Призраки Каллисто

Олег присмотрелся, стараясь понять, откуда именно идёт звонок. То есть, понятно, что из ЦУПа, иначе связаться с кораблём на орбите практически невозможно, да и Василиса сообщила об этом, но откуда именно? Однако за спиной Президента виднелась самая обычная абсолютно ровная и однотонная светло-кремовая стена, которая решительно не могла служить ориентиром.

Таких стен в ЦУПе полно. И не только там. Звуковой фон тоже не давал никаких зацепок. Просто потому, что отсутствовал. Сам Александр Николаевич был без галстука. Белая рубашка в едва заметную голубую полоску, открытая шея, идеально сидящий пиджак. Темно-русые волосы, в которых уже заметна седина, лежат чуть небрежно – вероятно, чтобы, как и отсутствие галстука, подчеркнуть доверительность беседы.

А может, и нет, подумал Олег. Может, я навоображал себе. Надоело ему в галстуке, вот и снял. А волосы растрепались сами по себе. Ветер дунул, пока шёл от машины до подъезда. Что ж теперь, причесываться перед каждым разговором с обычным космонавтом на орбите?

Хрен там, сказал он тут же сам себе. Не звонят президенты страны обычным космонавтам. Тем более, на орбиту. Значит, что-то случилось. Или он чего-то хочет. Интересно, чего?

Все эти мысли заняли не более доли секунды, а вслух он сказал:

– Конечно, Александр Николаевич. Я вас слушаю самым внимательным образом.

– Насколько я знаю, вы завершили монтаж оборудования?

– Так точно. То есть, я хотел сказать, у вас верная информация. Завершили.

– Очень хорошо. Так же мне сказали, что лучше вас на сегодняшний день корабль никто не знает. Даже, возможно, генеральный конструктор.

– Уверен, что это не так. Михаил Яковлевич знает корабль лучше всех.

– Вероятно, я не совсем правильно выразился. Он-то знает, но лететь на Каллисто вам.

– Да. Если доверят.

– А, так вам ещё не сообщили? – удивился президент. – Моя ошибка, извините. Вы утверждены в первом составе экипажа «России» для полёта на спутник Юпитера Каллисто. Поздравляю.

– Спасибо! – воскликнул Черней. – Вы меня по-настоящему обрадовали, правда. Моя радость, в свою очередь, и есть ответ на ваш, пока не заданный вопрос. Да, я абсолютно уверен в корабле. «Россия» долетит до Каллисто, выполнит миссию и вернётся обратно. Даю слово.

– Испытания корабля еще не прошли, – напомнил президент.

– Они только подтвердят мои слова, – сказал Олег. – Нет, я не исключаю, что где-то может отойти контакт, выявится заводской брак или заглючит аппаратура. Мало того, я уверен, что так и будет. Так всегда бывает при испытаниях. Но! – он поднял вверх палец. – Все эти проблемы не будут критическими. Мы их быстро решим и отправимся к Каллисто, зная, что корабль не подведёт. Это уникальный аппарат, Александр Николаевич, можете мне поверить. Ничего подобного человечество не производило. Он долетит, куда угодно в пределах Солнечной системы.

– Даже до пояса Койпера – продемонстрировал эрудицию Президент.

– Даже, – сказал Олег. – Хотя это будет очень трудно.

Он умолк. Мочал и Президент. Секунда шла за секундой, но Олег не чувствовал дискомфорта. Оказывается, с Президентом России было хорошо и молчать.

– Что ж, – наконец, вымолвил Президент. – Я вам верю, Олег. И – спасибо. Вы мне очень помогли. Ещё увидимся, до свидания. И не отключайтесь, с вами начальство ваше хочет поговорить.

– Я понял, – сказал Олег. – До свидания, Александр Николаевич.

Президент ободряюще улыбнулся, поднялся с кресла и вышел из кадра.

Некоторое время Олег созерцал чистую пустую стену. Наконец, в поле зрения возник Игорь Максимович Огнев, Генеральный директор «Роскосмоса». Уселся, посмотрел внимательно в глаза.

– Привет, товарищ космонавт, – сказал он.

– Здравствуйте, Игорь Максимович.

– Ну что, готов испытать нашу лошадку в деле?

– Так точно, готов.

– Ого, – засмеялся Огнев, – что это ты на военный язык перешёл?

– Испытания такого корабля – дело серьёзное, – сказал Олег. – Практически военное.

