Страница 13 из 21
– Привет, – приветствовал Джон Андрея.
– Привет! Какой чудесный день! – восхищаясь окружающим, отвечал Андрей.
– Согласен, сэр.
– Ты знаешь, Джон. Люблю я этот парк. Все такое зеленое вкупе с голубым небом – это сильный энергетик, как говорит молодежь. Вот так вот посидеть и поразмышлять о жизни, да вообще обо всем. Понаблюдать за людьми. Потренировать аналитические способности.
– Насчет природы и размышлений полностью согласен. Я больше люблю рыбалку. Вот там можно и отдохнуть, и пообщаться с друзьями. А вот понаблюдать за людьми и потренировать аналитику, это как, сэр?
– Я тебе сейчас расскажу и покажу. Конечно, это пришло не сразу. У нас в Агентстве национальной безопасности проводились курсы по внешним данным для анализа. Туда входило много интересных дисциплин. Мы изучали мышцы лица и как они реагируют на внутреннее состояние человека и его желания. Движение рук и их неконтролируемые реакции. И на основании этих данных можно делать выводы о характере человека и его действиях. Например, можно с большой долей вероятности понять, врет он или нет.
– Сильно. Я тоже хочу попасть на такие курсы. Я живу с подругой, и мне точно нужно знать, врет она или нет. А пример можете привести?
– Конкретно о чем идет речь, я тебе покажу на ярких примерах. Давай посмотрим, что у нас тут есть, – Андрей стал медленно поворачивать голову по сторонам. После паузы продолжил: – Вот семейная пара с ребенком пришла на пикник. Видишь? Вон там.
– Вижу, сэр.
– Посмотри на мужчину. Что можешь сказать?
– Ему где-то за 35. Он их любит. Вижу улыбку на лице. Она тоже его любит. Это видно по ее взгляду. Он зарабатывает неплохо.
– Стоп. Мы говорим о характере, а не о том, где он работает и сколько получает. Мы говорим о том, что скрыто от наших взглядов. Что можно увидеть необычного в этой семейной прогулке, хотя, кажется, все очевидно. Любовь налицо, ребенок и радости.
– Ничего себе. А что увидели вы?
– Он – бывший военный, и поэтому движения четкие. Чувствуется уверенность. Но между ними пробежала кошка. Движения рук хоть и уверенные, но посмотри, как он их убирает назад. Вот он достал что-то из сумки и сразу убрал руки. Да, он на них уперся, но сзади. Все определения этих движений носят символьный характер. И эти движения говорят о неуверенности. Она веселая и жизнерадостная, но посмотри, как она смотрит на своего мужчину.
– Взгляд говорит о любви.
– Почти. Посчитано, что частота взгляда на любимого человека в процентах тем выше, чем больше чувства. Она смотрит на него, но не так часто. Руки менее эмоциональны, но они говорят о любви. И если учесть разницу между взглядами и руками, то следует вывод. Она перед ним виновата. А посмотри, как она невольно держит ребенка перед собой. Ребенок смотрит на отца. Смотри. Он поворачивается и старается смотреть между ними, а мать его разворачивает, чтобы он смотрел на отца.
– И что?
– Она им прикрывается. И это еще раз говорит о ее вине. В общем, наука не сказать, что точная, но с большой вероятностью можно сказать об эмоциях и чувствах. И на этом основании можно сделать выводы. Например, ты спрашиваешь человека о чем-либо, а он выражает эмоцию вины и, значит, он врет. Хотя ни причины, ни цели этих чувств не известны. Примерно так.
– А тогда вопрос. Можно, сэр?
– Конечно, Джон.
– А вот эта ситуация с русскими, с которыми мы сейчас работаем. Эти знания вам помогли?
– Мне-то, может, и помогли, но вот как их интерпретировать, не ясно. Я еще раз повторю. Наука дает косвенные данные. Ну вот, например, возьмем некоторые моменты с русскими. Помнишь камеры, которые мы установили в бизнес-холле отеля?
– Конечно, помню. Это когда охранник уверенно снимал оборудование по прослушке?
