Страница 2 из 14
– Вы позволите? – хочу бережно завернуть невиданное сокровище.
– Да, конечно… А я вижу, вы знаете в них толк…
– Еще бы… – смотрю на книгу, еще не верю, что она моя.
– А то видите ли… бывают такие, которые книги без счету хватают, хвастаются… а толку-то в книжках и не знают, у них там сплошь книжки одинаковые стоят, они и не задумываются… А вы-то, я вижу, знаете толк…
Киваю:
– Ну, как-никак двести лет стажа.
– О-о, уважаю, уважаю… у меня, правда, пятьсот, но вы тоже ничего… – вздрагивает, уши торчком, шерсть дыбом, – слушайте… а вы не Симплекс случайно?
– Сим… не имею чести быть знакомым с этим…
– …вот и прекрасно. Но вы точно не от него, нет?
– Да нет, что вы…
– Вот это главное… А то знаете, я побоялся, вдруг от Симплекса…
– Нет-нет, я… я сам… я…
– Вот это хорошо, главное, чтобы не Симплекс…
Вежливо киваю:
– …да, конкуренция среди коллекционеров…
– Что вы, что вы, никакой он не коллекционер! Это же… Это же чистой воды шарлатан!
– А что он…
– Да вы даже представить не можете, что он вытворяет с книгами!
– Ч-что… он…
– …он их ломает! Ломает!
– Да вы что… немыслимо!
– Не то слово – немыслимо! Я сам видел, он на моих глазах взял книгу и… и отломал верхний слой, так, что он держался на одной тонкой грани! А потом второй слой! И третий!
– К стыду своему признаюсь… однажды книга выскользнула у меня из рук, и…
– …распалась на две половинки, соединенные тончайшей гранью?
– Да.
– Понимаю, понимаю, друг мой, со мной тоже такое бывало, я чуть не умер от страха… к счастью, это не смертельно, книгу после этого легко починить…
– …но до чего же я был напуган…
– О, понимаю, понимаю, в такие минуты сердце останавливается… А он… а он, вы представляете, он ломает книгу слой за слоем, он подолгу смотрит в эти слои…
– …безумец.
– Что безумец – маньяк, ему нравится смотреть на растерзанные книги! Нравится!
– Да это чудовище надо казнить…
– Надо, несомненно, надо! – хозяин окончательно срывается на крик, – но закон здесь бессилен… суд бессилен…
Делаю вид, что не знаю, что мне ответить.
– …самое страшное… ему не нужны книги, не нужны… он ломает их… потом вправляет кое-как и отдает, меняет… есть немало коллекционеров, у которых он менял книгу за книгой, пока не перебирал всю коллекцию!
– А может он… может… он меняет их на фальшивые?
Хозяин подскакивает на месте, как ошпаренный.
– Ч-что вы сказали?
– Он берет книгу… уносит… возвращает… но где гарантия, что он приносит ТУ САМУЮ КНИГУ, а не подделку?
– Под… но… как можно подделать книгу?
– Ну, если он ломает книгу, то без труда сможет её подделать, я так себе думаю.
– А ведь серьезно… слушайте, друг мой, вы должны мне помочь…
– К вашим услугам.
– Сейчас мы пойдем к Симплексу…
– …даже не просите, я ни за что не дам ему ни одной книги!
– Об этом и речи быть не может, не сомневайтесь, он больше не получит эти сокровища никогда в жизни!
– Но тогда зачем…
– Не догадываетесь, друг мой?
– У него нет своих книг, там нечего спасать… разве что ту книгу, которую он ломает сейчас…
– Не только это, друг мой… этому пора положить конец, раз и навсегда…
– Сомневаюсь, что мы сможем переубедить…
– …я и не собираюсь это делать.
– Тогда…
– …остается только одно, мой дорогой гость…
– Но… я не понима…
– …все-то вы понимаете. Остается только одно…
Страшная догадка сжимает сердце.
– И… что мы скажем полиции?
– Полиция ничего не спросит.
– Но…
Хозяин дома вытаскивает из кармана крохотную шкатулочку, под прозрачной крышкой которой лежит тончайшая игла.
– Один укол – и все.
– Вы уве…
– …можете даже не сомневаться.
Протягивает мне. Холодеют руки.
– Но…
– ….вы это сделаете.
– Но…
– …сделаете.
– А вы сами….
– …вы это сделаете! Сделаете!