– Рад, что ты это понимаешь. Значит, слушай. На Землю пока не возвращаешься, будешь испытывать «Россию» дальше, в реальном полёте. Потом дадим тебе время прийти в себя. Завтра докручивайте, что не докрутили, тестируй, что не дотестировали и отдыхайте. А послезавтра жди шаттл. Он доставит Алёхина Ивана Сергеевича и американца Стивена Энзи, астронавта НАСА. Обоих ты знаешь.

– Ещё бы не знать, – подтвердил Олег.

– Отлично. Вы втроём и проведёте испытания. Уточнённая программа будет у Василисы через час, она тебе доложит. Вопросы?

– Да. Разве Стивен проходил подготовку для полётов на МПК «Россия»?

– Не проходил. Но он лучше остальных астронавтов НАСА знаком с нашей техникой, прекрасно знает русский язык и ваш с Алёхиным добрый товарищ, насколько мне известно. Или, возможно, я чего-то не знаю?

– Нет, всё правильно, Стивена Энзи мы любим. В хорошем смысле. Однако необходимой подготовки он не проходил.

– Всё же просто, Олег, чего ты такой нудный? – вздохнул Огнев. – У нас мало времени, поэтому Стивена будете учить непосредственно во время испытаний.

Алёхин – командир, ты – первый пилот и бортинженер, Стивен Энзи – стажёр. Комиссия по приёмке корабля в эксплуатацию – по окончании испытаний. Комиссия, разумеется, удалённая. Я – председатель комиссии и на орбиту к вам не полечу. Да и не пустят меня по здоровью, если бы и захотел. Теперь всё ясно?

– Последний вопрос, – нудным голосом сказал Олег. – Монтажники на этом шаттле спустятся?

– Нет, блин с горчицей, на специальном, – съязвил Огнев. – Как раз монтаж заканчиваем.

Лётчик-космонавт Олег Черней продолжал спокойно глядеть на начальство.

– Конечно, на этом, – вздохнуло начальство. – У нас лишних денег шаттлы гонять туда-сюда нет. Ещё вопросы?

– Никак нет.

– Слава тебе, Господи! Ну, ни пуха, ни пера, космонавт.

– К чёрту!

– И всё-таки ты нудный, – сказал Генеральный директор «Роскосмоса» и быстро отключился.

Вирт-экран погас. Некоторое время Олег бездумно таращился на переборку, затем взял книгу, открыл страницу на закладке и шагнул вместе с Атосом на улицы ночного Бетюна.

Глава шестая

Бабушке Агнешка осмелилась пожаловаться только однажды. Собственно, это и жалобой-то было трудно назвать. Так, проявление минутной слабости. Инстинктивная попытка вызвать к себе сочувствие и услышать слова поддержки. Елена Александровна приехала в Звёздный городок навестить внучку. Был конец московского ноября.

Самый типичный, пробы ставить негде.

Глобальное потепление, которого так панически боялось и ожидало человечество в начале третьего тысячелетия, оказалось не таким страшным. Его медленное наступление (гораздо более медленное, чем обещали пресловутые британские ученые и не только они) влияло на что угодно, но только не на московский ноябрь и декабрь.

Как всегда в это время, небо русской столицы, не верящей ни слезам, ни посулам, а рассчитывающей только на бешеный труд, кураж и твёрдый барыш в собственном кармане, затягивало сплошняком низких облаков. Сквозь эту серую пелену едва просачивался солнечный свет, в котором великий и прекрасный город казался временами всё той же большой вечной и унылой русской деревней с покосившейся церковной колокольней и самогонно-гармошечной тоской по вечерам. И хорошо ещё, когда выпадает снег и перекрывает своим белым чистым покрывалом грязно-серые и серо-охристые тона асфальтовых тротуаров и газонов.

Тогда становится чуточку веселее (в особенности, если снег не тает сразу). Но часто снега нет до второй половины декабря, и москвичам и гостям столицы приходится терпеть это природное безобразие изо всех сил.

А кто-то ещё спрашивает, откуда у русского народа столько терпения. Поживите тут хотя бы одну осень и зиму, тогда узнаете.

Как и все несемейные члены отряда космонавтов, Агнешка жила в казённой однокомнатной квартире гостиничного типа: комната – семнадцать квадратных метров; кухня – шесть; прихожая, объёмом немногим больше обитаемого отсека старого спускаемого аппарата корабля «Союз»; совмещённая душевая с туалетом; балкон. Всё.