Рейтинговые фанфики

Этот день Альк планировал давно. Ещё когда он, будучи крысой, первый раз пробежался по ладному девичьему телу, привыкшему к физическому труду, лизнул маленькие груди с темными сосками, посмотрел на темную поросль между ног, но… Крыса могла сколько угодно исследовать тело девушки, сидя у нее в платье и слушая возмущенные вопли, а вот сам Альк, как бы ни мечтал об этом, не мог сделать ничего из того, что ему действительно хотелось.

Но случилось чудо. А потом еще одно. Человек Альк в долгом пути оценил и зауважал Рыску, пусть она и была необразованной весчанкой. Образование можно получить, а вот человеческие качества даются Хольгой от рождения.

Они ехали на коровах, взявшись за руки. Рыска просто наслаждалась моментом, а вот Альк планировал. Теперь-то его планам ничего не угрожало. Осталось только подобрать подходящую обстановку. Свечи и кровать? Или лучше более привычный для весчан стог? Или мягкая травка на опушке леса? Или покои в замке? Он представил, как является в родовое поместье Хаскилей и говорит: «Отец, мать, знакомьтесь, ринтарская весчанка Рыска, дайте-ка мне лучшие покои для нашей первой ночи!»

Нет уж. Лучше стог.

— Рыска, — по привычке рявкнул Альк, измученный раздумьями, но потом смягчил тон. — А как у вас… хм… мужчина и женщина… хм…

Как бы так сказать, чтобы не испугать и прямо намекнуть на его планы? Но Рыска слишком хорошо его знала, поэтому сразу непреклонно отрезала:

— Только после свадьбы.

— Да я, наследник Хаскилей… — начал было Альк, но понял, что этим ничего не добьешься. — Рысочка, Рысочка, а…

Донельзя удивленная ласковым тоном, та шарахнулась от Алька, как от воплощения Сашия.

Альк заскрипел зубами, но смолчал. Ничего, еще не вечер.

Когда они остановились на ночь, он предусмотрительно послал Рыску проследить, чтобы коровы получили должный уход. А сам развил такую бурную деятельность, что не ожидал от себя подобной прыти. Даже в Пристани он никогда так быстро не двигался, а его приказы еще ни разу не выполнялись с такой скоростью.

К моменту появления Рыски в комнате — единственной с широкой кроватью — уже стояла парящая бадья, постель была застелена более-менее белой простынью, везде горели свечи, создавая приятный полумрак, а в вазе стояли чахлые цветы. Ну, какие уж нашли.

— Ч-что? — спросила Рыска, по инерции делая шаг в комнату и тут же попытавшись удрать.

Однако Альк предвидел такое развитие событий, поэтому специально караулил у двери. Попытка побега закончилась тем, что девушка уткнулась ему в грудь. Альк тут же одной рукой обхватил ее за плечи, нежно, но крепко, а второй погладил по голове.

— Ры… — он проглотил «сочка», помня, как она отреагировала на ласку днем. — Рыска, ты знаешь, что мне нравишься?

В ответ та слабо трепыхнулась. Альк решил считать это положительным ответом.

— Ты же собиралась стать сказительницей. А люди больше всего любят сказки про любовь, — самым искушающим тоном, который был у него в арсенале, проворковал он. — Тебе представляется уникальный… эээ… единственный в своем роде случай испытать на себе прелесть любви.

— Это с тобой, что ли? — подозрительно спросила Рыска, задирая голову, чтобы посмотреть в бесстыжие глаза бывшей крысы.

— А ты полагаешь, что я не могу показать всю прелесть любви? — оскорбился Альк. Почему-то недоверие Рыски его больно ужалило.

Рыска запыхтела, с одной стороны, желая высказать белокосому все, что она о нем думает, но опасаясь выставить себя полной дурой, а с другой стороны ее подталкивало какое-то странное желание покрепче прижаться к худощавому телу. Она видела его обнаженным, но никогда до этого момента не признавалась себе, что это зрелище её волновало. Тела знакомых мужиков из вески, тех же Миха или Цыки, были словно вырублены топором, а тело Алька походило на произведение искусства. В произведениях искусства Рыска разбиралась. Во всяком случае, слова эти мудреные знала. Жар просветил, он большой знаток.

Альк двигался плавно и в тоже время хищно, абсолютно владея своим телом и зная его возможности. В жизни он был заносчивым, грубым и презирающим всех окружающих, но Рыска знала, что в глубине души — где-то очень глубоко — таились нежность, забота и любовь.

