотрю на него безумными глазами. О чём тут думать? Бежать! Бежать от этого извращенца! Урод! Скотина! Предложить мне такое! Такое! «Карина, чёрт тебя дери! О чём ты собралась думать? Ты в своем уме? У тебя же никогда ещё не было секса. Тебе двадцать три, и у тебя не было секса!» А ведь действительно, в двадцать три года у меня ещё никогда не было мужчины. Я так и состарюсь. Заведу себе котика. И умру, никогда не узнав, что это такое. Мое сердце навсегда принадлежит мужчине, которому я не нужна. Ему не нужно моё тело. Ему не нужно всё это. Так зачем я буду хранить свою девственность? Для чего? Для кого? Пуавр – взрослый, вполне состоявшийся самец. Он наверняка знает о сексе всё. Если хорошенько подумать, то вполне себе неплохой вариант для того, чтобы распрощаться со своим девственным положением. Уверена, ему даже понравится, что он первый. Слышала, что мужчинам это льстит. Почему бы и нет? Почему бы и не Пуавр? Он прав, он мне действительно нравится. Так в чём же дело? Стоит согласиться. Но что-то не дает мне сказать это вслух. Я правильная, хорошая девочка. Хорошие девочки так себя не ведут.