– Да. Этот момент. Там было несколько нюансов. Первый, когда камера дает общий план и на ней видно, как охранник стоит в центре холла. Сначала он поворачивает голову влево. Потом останавливается. Пауза. Затем поворачивается вправо. И только потом начинает движение к камере. Если прокрутить это на замедленной съемке, то получается, что он не знал, где находится камера. Он просто вертел головой, а ему говорили, где остановиться и где искать. Получается, им кто-то управлял. Это произошло слишком быстро, и этого никто не заметил. И тут возникает вторая странность. У него был только один вид связи. Это было устройство в ухе, а значит, только радиосвязь. А охранник не только вертел головой влево и вправо. Он еще взгляд немного приподнимал и опускал, уточняя место установки. И на видео видно, что после этих вращений головы он точно смотрит в камеру. А, согласись, по радиоканалу этого не сделать. Нужен обратный видеосигнал. И на основании этих данных проводить коррекцию. И какой вывод из этого напрашивается?
– Сэр, я в тупике. Я даже представить не могу. Наверное, я не слишком силен в этой области.
– Так вот, я тебе скажу, какой вывод. Этот охранник, конечно, не робот. Это понятно. А вот движения и взгляд точно управлялись с помощью мощного компьютера, не говоря уже о том, как они узнали, что и где находится. Так вот, чтобы это так работало, нужно, чтобы у охранника стояло в голове устройство чтения зрения. Обработка сигнала и его перекодировка. Передача кодированного сигнала по каналам связи и при этом, чтобы мы не слышали. Анализ данных, корректировка и передача назад для управления. Получается, что у охранника и того, кто им управлял, должны стоять суперкомпьютеры. И все это проанализировав, вывод только один. Эти охранники – роботы. Бред. Наверняка, есть другое объяснение, но его не вижу. Вот скажи, мог я эти выводы сказать боссу? Тут и так у него развилась хандра по поводу русских. А если ему такое расскажу, то, боюсь, он вытащит пистолет и меня пристрелит.
– Не может быть.
– Может-может. Он, думаешь, почему решил тебя взять в команду? Потому что все в нашей команде, скажем мягко, не питают дружеских чувств к России по тем или иным причинам. Сам босс имел ряд негативных столкновений с русскими. Я это знаю, и не только из его досье. Вот поэтому иногда я стараюсь не заводить его по данной теме. Вот ты и попал в струю.
– А вы как относитесь к русским?
– Я учился в России пять лет, в Москве. И у меня нет такой неприязни к русским. Там, конечно, были конченые идиоты и не очень, но они есть в каждой нации. В большинстве они нормальные люди. Впечатления от России остались сильные и, конечно, их много. Я, например, научился пить водку. Говорят, у них мода на водку проходит. Жалко. Такой талант у меня пропадает. Вот если сравнивать американцев и русских, то можно сказать точно, что у нас нет загадочной русской души.
– Это что еще значит?
– Никто не знает точно, что означает это определение. Но, как я понял, ты никогда не знаешь, что у русского на уме и что он сделает в следующий момент. Причем, он может придумать одно, а сделать может совсем другое. Вот как раз я и пытался это донести боссу.
– Понятно. Но, похоже, не сильно получилось.
– Точно.
День был в самом разгаре. Голубое небо вместе с солнцем работали по полной. Семья, за которой наблюдали Андрей и Джон, начала собираться. Невдалеке группа занималась оздоровительной гимнастикой. Какая-то китайская бабушка перепрыгивала скамейку с одной стороны на другую. И тут наши друзья увидели одного из русских охранников. Они опешили. Он шел один по центральной аллее. Было видно, что его никто не вел. И по его движению становилось понятно: он шел к ним. Он даже помахал рукой нашим друзьям. Они переглянулись. Он ведь не мог знать, кто они. Он видел Джона на приеме и только. Джон там ничем себя не выдал, и русские не проявляли к нему внимания. Там, конечно, один из охранников ему подмигнул. Но не понятно, что это должно было означать. Это было все.
«Может это и есть “загадочная русская душа”, – подумал Джон, – что на уме русского, непонятно, но что он делает, совсем непонятно».
– Сейчас все узнаем, – сказал Андрей.
Русский решительно подошел к собеседникам.
– Хай, господа, – сказал Валдис. – Знакомиться не будем. Это, пожалуй, лишнее. Вы знаете, как меня зовут, а я знаю, как вас. Так что не будем тратить время. Андрей и Джон, расслабьтесь.
Американцы с вытаращенными глазами смотрели на русского.