Альк почувствовал, что настроение девушки изменилось, и обрадовался. Легко подхватив ее на руки, он понес Рыску к бадье. Дорожные грязь и пот в его планы о потрясающей ночи никак не входили.

Рыска пищала и краснела, когда он снимал с нее платье. Пришлось даже напомнить, что все выпуклости и впадинки ее тела были им изучены в подробностях еще в его бытность крысой. И она совершенно, ну абсолютно не откроет ему ничего нового.

Альк лукавил. Одно дело — наслаждаться ароматом и шелковистой кожей Рыски, бегая по ней на коротких лапках, и совсем другое — провести ладонью по бедрам, поднимая платье, скользя по талии, ребрам, освободить от ткани груди… Как же тяжело удержаться и не приникнуть к ним губами!

Рыска переминалась у бадьи, пытаясь прикрыться руками, но Альк нежно поднял их, стащил платье, швырнул его куда-то в угол. А потом опустился на колени, окидывая взглядом девичье тело, на котором загадочно мелькали отсветы свечей.

— Ты прекрасна, — сказал он искренне и принялся расшнуровывать ее ботинки.

— Альк, — прошептала Рыска, — Альк, а стоит ли это делать?

— Стоит, и даже без свадьбы, — уверенно заявил он. — Рыска, тебя любой умчит замуж, ты хороша даже без коровы, хотя корова, конечно, несомненный плюс. Но любовь… Я хочу подарить тебе сказку. Сказку, которой ты достойна. Если хочешь, будет тебе и замок, и ложе, укрытое лепестками роз, и изысканное вино в бокале, и ночная сорочка с рюшами…

Рыска ожидаемо помотала головой. Отлично, потому что замок в эту сказку совсем не вписывался, а присутствие старших Хаскилей вообще превращало ее в устрашающую быль.

Альк снова поднял Рыску на руки и осторожно опустил в бадью. Девушка блаженно зажмурилась, нежась в теплой воде. Он сбросил одежду и аккуратно присоединился. Уверенности, что в бадье поместятся двое, у него не было. Та, конечно, выглядела достаточно большой, но и Альк был немаленьким.

Поместились.

Он намылил руки и принялся ласкать тело Рыски. От шеи к ключицам, к предплечьям, задержавшись на сгибе локтя. Там такая чувствительная кожа! Опять к ключицам, легко скользя по намыленному телу. Потом вниз, к груди. Погладить два холмика по спирали, постепенно приближаясь к соскам. Потеребить их, вызвав изумленный вздох. Опуститься вниз, на живот, скрытый под водой…

Альк предавался мытью Рыски с полной самоотдачей, пока напряженное тело не расслабилось и не стало откликаться на ласку, бессознательно подаваясь к его ладоням. На этом мытье можно было считать законченным.

Он вынул девушку из бадьи, укутал в пушистое полотенце и отнес в кровать. Сам быстро смахнул с себя капли, очень быстро вытерся и лег рядом. Чуть задержишься — и блаженная нега, в которой сейчас пребывает Рыска, развеется, и начнутся неуместные вопросы, а то и возмущения.

— Я расскажу тебе сказку, — сказал он, раскрывая полотенце. — О жаждущем путешественнике.

Альк прошелся пальцами по шее и остановился за ушком.

— Путешественник вышел из густого леса, — помассировав голову Рыски, он снова вернулся к ушку. Он знал, что там очень чувствительная точка. — И пошел он дальше. — Проскользил до ключиц, спустился к ложбинке между грудями. — И увидел он холмы. И решил их рассмотреть.

Альк сжал пальцами сосок на левой груди, а к правой приник губами. Как же давно он мечтал это сделать! Подразнив сосок языком, он втянул его, чувствуя, как тот затвердевает и сжимается. Рыска вздрогнула и задержала дыхание. Альк играл с ее грудью пальцами, и языком, дул на мокрые и возбужденные соски, слушая, как прерывается ее дыхание.

Едва себя сдерживая, он опускался ниже, лаская ладонями, покрывая поцелуями податливое тело.

— Сказка, — прошептала Рыска. — Что было дальше?

Увлеченный исследованиями желанной, он не сразу понял, что она сказала.

— Сказка, — хриплым от возбуждения голосом произнес Альк. — Да… Спустившись с холмов, он увидел равнину. — Какая же нежная у нее кожа, как отзывается Рыска на каждое его прикосновение! — И захотел он пробежаться по равнине к благодатному священному источнику.

