Страница 59 из 110
- Счастливой? – подсказал я негромко, видя, что девушка запнулась, пытаясь подобрать нужное слово.
Та кивнула:
- Именно. Мой собственный муж никогда не мог добиться от меня подобного настроения. Это ударило по его самолюбию – то, что посторонний, по сути, человек, вызывает у меня эмоции, которых законный супруг добиться не может.
Почесав бороду, я едва заметно усмехнулся. Интересно, что бы её муж сделал, если бы увидел то, что видеть мог я? Если бы он услышал её искренний смех, и понял, что причина того – не он? Или, если бы увидел, как Лена сама тянулась за поцелуем – моим поцелуем – в то время, как само только присутствие мужа пробуждает в ней не самые приятные эмоции.
- Что было дальше? – спросил я, заметив, что Лена умолкла.
Вздохнув, девушка сказала:
- Костя скупил все фотографии. Как он сам пояснил мне – ему не хотелось, чтобы на его жену пялились посторонние мужики, как-то пошло фантазировали и прочий бред.
Я вспомнил, как сам пытался купить хотя бы одну работу Лазовского, но наткнулся лишь на жесткий облом – все фотографии были уже проданы. Оказывается, это Волков подсуетился. Шустрый, мерзавец. И ведь наверняка не повесил их нигде – ни в квартире, ни на работе. Не знаю, почему, но я был просто уверен в этом. такие прекрасные работы пылились где-то на чердаке, или в самой темной комнате их дома. Несправедливо. Потому что в этом я был солидарен с Яковом – такую красоту должны были видеть. Её нельзя прятать. Если бы я написал портрет Лены – я бы точно не удержался и показал его всем, кому только смог бы. А ведь я по натуре своей такой человек, который никогда никому не показывает плоды своих творческих порывов.
Но Лена изменила это. Медленно, шаг за шагом, я начал приоткрывать дверцу в свой маленький мирок. Сперва – с помощью салфеток, на которых рисовал разные глупости, и дарил их ей. Но постепенно я начинал испытывать необходимость не просто оформлять помещения, кафе или квартиры – нет, мне всё чаще хотелось, приходя в чей-то дом, видеть там свои работы. А, проходя мимо галерей, в моей голове всё чаще мелькала настойчивая мысль – а сколько людей пришло бы, вздумай я организовать собственную выставку?
- Однако, не это меня напугало, - продолжила Волкова, - Пропали не только мои фотографии. Яков…я не знаю где он, - призналась она дрожащим голосом, - Костя решил, что наша дружба слишком затянулась, и сделал так, что мы больше не виделись. Долгое время он просто не отвечал на мои вопросы, и я не знала, жив ли мой друг вообще.
- Ты же не думаешь, что твой муж убил его? – спросил я, даже не пытаясь скрыть сомнение в голосе.
Нет, одно дело – испортить карьеру, распугать клиентов, но убийство…это уже совсем из другой оперы. И хоть мне не нравится Ленин муж, я не мог допустить мысли, что она живет бок о бок с убийцей. Это…ну, мне просто не верилось в это.
Волкова покачала головой:
- Нет, помучив меня несколько месяцев, Костя всё же признался, что убедил Яшу уехать. Он живет, кажется, в Польше, у него своя студия, он процветает. Ия рада за него. Правда рада. Но те недели, которые я провела, терзаемая чувством вины, не зная, что с ним – они были самыми жуткими в моей жизни. наверное, после этого я и закрыла своё сердце, и смирилась со своей участью. А потом встретила тебя.
Сказав это, Лена подняла, наконец, на меня взгляд, и меня буквально захлестнула целая гамма самых разнообразных чувств. Сожаление, грусть, тоска, и где-то на самом дне робко проблескивала надежда.
- И ты был таким…настойчивым. Это раздражало, но вместе с тем безумно притягивало меня. Я начала доверять тебе – не сразу, но это пришло ко мне. Поначалу ты просто заменял мне его – моего лучшего друга. Но постепенно ты вытеснил его, полностью завладев моими мыслями. И я испугалась. Потому что, если мой муж смог избавиться от моего друга, то что он сделает, если узнает, что я не просто водила его за нос последние пару месяцев, но еще и умудрилась влюбиться?
И вот, это снова прозвучало. То самое слово, которое я так хотел услышать, и одновременно с этим так страшился этого момента. Наверное, потому что в нашем случае признание всегда было окрашено в оттенки горечи. Мы не могли позволить себе просто насладиться этим чувством. И только она – девушка, которая сидела передо мной и едва сдерживала слёзы – могла это изменить.
- Уйди от него, - в очередной раз попросил я, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос.
Но Волкова упрямо покачала головой:
- Не могу. Мой муж – страшный человек. Ты просто не знаешь, на что он способен.
Но я только усмехнулся:
- Да нет, наслышан я о происках твоего супруга. Он хотел отобрать у нас это здание, - пояснил я в ответ на вопросительный взгляд Лены, - Стас рассказал мне. Но, как видишь, школа по-прежнему существует. Он не смог ничего сделать тогда – не сможет и теперь.
- Вот только я – не здание, - заметила блондинка с улыбкой, в которой не было ни грамма веселья, - Я – гарантия его партнерства с моей семьей. А еще – его ключик к престижу, и просто красивый аксессуар. Он не отпустит меня. Надумаю бежать – найдет. Фима, от него не скрыться.
- Тогда зачем ты пришла? – спросил я прямо, в упор глядя на девушку.
- Я не знаю, - тихо призналась она, - Просто эти дни, без тебя…мне казалось, что я будто умираю внутри. Странно, ведь я была уверена, что итак умерла, и вместо меня осталась лишь пустая оболочка. Но рядом с тобой я оживаю. И я не хочу, чтобы это чувство уходило. Я эгоистка – и мне это известно. Пытаюсь усидеть на двух стульях – не потерять тебя и не навлечь на себя его гнев. Ты можешь сейчас выгнать меня – я пойму это. Но я решила, что, прежде чем ты примешь это решение, тебе стоит услышать всю историю. Говорят, разговоры – это ключ к понимаю. Надеюсь, молва не лжет.