– Разрешите присесть? – не дожидаясь ответа, Валдис сел рядом с Андреем. И, немного помолчав, продолжил: – Вы, конечно, задаете себе первый вопрос. Я сразу на него и отвечу. Ваши рассуждения о России и россиянах не совсем правильны. Вот вы, Андрей, утверждали, что загадочная русская душа – это, типа, загадка, которую не разгадать. Обидно то, что вы это втолковываете в молодое сознание, не заботясь о последствиях. Вот так и рождается русофобия. Я не мог такого вынести и решил внести ясность по данному вопросу. Чем отличаются русские от американцев, так это тем, что у русских есть еще один орган чувств – это душа. Вижу ваше удивление.
Андрей и Джон продолжали сидеть с открытыми ртами, наблюдая за Валдисом.
– Конечно, где она находится и что из себя представляет, неизвестно, но этот орган очень важен. Он влияет на принятие решений и действия, подчиняясь своей логике, иногда вразрез со стандартной логикой.
Повисла пауза. Валдис вытащил жвачку. Показал собеседникам, что она американская. Развернул и засунул в рот пластинку.
– Знаете, что интересно? Есть много определений этого органа, но мне нравится то, в котором говорится, что у него есть что-то от сердца. Если на сердце указывают в левой части тела, то душу показывают посередине. Иногда путают эти понятия и, говоря о душе, рукой показывают на сердце. Это, конечно, не правильно. Интересно, правда?
Опять повисла пауза. Андрей и Джон переглянулись и начали бросать незаметные взгляды по сторонам.
– Не, они не скоро сообразят, – продолжал Валдис. И увидев вопрос на лицах собеседников, повернулся в сторону парка, где собиралась семейная пара. Сейчас они одевали малыша. – Я про ваших ребят, что делали шпионский вид. Не скоро они сюда придут. Скорее вам на совещание надо будет идти, чем они придут к нам сюда. Скажите там, что мальчики не виноваты. Они старались.
Семья уже одела малыша и стала собираться уходить. Валдис посмотрел в их сторону и продолжил:
– Насчет них вы почти все угадали. Да, она чувствует вину, но надо было сложить поведение мальчика. Он играл и периодически смотрел на отца. А взгляд вы его видели? Нет? Понятно. Именно этому вас и не учили. Так вот, малыш был весел, а когда он смотрел на отца, то было видно изменение выражения лица. Он в шоке от того, что произошло ранее. Произошла ссора между родителями, и он стал свидетелем. А если бы вы заметили за воротником у супруги большое количество мастики, закрывающей синяк, то вывод напрашивается сам собой. А супруг испугался своей реакции и руки держит сзади не только от чувства вины, но еще и пытается держать свои руки подальше от нее.
Опять повисла пауза. Джон бросил взгляд на Андрея, а тот продолжал смотреть на Валдиса с открытым ртом.
– Мы слегка отвлеклись от темы разговора. Так вот, продолжая о душе. Сильная штука, вам скажу. Иногда она оказывается сильнее и мощнее обычного поведения человека. Даже очень часто – совсем противоположных действий. Вот вам известен такой случай у нас в стране? Одни молодые люди украли цветы в магазине на кругленькую сумму. И знаете, что они сделали потом?
Валдис посмотрел на собеседников с вопросом во взгляде, точнее сказать, молчунов-соседей. Затем, взмахнув рукой и ударив по коленке, воскликнул, смеясь:
– А вот и не угадали! Ха-ха-ха. Вот вы, Джон, подумали о том, что они поехали искать место, где их продать. А вы, Андрей, подумали о женском вопросе. А еще мнения есть?
Опять Валдис смотрел на молчунов, вопрошая.
– И вот, представьте, они их раздали прохожим на центральной улице, – и, немного помолчав, продолжил: –
Вот скажите, зачем воровать, чтобы потом раздать? Почему пошли в центр, а не стали убегать? Чтобы их быстрей поймали? Вот скажите, где логика?
Опять возникла пауза.
– А что это я все время один разговариваю? Так беседы не получится. Все я да я. Распинаюсь тут, блин, – и, помолчав, продолжил: – Андрей, вам-то есть что сказать? Вы ведь жили в России, и у вас есть свое мнение на этот счет. Я про душу имею ввиду.
– Да, есть, – очнулся Андрей, – свое мнение есть.
И снова пауза.
– И? – спросил Валдис. – Это, типа, мнение есть, но я вам его не скажу. Так, что ли?
– У меня есть вопрос, – включился в разговор Джон.
– Вот, уже что-то. Конечно, можно, – сказал Валдис. – А вы, Джон, посмелее оказались Андрея. Валяйте. Это будет ваш первый вопрос. Спрашивайте.
