Страница 103 из 110
- Но ведь Ефим… - начала было говорить Волкова, но Мари её перебила:
- Любит тебя. Да, ему наверняка больно, но это лишь боль физическая, а она гораздо слабее душевной. Раны затянутся, и даже шрамы болеть перестанут, пока вы вместе. Боже, я говорю с таким пафосом! – фыркнула Данчук, - Явно старею. Или же просто хочу спать.
- Иди ложись, - слабо улыбнулась Волкова, - Я еще немного посижу. Мне нужно подумать.
- Не грузи себя. Просто живи. Вам волнений еще за всю жизнь столько предстоит испытать, что это вот всё, - обвела Мари кухню красноречивым жестом, - Покажется забавным приключением. И что-то мне подсказывает, что новый виток истории начнется совсем скоро.
*****
Вам знакомо состояние, когда физически отдохнул так, что можешь горы свернуть, но эмоционально при этом ты выжат как лимон, и сознание упорно отказывается тебе подчиняться? Вот мне это было совершенно незнакомо – я мог порой, после долгих тренировок и репетиций, не чувствовать рук, ног и задницы (не спрашивайте), но вот разум мой всегда был кристально чист.
Однако, в то утро что-то явно пошло не так. Я чувствовал, как медленно, толчками, сознание выныривает из недр сна. Это было похоже на, как если бы я выплывал из воды. Я пытался, делал рывок – но меня снова накрывало волной. Вот, вроде бы я видел просвет, загребал руками и ногами – но нет, поверхность снова отдалялась от меня. Мучительное и крайне неприятное ощущение.
После очередной такой попытки против воли с моих губ сорвался протестующий стон. Я устал спать, мне хотелось проснуться, встретить новый день с широкой улыбкой. Я точно помнил, что мне нужно было сделать что-то важное. Что-то, связанное с моей Леной.
Лена…память откликнулась на знакомое имя и услужливо подкинула парочку кадров. Бледное испуганное лицо моей девушки, громкий хлопок – и в следующую секунду все чувства отключаются, подчиняясь волне боли, которая и накрыла меня с головой, вместо столь любимого мной океана. Еще одна вспышка – и я вижу потрясенные лица Демида и Волковой, которые склонились надо мной. При этом руки у обоих перепачканы чем-то красным. Кровь…чья? Только не говорите, что…моя?!
Воспоминание заставило меня резко распахнуть глаза. Ох, зря же я это сделал, потому что яркий свет тут же заставил меня снова зажмуриться. Кто вообще ставит в спальнях такие яркие светильники? Неужели я вместо привычной слабенькой лампочки вкрутил все 550 ватт? Хотя, погодите-ка. Запах. Он был мне незнаком. В моей квартире всегда пахло хвоей и вкусной едой, иногда – гарью, если готовить вызывался Кот. Однако, вместо привычного амбре, мой нос улавливал нечто совершенно иное. Запах химии, немного цитрусов и медикаменты. Я в больнице?
Осторожно приоткрыв глаза – свет бил уже не так ярко – я огляделся. Так и есть – белые потолки и стены, узкая, но достаточно удобная койка, негромко работающие странные приборы, названия которых я не знал. Определенно, это был не мой родной дом. Вот только какого черта я тут делаю? И почему в мою руку воткнута капельница?
В поисках ответа на свои вопросы, я сел. Точнее, попытался –грудь тут же прошибло болью, да с такой силой, что я с глухим стоном рухнул обратно на подушку. Один из приборов издал громкий, почти истеричный писк – и меньше чем через минуту дверь в мою палату распахнулась, явив моему всё еще слегка расфокусированному взору знакомое лицо.
- Проснулся, боец, - с ухмылкой констатировал Олег Малышкин.
Подойдя ближе, он проверил показания приборов, потыкал в пару кнопок – и только после этого повернулся ко мне.
- Как себя чувствуешь?
- Так, словно на меня наступил слон, - отозвался я хриплым голосом.
В горле было сухо, как в пустыне, и каждое слово царапало глотку, словно вместе со звуками я выталкивал из себя наждачку. Олег без слов понял, какие мучения выпали на долю моего речевого аппарата, и он протянул мне стакан с водой, стоявший до этого на тумбочке.
Сделав пару глотков, я кашлянул, прочищая глотку, после чего всё еще чуть хрипло спросил:
- Какого хрена я тут делаю?
Малышкин хмыкнул:
- Знаешь, я задался тем же вопросом, когда тебя вчера привезли ко мне на работу. Вот прям слово в слово, - видя, что я всё еще не догоняю, что происходит, друг пояснил снисходительным тоном, - Тебя подстрелили. Пробили тебе легкое. Теперь вспоминаешь?
Нахмурившись, я задумался. Мозг напоминал манную кашу – такую же вязкую и противную субстанцию. И работать он тоже не особо хотел. Однако, чем больше я его напрягал, тем сильнее он креп, и даже выдавал какие-то связные картинки. Наподобие тех, которые помогли мне проснуться.
И первой более-менее четкой и связной мыслью была:
- Лена, - хрипло выдавил я из себя.
Олег фыркнул:
- Ну конечно! Кто о чем! Я тут распинаюсь, рассказывая, как половину ночи потратил на то, чтобы этот чудик копыта не откинул, а всё что волнует нашего Ромео – это его девушка!
- Что с ней? Она в порядке? – не слушая друга, спросил я.
Еще одна попытка сесть не увенчалась успехом – еще одна вспышка боли заставила меня вскрикнуть сквозь стиснутые зубы и вернуться в исходное положение. Малышкин тоже помогать не спешил – наоборот, он положил руку мне на плечо, вынуждая лечь.
- Не дергайся, - уже серьезным тоном посоветовал врач, - У тебя еще швы все свежие. Разойдутся – опять придется в операционную везти. Всё хорошо с твоей Леной. Жива, здорова, только маленько напугана.
- Еще бы, - процедил я, вспоминая прошлый вечер, - Её муж – чокнутый псих. Угрожал ей пистолетом. Тут кто угодно испугается.
- Нет, ты всё-таки идиот, - покачал головой Олег, - Она не за себя боялась, а за тебя, придурка. Места себе не находила, уезжать отказывалась – мы её всем миром уговаривали поехать отдохнуть. Мне в какой-то момент показалось, что она меня ударит – так категорично настроена она была.