Рыска сжала ноги, и Альк понял, что путешественник зря поспешил. Пришлось ему топать не к благодатному источнику, как бы ни хотелось припасть к нему губами, испить сладостных соков, проникнуть пальцами — сначала пальцами — в мокрое, теплое лоно…

Он чувствовал, что возбужденный до предела член требует возможности войти в девушку, и весь самоконтроль, привитый в Пристани, уходил на то, чтобы не накинуться на Рыску, не сжимать ее в объятиях, покрывая страстными собственническими поцелуями, оставляя засосы на шее и плечах, чтобы каждый видел, что она его, только его.

Вид распластанного по кровати тела, возбужденного, жаждущего, но все еще пребывающего в плену страхов, будил в Альке что-то первобытное, мужское. Так, наверное, Саший смотрел на Хольгу, и так смотрит каждый мужчина на свою единственную. Обнять, прижать к себе, защитить от всего мира, наслаждаться ее нежностью бесконечно, даря изысканные ласки, прислушиваясь к ее стонам и крикам…

— Путешественник снова увидел холмы, — голос белокосого хрипел и прерывался. А пальцы ловко оглаживали колени Рыски, едва ощутимой лаской пробегали по внутренней части бедер. Он лег, прижавшись к ней членом, пытаясь хоть так удовлетворить его. Прикосновение к шелковистой коже было приятно, капелька смазки растерлась о бедро, и Альк несколько раз подался вперед. Внутренности скручивались в тугой огненный узел, губу пришлось закусить до крови, чтобы хоть так удержаться на краю.

Наконец его ласки принесли желанный результат. Рыска, не осознавая, что делает, раздвинула ноги. Уже не требуя ласки, постанывая, сжимая в ладошках простынь, она инстинктивно подавалась вперед. Ее тело лучше знало, чего хочется хозяйке.

Альк устроился у нее между ногами, раздвинул нежные лепестки нижних губ и приник к ним, словно путешественник, добравшийся до священного источника. Рыска была сладкая, такая сладкая, как ни одна женщина в мире. Он ласкал языком бугорок клитора, и стоны девушки сводили его с ума.

Одним пальцем он проник внутрь, готовя лоно к своему вторжению. Рыска замерла. Но тут же расслабилась, качнув бедрами, чтобы его палец проник глубже.

Пришла пора.

Альк оперся на руки и завис над Рыской, любуясь ее лицом, припухшими от страсти губами. Кончики длинных кос мазнули девушку по ключице и шее, вызвав дрожь удовольствия. Он приник к губам Рыски, пил ее неровное дыхание, а потом резко, чтобы не причинять лишней боли, вошел в нее. Девушка — нет, уже женщина! — дернулась и ахнула, член сжали пульсирующие горячие стенки влагалища, и Альк с трудом удержался, чтобы не кончить сразу же.

Не двигаясь, он покрывал ее лицо поцелуями, безмолвно умоляя расслабиться, принять в себя, позволить удовольствию растечься по венам жидким огнем. Через какое-то время, показавшееся ему бесконечностью, бедра Рыски неуверенно качнулись, словно приглашая войти глубже и начать извечный танец мужчины и женщины.

Альк принялся двигаться, размеренно, то глубоко проникая, то дразня, едва заходя кончиком. Рыска была восхитительно мокрой, такой желанной, что в груди все разрывалось от неведомого до сих пор чувства.

Подняв ноги, Рыска обхватила его за спину и начала подаваться вперед, быстрее, быстрее. Она уже не стонала, нет. Хриплые, отрывистые крики оглашали комнату, и к ним присоединилось тяжелое дыхание Алька, который держался из последних сил.

Он излился в нее только тогда, когда Рыска забилась в экстазе, когда запрокинула голову, молотя кулачками по кровати, вздрагивая всем телом. А Альку казалось, что весь мир перевернулся, когда он хрипло простонал «Рыска», содрогаясь от наивысшего удовольствия. На остатке сил Альк скатился с Рыски и прижал ее к себе, поглаживая, успокаивая, даря нежность.

Девушка открыла глаза и робко улыбнулась Альку, облизав пересохшие губы.

— Сказка закончилась? — прошептала она.

Альк покачал головой.

— Она только начинается. Потому что Путник пришел туда, куда вели все его дороги. К любимой.

 

‍