– Откуда вы узнали, как нас зовут? Откуда узнали, где нас найти? И зачем нас вообще искать? – спросил Джон.
– Это три вопроса.
– А вы соедините его в один. И отвечайте, как на один, – ответил Джон.
– Сообразительный парнишка. Учитесь, Андрей, –
сказал Валдис. – Честно сказать, я не собирался с вами общаться. Но как услышал, что несет Андрей, решил внести ясность по данному вопросу. Знаешь, последнее время много всякого произошло в отношениях между Россией и Америкой. Много грязи вылито на обе стороны. И становится все хуже. Я не люблю Америку со всеми жителями. И у меня есть на то причины. И их слишком много. И по вопросу вмешательства во внутренние дела стран. По разрушению стран и превращению мира в хаос. У меня их много. Впрочем, все, как у вас, Джон. Только стороны у нас разные. Но, несмотря на все это, я больше всего хочу взаимопонимания между нами. Не махания ядерными дубинами, а просто общения. Нужно больше разговаривать нам с вами. И чем больше общения, тем меньше будет напряжения и страхов. Вот и решил присоединиться к вам. Так сказать, общение и труд все перетрут.
– Вы не сказали, как нас нашли. И вы нас прослушиваете? Как? Откуда про меня могли узнать?
– Ого. Теперь четыре вопроса. Опять скажете соединить в один?
– Вы тоже сообразительный.
– Так вы еще и шутник. Только тут одна загвоздка. Мы беседуем. Беседа – это взаимное общение. А получается, что я отвечаю только на ваши вопросы. Давайте так, я вам отвечу, а потом вы ответите на мои вопросы. Договорились?
– Ок, – ответил Джон.
– У вас, Джон, проблема. И вам с ней надо работать. Меняться как-то к лучшему, что ли. Вы считаете, что Америка – самая крутая страна, а все остальные – это племена с луками да стрелами. Конечно, мы знаем, где находится каждый член вашей группы по интересам. А точнее, по интересу к нашей группе из фонда. Мы знаем, что говорит каждый из вас. Что он делает и что собирается делать. Если вы собрались на совещание, то нам уже понятно, чем оно закончится. Мы имеем досье на каждого из вас. Я, конечно, прочитал и ваше досье, Джон. Про ваше отношение ко всему русскому. Вашу позицию в соцсетях. Я вам ответил? Теперь моя очередь спрашивать.
– Спрашивайте. Хотя у меня родилось еще несколько вопросов.
– Понимаю вас. Но давайте по очереди. Вот я видел вашу драку в казарме с вашим сослуживцем. Видео попало в сеть. После чего вы и попали под наблюдение службы внутренней безопасности. Потом, правда, видео удалили. Но у меня сохранилась копия. Это хорошо. Правда? Я могу потом вам сбросить на память. Если захотите. Так вот. Вы там красиво дрались. Этот хук слева. Прямо одно загляденье. Скажите, почему вы его не добили? Ведь он поступил подло по-вашему. Ваши сослуживцы вас бы не сдали. Было видно, что каждый тоже хотел его ударить. Так скажите, почему? Он упал. Готов. Вы замахнулись – и не ударили. Я догадываюсь, почему, но хочу услышать ваш вариант.
– У меня складывается ощущение, не знаю как у Андрея, что я задаю вопрос и вы на него отвечаете. Но после вашего ответа у меня возникает еще больше вопросов. Мы идем в сторону вопросов, а не ответов.
– А я вам про что говорю? Такая ситуация в мире и происходит. Много вопросов, и их нужно решать. Вот вы тоже понимаете, что нужно больше общаться. Итак, я весь во внимании.
– У меня был учитель по восточным единоборствам. Так вот, он проповедовал в своем учении то, что если ты понимаешь свою силу, ты также понимаешь и силу врага. А если ты сильнее соперника, то будь к нему великодушным. Бой еще не начался, а ты уже знаешь исход поединка. Мне сразу стало ясно, что у моего оппонента нет шансов. И поединок – только трата времени. Учитель также говорил, что нельзя показывать всю силу сразу и что ее нужно использовать в той мере, которая необходима. Потому что, кто мог видеть твой поединок, может быть подготовлен к бою с тобой в следующий раз. Поэтому я для видимости помахал руками. Пропустил пару ударов. Когда пьеса была сыграна, я перешел к окончанию последнего акта.
