Страница 58 из 82
До чего же странно было ему выйти в люди на двух ногах! Одно дело вечером или утром на поляне в небольшом кругу, хотя там тоже боязно, а сейчас, при свете дня, когда целая толпа ребятни косится на новенького... Впрочем, увидев рядом Асю, все подумали, что это её знакомый… и с ещё большим интересом принялись рассматривать незнакомца. Ваня размашисто шагал через плац, с интересом поглядывая на рыжего. «Кто он: дядя или брат?» - размышлял по дороге парень, никоим образом не догадываясь об истинном положении вещей.
- Привет! – Иван широко улыбнулся и прикоснулся к её руке.
Марат недовольно зыркнул на такое рукоприкладство, но промолчал.
- Привет, - Ася стояла, растерянная, лихорадочно обдумывая кем представить коня. – Это Марат.
- Хамзеевич, - мрачно добавил рыжий, мигом отвлёкшись от волнения и сосредоточившись на парне.
Марат не раз на собственной шкуре убеждался, что Иван хороший, добрый человек, но почему-то терпеть не мог, когда тот прикасался к Асе и пытался всячески его оттолкнуть. Странно, ведь сам рыжий чаще всего был ей недоволен, в основном, когда она рот открывала. Зато когда чесала и кормила – цены ей не было!
- Иван, - вежливо представился боксёр, протягивая руку.
Совершенно отвыкнув от рукопожатий, Марат даже растерялся. Подавая в ответ руку, он смотрел на неё и ждал, когда появится копыто. К счастью, травы было более чем достаточно, всё прошло гладко, без преждевременных трансформаций.
- Пойдём к отцу Иоанну, потянула недоконя Ася, извиняющее улыбаясь и отходя от кавалера.
Наконец, когда всё было готово, началась литургия. Что сказать? К концу часа природный баланс полностью восстановился. Разумеется, пожелтевшие листья обратно зелёными не стали, но уже не облетали, а то, что успело сохраниться, продолжило расти. Все границы и заслоны не просто распались, но и ушли в такую отдачу, что леший и иже с ним поспешили убраться к самому краю границ своих владений. Разве что русалки, почему-то меньше всех испытывавшие болевые ощущения, сидели на мостках и прислушивались к странным чувствам, зарождавшимся внутри.
Ведьму скрутило прямо на деловой встрече. Кое-как отдав пресловутые лапки ящерицы и порошок для хорошего расположения собеседников, она поспешила вернуться в машину и долго лежала на заднем сиденье, отходя от последствий. Сколько прошло: час, два? Она не понимала. Лишь дикая боль, леденящая нутро и безумное головокружение, абсолютно дезориентирующее во времени и пространстве. К вечеру голова немного прояснилась. Дрожащими пальцами ведьма кое-как нашарила сумочку, валявшуюся на полу, и долго пыталась открыть замок. Наконец, когда последняя преграда в виде пароля была преодолена, она нажала на вызов.
- Дочка, - голос хрипел, как у распоследнего курильщика. – Помоги, у меня такой откат, что шевелиться больно.
- Но мама, - замялась Лара на том конце провода, - я ведь сейчас на спецкурсе. Через час у нас практикум по пыткам – мне некогда.
- А как же я? – растерялась Марина.
Да она всё делала, лишь бы у дочери всего было вдосталь! В конце концов, кто оплатил этот курс?
- Ты ведь сама говорила, что надо учиться, всегда идти к своей цели и не оглядываться на окружающих! – искреннее недоумение абсолютно уверенного в своей правоте эгоиста оказалось неприятным сюрпризом.
- Но я твоя мать, я всё тебе дала, - хотелось высказаться куда резче, но сил на это не было никаких: ни моральных, ни физических.
- Спасибо тебе за это, но если я сейчас уеду, то обратно меня никто не примет. Понимаешь, деньги насмарку! Не говоря уже о репутации в магическом мире.
- Раньше тебя это не волновало, - окончательно пала духом Марина.
- Да, я была слишком легкомысленна. Но сейчас, после твоего соловья прозрела! – Искренняя радость резала без ножа. – Я хочу стать великой ведьмой и ничто не должно мне помешать! Так что прости, мама, но выбирайся сама. Я знаю – ты сильная и всё сможешь преодолеть! Покури свои волшебные сигареты – они тебе всегда придавали сил, и вперёд!
И отключилась. Какой бы прожжённой ведьмой не была Марина, дочь она всегда холила и лелеяла. И теперь, слыша такую отповедь, она не смогла удержать слёз. Да, похоже, одного ума мало, к нему явно требуется дополнение в виде совести. Конечно, у тёмных она своеобразная, но кровное родство всегда ценится превыше всего, а тут такое. Попытавшись дотянуться до портсигара, женщина снова потеряла сознание.
После литургии на Заставе приступили к крещению. Марата лихорадило, как никогда. Волнение смешалось с сопротивлением заклинания, отчего мужчину трясло, словно у него поднялась температура. И лишь когда отец Иоанн омыл его в святой воде и помазал миром, бывшего коня отпустило. Весь педсостав с замиранием сердца ждал сончаса – к тому времени должно было закончиться действие травы. И вот дети разошлись по палаткам, женсовет попил чайку, мужчины проверили отсутствие границы, а Марат всё сидел на мостках, опустив ноги в воду, и размышлял. Он попросил оставить его одного, ибо слишком уязвимо себя чувствовал.