Понимаю, что ему не меньше меня не хочется делать это, он боится – опять же не меньше меня, надеется, что у меня получится лучше…
Идем.
Прячу за пазухой драгоценную книгу, выходим в снеговорот метели, – мне кажется, все прохожие смотрят на нас, все догадываются, что мы собираемся делать…
– Здесь, – мой спутник показывает на неприметное окно в башне, которая притаилась над хитросплетением крыш. Я вижу огонек в окне, мне страшно – он дома, черт его возьми, он дома, и уже не отвертишься…
– Не сюда, – я тащу своего спутника за рукав, – у него отдельный вход, боковая лестница…
– Отлич… стоп-стоп, а вы откуда знаете?
– Ну…
– Вы с ним знакомы?
Бормочу что-то про типовые проекты, похожие дома, вот в таком моя невеста живет, бедная белошвейка, ютится в крохотной комнатушке, я заберу её оттуда, обязательно…
– Если вы продадите пару книг…
– …скорее я сам буду ютиться в комнатушке, а то и без комнатушки, чем продам книги!
– Браво, браво, ответ истинного коллекционера! Ну, пойдемте же…
Поднимаемся по лестнице, которая закручивается бешеной спиралью, я толкаю неприметную дверь в стене, – дверь оказывается открытой, мы просачиваемся в малюсенькую комнатенку, оглядываемся, ищем хозяина, не находим…
– Он…
Я не даю своему спутнику договорить, я пронзаю иглой его мясистое горло – с одного удара.
Захлопываю дверь.
Снимаю маску – на секунду в зеркале мелькает мое лицо, тут же меняю его на маску своего спутника. Наклоняюсь к убитому, скорее, скорее, пока его лицо еще мягкое, еще податливое, меняю черты, – на свои собственные. Завтра все газеты будут шептаться у ворот, вы слышали, этот-то, который книжки ломал, умер от сердечного приступа, или от чего там, да и хорошо, некому больше книжки ломать…
Спускаюсь по лестнице, которая услужливо поворачивается во двор, чтобы никто не видел, как я выхожу, метель так же услужливо заметает мои следы, – никто не найдет…
Все еще прячу за пазухой драгоценную книгу.
Направляюсь к особняку убитого, слуга почтительно склоняется передо мной. Ухожу в залы с книжной коллекцией, чувствую, как пылают щеки. Слуги отступают, слуги понимают, я не хочу никого посвящать в таинства моей коллекции…
Ставни все еще закрыты – это хорошо, и свет тоже все еще горит, это тоже хорошо.
И хорошо, что никто не видит, что я делаю.
Ломаю книгу.
Сначала твердый слой. Потом первый тонкий слой. Второй. На третьем слое уже вижу это… это…
Р – редиска.
О – ослик.
З – заяц.
А – арбуз.
Потом пустота.
Потом —
И – иголка.
Снова пустота.
Потом —
К – капуста.
Р – редиска.
Е – ежевика.
С – слон.
Т – таракан.
Роза, – беззвучно говорю я, – роза. И крест.
Разбираю дальше.
Д – дом.
Е – ежевика.
Й – йод.
С – слон.
Т – таракан.
В – ворона.
У – улитка.
Ю – юла.
Щ – щегол.
И – иголка…
Раньше еще потихоньку держал перед собой листок с пояснениями, теперь уже не надо, теперь по памяти, знак за знаком. Почему-то боюсь таскать этот листок с собой, даром, что они висят в каждой лавочке, лежат на лотках уличных торговцев, купите картинки, детям будет радость…
И все-таки я боюсь, что если эти картинки найдут у меня, – что-то заподозрят…
Что-то…
…чего я жду, на что я до сих пор надеюсь, что кто-то посмотрит на картинки, кто-то догадается сказать, как я, не арбуз, а – А…
Пустота от Ханны
Ханна всегда украшает свой собственный труп цветами.
Откуда она их только берет.
Здесь.
Где не только цветов, травинки дохленькой не сыщешь.
Но то мы не сыщем.
А то Ханна.
Всегда, когда проходим мимо собственных останков, там уже толком и понять нельзя, чьи это останки были, я свой труп только по самодельному браслету узнал, хотя не оставляет мыслишка, что мог я этот браслет кому-то передать, подарить, а может, и украл его кто. А вот Ханна себя узнала по крестику на груди, и я её даже не переубеждал, что крестик такой может быть на ком угодно, пусть думает, что это она.