– Да, – сказал Валдис, – Чжан действительно большой философ. Жаль только, такой философии не придерживается американское правительство. Андрей, а у вас есть вопросы? Вы как-то пассивно ведете беседу. Подключайтесь уже.
– А откуда вы знаете учителя? – спросил Джон.
– Лично я с ним не знаком. Он ведь работает на ваши спецслужбы. А вот с его учителем я знаком лично. Он был у меня вторым учителем в нашей спецшколе. Мне понравился ваш ответ. Я грешным делом подумал, что вы не скажете всей правды. Итак, продолжаем общение. Ваша очередь спрашивать.
– Каким образом вы узнаете о нашей группе? Откуда знаете, кто где находится и о чем говорит? Получается, мы за вами следим, а на самом деле за нами следите вы? – все еще удивляясь, спросил Джон.
– Получается так. И я вспоминаю слова своего учителя, который также говорил: «А насколько ты сам подготовлен к бою? И насколько подготовлен соперник? И что ты сделал для этого?». Так как в вашей стране велико самомнение, то это можно использовать. Конечно, никто из вас и не подумал, что мы подготовимся заранее. Никто из вашей группы даже и не предполагал, что, приходя на работу в Агентство, нужно всегда проверять слежку. Никто и не мог подумать, что в Агентстве кто-то может себе позволить установить прослушку. И все Агентство уверено, что они успешно ведут борьбу с противником и никто не может себе позволить бороться с ними. Конечно, никто не удосужился, приходя на работу, проверять на себе установленные спецсредства. Мы всегда были на шаг впереди. Мы также знаем ваше оборудование и как оно работает. Какие частоты использует. Даже когда вы решили сменить оборудование на современное, то мы уже знали, на какое.
– А зачем вам все это? – вступил в разговор Андрей.
– Не может быть! Я потрясен! – сказал Валдис. –
Вот и вы решили порадовать нас своим участием. Я отвечу, конечно. Но сначала хочу спросить. А вы, как специалист по России, как думаете?
– Кроме загадочной русской души в голову ничего не приходит.
– Вот посмотрите, Джон, что говорит специалист по России, – сказал Валдис. – Я же вам только что рассказывал о душе. Она отвечает за возвышенные и великие действия. За великое чувство любви отвечает сердце. За русский характер отвечают гены. Не путайте, пожалуйста. За сообразительность отвечает голова, и душа тут ни при чем. Джон, он вас просто хочет запутать, а я все ставлю на свои места. А чтобы понять русский характер, нужно знать нашу культуру. И ярким представителем этой культуры являются поговорки. Вы, Джон, какие поговорки знаете? Хотя бы американские.
– Бог создал людей, а кольт сделал их равными.
– Я добавлю: «Ни один пьяный матрос не тратит деньги так быстро, как трезвый конгрессмен», «Две самые полезные книги для девушки – кухонная книга матери и чековая книжка отца», «Разорившийся человек может пересчитать своих друзей на мизинце одной руки». Что это значит? Это срез вашего общества. Деньги, оружие и снова деньги. Понятно, что вашей истории двести лет и так глубоко поговорки не проникли. Но это грустно, и вас описывает полностью. А вот я приведу примеры наших поговорок. «Не плюй в колодец, возможно из него придется напиться», «Делу время, а потехе час», «Говорить без дела, что на воде писать». Вот если хочешь понять русских, прочитай поговорки, и читай между строк «народную мудрость», и пойми их смысл. Все тебе станет ясно, как божий день. И тогда тебе не будут нужны всякие ваши доморощенные специалисты по России. И теперь я отвечу на ваш вопрос, Андрей. А отвечу поговорками. «Не рой другому яму», «Кто сам плут, тот другим не верит», «На дурака была надежда, а дурак-то поумнел», «Рад дурак, что дурней себя нашел».
– Я понял, но не все, – сказал Джон.
– Хорошо. Переведу на русский. Мы знаем позицию вашей страны. Мы также знаем ваши желания и ваши возможности. Мы знаем, что наша организация попадает в сферу вашего внимания. И вы захотите узнать о ней все. Одного мы не знали: что вы очень серьезно к этому отнесетесь. Может, мировой кризис или террористическая угроза, не знаю. Но столько людей привлечь к небольшой и полностью положительной организации – совсем непонятно. Раз вы решили выкопать яму нам, то мы решили, что эту яму вы будете копать в нашей.
