Вася

«-Ну, писарь-то ладно, - думал я про себя: - а вот Витя явно боится даже взглянуть на мои каракули»

Тридцатилетние воспоминания из прежней жизни наглядно демонстрировали мне, что для разъяренной толпы не будет никакого значения, помогал мне помощник писаря или нет. Единственный шанс для Виктора, если что то пойдет не так, заключался в уклонении от встречи с односельчанами после обряда.

«-Так он в прошлый раз так и поступил! - припомнил я события прошлой зимы: - исчез сразу же после неудачного единения со стихией, а в деревню явился лишь к новому году, да и то, ходил с оглядкой»

Время в «рунной» избе пролетело незаметно, корпя над рунами для двенадцати подростков, я и не заметил, как на дворе сгустились сумерки. Вид начавшего собираться домой господина Кувичова, напомнил мне о намерении с ним поговорить. Разговор я решил провести в присутствии Виктора, чтобы у помощника не возникло никаких подозрений на мой счет.

-Олег Рымович, простите, - выйдя из-за стола, я встал в проход и склонил голову.

-Чего тебе, - не отрываясь от процесса одевания тулупа, писарь дозволил говорить.

-Разрешите мне сегодня переночевать здесь, в избе, - попросил я и добавил: - ходят слухи, что меня хотят избить и я очень боюсь идти домой один.

-Виктор пусть проводит, - отмахнулся он от моих проблем.

-Я поздно заканчиваю, работа идет медленно, - я попытался переубедить господина Кувичова.

-Значит Витя сначала поможет, а потом проводит, - решив столь не сложным способом возникшую проблему, писарь покинул помещение, оставив нас вдвоем.

-Я не специально, - не успев повернуться ко взбешенному моей выходкой помощнику, я едва протолкнул слова в свое оправдание сквозь перехваченное спазмом горло.

Виктор не стал ничего говорить, принявшись избивать мое тело. Имея ранг ученика стихии Воздуха, ему не было необходимости пачкать об меня свои руки. Используя технику, он приподнимал мое сорока килограммовое тело на метр полтора от пола, после чего обрушивал его вниз.

Воздуха хватило только на несколько первых минут крика, после чего я замолчал. Мне по прежнему было очень больно, но все силы уходили на жизненно необходимый вдох. Для выдоха усилий прилагать не требовалось, каждый удар об дощатый пол вышибал имеющийся в легких воздух со свистом и хрустом в ребрах.