– Ясно, – сказал Андрей.
– Мне тоже ясно. А у меня вопрос, – сказал Джон. – А ваши средства прослушки лучше наших?
– Конечно. Причем на несколько порядков. Хоть у нас секретов много, но это я могу вам продемонстрировать, – сказал Валдис и начал осматривать парк. – А давайте так. Вы, Джон, выберете заинтересовавших вас людей. Хорошо?
– Ок, – окинув взглядом парк, Джон продолжил: – Вон там на скамейке сидит парочка. Видите? Возле большого дерева.
– Да, вижу, – сказал Валдис. – Рассказывать о том, что я вижу, не буду. Мы это с вами проходили. А вот послушать, что говорят, сделаем.
Валдис вытащил обычный телефон. Что-то там запустил. Телефоном покрутил и указал им на эту пару молодых людей. Потом нажал кнопки на телефоне. И все присутствующие услышали:
«– Да, дорогой. Конечно, дорогой. Как скажешь, дорогой, – сказал женский голос.
– Насколько все плохо, дорогая? Что-то с машиной? – спросил мужской голос.
– Не очень, дорогой. На работе у нас работает сотрудник...»
– Дальше идет много личного. Я не могу вмешиваться в личное пространство, – сказал Валдис и выключил устройство. – Давайте лучше переключимся на других. Покажите, на кого.
Вдруг Валдис странно захихикал. Потом помотал головой и сказал, обращаясь непонятно к кому.
– Да понял я, – сказал он. Затем, поворачиваясь к собеседникам, продолжил: – Наш компьютер сказал, что ему лень бегать, как девочка, с микрофоном и подслушивать, – потом, через паузу, сказал: – Она сказала, что вы и так впечатлились. Особенно впечатлился обаятельный молодой человек, – и, немного помедлив, Валдис кинул взгляд на Джона сверху вниз и продолжил: – Чего в нем обаятельного? Совершенно обычный американец. Ну, качок. И что? Ладно. Вам, компьютерам, виднее. Да понял я, – продолжил Валдис. – Она сказала, что для полной убедительности в наших возможностях просит вас загадать число от одного до десяти. Прошу вас, господа.
Американцы снова переглянулись.
– Все? Готовы? – Валдис с вопросом на лице смотрел на собеседников. – Вижу, загадали. А теперь скажу. Вы, Джон, загадали семь, а вы, Андрей, пять.
– Как вы узнали? – почти одновременно спросили друзья-американцы.
– Я сам не знаю, – ответил Валдис. – Это все компьютерные заморочки. Она просит загадать еще раз числа. Да поняли они уже, – сказал Валдис, смотря куда-то в сторону. – Ты что-нибудь более интересное предложи, – и, немного помолчав, продолжил: – Она сказала, что пришлет лучше фото на память.
У Валдиса раздался сигнал на телефоне, и он включил изображение. Повернул экран, чтобы было видно собеседникам. И все увидели изображение, где они втроем сидят на скамейке и Валдис держит телефон впереди себя. А над Джоном было дорисовано сердечко. И это сердечко очень интересно просвечивалось голубоватым светом.
– Могла бы и посимпатичней выбрать. А сердце зачем нарисовала? Ага. Ты ему еще нимб пририсуй. Вместе посмеемся, – сказал Валдис куда-то в сторону и затем, обращаясь к собеседникам, продолжил: – Хотите и вам сброшу. Нет? Как хотите.
– Простите, а компьютер точно она? – спросил Андрей.
– Мы его ласково называем «Зайка». Поэтому у нас компьютер женского рода.
– Зачем компьютер называть женским именем? Он же все равно компьютер. Железяка и есть железяка, – завелся Андрей.
– Алло! Осторожней, – сказал Валдис. – Ты за базаром следи, Андрей. Она может и обидеться. Она хоть и пятого класса, но не посмотрит на международный статус, выключит тебя. Будешь знать.
– Убьет, что-ли? – спросил Джон.
– Нет, конечно. Хуже. Просто выключит, – и через паузу Валдис продолжил: – Что-то мы отвлеклись. Мы же продолжаем светскую беседу? У вас есть еще вопросы?
– Как это было снято? Я никого перед нами не видел, кто мог бы это сделать, – спросил Джон.
– Извини, Джон. Сказать не могу. Помимо секретности у тебя нет достаточного образования.
– В смысле? – возмутился Джон.
– Не обижайся, – ответил Валдис. – Объяснение касается областей физики элементарных частиц, а также новейших исследований в строении человеческих органов. Глаз и мозга. В нашей организации мы достигли новых высот в этом деле. Это наш хлеб, так сказать. Ну, о роде деятельности нашей организации вы знаете. Давайте лучше вернемся к конструктивной беседе. Тем более моя очередь спрашивать. Андрей, вы ведь хорошо рисуете. Планируете выставляться?
– Я не думал еще об этом. Да и картин у меня немного, – сказал Андрей.
– Не скромничайте, – сказал Валдис. – Джон, я вам советую посмотреть на эти вещи. Это довольно-таки интересно. Такой необычный стиль, Андрей. Зря вы над выставкой не подумали. Очень советую. Да и знаете, сейчас и с гораздо меньшим количеством картин выставляются. И поверьте мне, выставляются с такой дрянью, что у меня глаза слезятся, смотря на это.
– А откуда вы знаете про мои картины? – с удивлением спросил Андрей. – Я никому их не показывал.
– Просто прочитал ваше досье. И там все про вас. И про картины в том числе. Сколько их там, не считал, – сказал Валдис и через паузу продолжил: – Как только мне тут подсказали, их сорок две. Так что послушайтесь моего совета. Картины классные. И если что, могу помочь с выставкой. Могу посоветовать спеца в этом деле. Он все и организует.
– Я подумаю. Спасибо, – сказал Андрей.
– Джон, по глазам вижу, вы горите задать вопрос, – усмехнулся Валдис.
– Я, конечно, не силен в медицине и мне уже не интересно подслушивать, – сказал Джон. – Мне интересно другое. Вы о всех участниках группы знаете?
– Конечно. Я знаю о всех участниках все. Я знаю, чем они завтракают. Что они пишут в соцсетях. Кто с кем спит и почему. Например, у вашего компьютерщика Рашида в игре-стрелялке на планшете герой двадцать седьмого уровня. У аналитика Роберта и его жены любимый цвет коричневый. У вашего босса мать болеет раком груди, – ответил Валдис и, немного помолчав, продолжил: – Тут мне пришла другая мысль, что зря я вам это все рассказываю.
– Почему это? – спросил Джон.
– У вас могут быть неприятности. Причем очень большие. Сегодня вечером у вас совещание. И вы должны будете рассказать о нашей встрече. Скорее всего реакция будет неадекватной. Все решат, что вы, как ненормальные, должны были или убежать, или меня схватить. А вы им расскажете, что на это не было никаких оснований и также нужно было узнать о нас в личной беседе. Но после всего того, о чем мы тут говорили, вас сочтут ненормальными фантазерами. Так что подумайте, о чем говорить.
Пауза длилась несколько минут.
– Давайте лучше вернемся к началу нашей беседы, – сказал Валдис. – О загадочности русской души. Джон, а вы знаете о таком интересном факте: когда Россия в очередной раз спасла Европу и разгромила очередного мирового захватчика, вошла войсками в Париж, когда российский самодержец имел полное право потребовать с проигравшего контрибуцию в любом виде и в любом размере, Россия могла увеличиться за счет новых территорий или разжиться деньгами, она этого не сделала. Она не потребовала ничего. Это шло вразрез европейского понимания о победителе и проигравшем. Вы такое можете понять и объяснить? Андрей, вы как спец можете объяснить?
– Я знал об этом факте, – сказал Андрей, – но у меня нет разумного объяснения.
Длительная пауза повисла в воздухе. Все трое смотрели перед собой в даль парка.
– А не кажется ли вам, что есть ценности, отличные от территорий и богатства? – воскликнул Валдис. – Мне жаль, господа, – немного помолчав, продолжил: – На этом, пожалуй, нам пора заканчивать нашу светскую беседу. Меня зовут дела. Да и ваши ребята на подходе. Этот ваш Дуглас – головастый мужик. Быстрее всех сообразил. Да Бог с ним. Вы должны понять, что я хотел с вами побеседовать и никак вас не компрометировать. Так что, до свидания, господа. Увидимся, если что, – и опять смотря куда-то в сторону, сказал: – Хорошо-хорошо. И вам, – обращаясь к Джону, – особое «до свиданья».
Валдис уверенно встал и пошел к западному выходу из парка. Минут через пять в парк зашли ребята из команды во главе с Дугласом.
– Что это все было? – спросил Джон.
– Догадайся, – ответил Андрей.