Встреча

– Я немного не так все себе представлял, – сказал он. – А ты?

– В каком смысле?

– Ты все так и представляла?

У девочки был озадаченный вид.

– Я-я не знаю, – запнулась она. – Как, ты сказал, тебя зовут?

– Маркус Геллер, – медленно повторил он.

Она, наверное, головой ударилась, когда упала. Сильно так.

– И зачем ты приехал в поместье Ларкспур?

– Ну, меня пригласили. А тебя разве нет?

Она не ответила. Он продолжал говорить, потому что нервничал:

– Я по большей части играю на виолончели, но люблю экспериментировать и с другими инструментами. Пианино. Флейта. Губная гармошка! На ней вообще весело играть.

Он запустил руку в задний карман и вытащил маленький металлический инструмент, который взял с собой из Огайо. Он поднес гармошку к губам и выдал короткую джазовую импровизацию.

– А ты на чем играешь? – спросил он.

– Играю?

– Да, на каком инструменте?

– Я ни на чем не играю.

– А, значит, поешь. Мило! У тебя хороший голос.

Щеки девочки вдруг стали того же оттенка, что и ее сумка.

– Правда? – Ее голос прозвучал вдруг очень тихо.

– Разумеется. Я чувствую такие вещи. Послушай, я бросил свою сумку, когда услышал… в общем, не важно. Подождешь меня? Я вернусь, и мы вместе пойдем в дом.

«И тогда ты сможешь рассказать мне, с чего тебе вздумалось лежать посередине дороги».

– Эта дорога должна вести прямо туда, согласна?

Девочка оглянулась и посмотрела на чащу деревьев. Затем кивнула, плотно сжав губы.

– Ничего, если я ненадолго оставлю тебя одну? – спросил Маркус.

Она распрямила плечи и заправила волосы за уши.

Маркус расценил это как «все в порядке».

Когда он уже направился назад по дороге к своим вещам, за спиной он услышал приглушенный голос. Оглянувшись, он увидел, что девочка смотрит на него. Она что-то сказала, но он не расслышал.

– Поппи, – повторила девочка. – Меня зовут Поппи Колдуэлл.

Вновь зазвучала фортепьянная музыка, но теперь она изменилась, стала более бодрой – не то чтобы радостной, но уж точно не грустной. Он тут же назвал ее «Тема Ларкспура» – мелодия подходила к этому месту. Когда они с Поппи доберутся до школы, он просто обязан найти пианино и сыграть ее, чтобы девочка тоже услышала.

– Приятно познакомиться, Поппи Колдуэлл, – сказал он с улыбкой.

– И спасибо, – выдавила она. – Что помог мне подняться.

Он шутливо поклонился и был удивлен, когда она рассмеялась. Ладно, может быть, она не такая уж и чудная.

Маркус никогда не уезжал из дома дольше, чем на неделю, и вот он здесь, один, на севере штата Нью-Йорк и собирается целый год проучиться в престижной Ларкспурской академии сценических искусств. Он будет питаться, жить и дышать музыкой вместе с другими талантливыми ребятами, с которыми окажется на одной волне, и уже никто, ни мама, ни братья, ни сестра не смогут ставить ему палки в колеса. Ему до сих пор не верилось, что все это взаправду.

«Возможно, – думал Маркус, – в академии будут люди, которые видят мир так же, как я. Может быть, я встречу тех, кто так же сходит с ума по джазовым легендам, по Чету Бейкеру, Дэвиду Брубеку и Нине Симон».

Он нашел Поппи там, где оставил: на гравийной дорожке, исчезающей в темном туннеле за стеной. У нее был обеспокоенный вид.

– Готова? – спросил он.

Поппи кивнула. Вместе они пошли вперед.

– Итак, – Маркус предпринял попытку завязать разговор, – ты не хочешь рассказать мне, что случилось?

Поппи закусила губу. А потом спросила:

– Можешь рассказать поподробнее о своем приглашении в Ларкспур?

– Я абсолютно уверен, что у тебя оно точно такое же.

– В том-то и дело, – сказала она, когда они прошли под гнутой железной решеткой и вступили на темную аллею, начинающуюся за колоннами. – Я абсолютно уверена, что нет.

Глава 7

КОГДА ВОДИТЕЛЬ, которого наняли родители, оставил ее у ворот Ларкспура, Азуми вместе со своим багажом направилась в гущу леса, вверх по пологому склону, а воспоминания о мрачных снах скребли ледяными ветвями по ее позвоночнику.

Прошлым летом Азуми и ее сестра Морико приезжали в гости к своей тетушке Вакамэ – она живет к северо-западу от горы Фудзияма на острове Хонсю. Тетушка Вакамэ запретила девочкам ходить в лес без взрослых, потому что даже местным жителям ничего не стоило там заблудиться. Национальный парк, раскинувшийся под не пропускавшим солнечного света плотным древесным куполом, где стрелка компаса теряла направление из-за насыщенной железом вулканической почвы, стал одним из самых известных зловещих мест в Японии.

Азуми пообещала себе, что больше никогда не вернется в префектуру Яманаси. Но чем дальше шла она по дороге в Ларкспур, тем тоньше становилась грань между прошлым и настоящим. Куда бы она ни посмотрела, она узнавала тот лес, где пропала Морико: покрытые лишайником древесные стволы, пятнистые тени, танцующие на усыпанной листьями земле, роса, посверкивавшая на густом мягком мху, свисавшем отовсюду.

А стоило только моргнуть – и она опять очутилась там. В Японии. В воспоминаниях о том страшном дне.

– Азуми, ну давай, – воскликнула Морико, сходя с четко обозначенной тропинки. – Не будь такой трусихой!

– Я не трусиха, – ответила Азуми, с отвращением оглянувшись вокруг. – Я просто подумала, что тетушка Вакамэ не просто так нас предупреждала. Здесь может таиться все что угодно.

– Ну так и ты тоже можешь затаиться. А пока ты будешь таиться, я поищу еще сокровища!

– Сокровища? Ты серьезно думаешь, что мусор, который оставляют после себя туристы, стоит того, чтобы в нем копаться?

– Конечно! Как еще, по-твоему, исследователи находят что-то ценное?

– Какая глубокая мысль, Морико, Искательница Сокровищ. – Азуми разглядывала нейлоновые ленты, которые пересекали отмеченные тропы и уходили в запретные участки леса, растворяясь в тенях. Ленты были разных цветов, и все такие яркие, что смотритель парка или случайный посетитель сразу бы их заметил.

– Зачем здесь все эти ленты?

Морико отвела взгляд:

– Из Токио приезжают люди. Грустные люди. Они приходят сюда, чтобы… чтобы попрощаться с этим миром. Они привязывают эти ленты на краю леса, чтобы потом их тела могли найти. Некоторые говорят, что их призраки томятся в этом лесу.

– Как в тетушкиных сказках про Юрэй, духов мертвых?

Морико широко раскрыла глаза, ее синие волосы переливались разными оттенками в тусклом вечернем свете.

– Именно!

Азуми покачала головой, стараясь, чтобы на лице отразилась усталость или раздражение – что угодно, лишь бы не страх, который набухал у нее внутри.

– Ну уж нет, спасибочки. Мне жалко новые кроссовки. Ты иди. Веселись. Ты всегда так делаешь.

– Азуми! – позвала Морико. – Я же пошутила! Хватит дуться!

Но Азуми ушла. Она спешила назад, к дому тетушки, мимо заброшенных тропок, а солнце тем временем опускалось все ниже.

В тот вечер ее сестра не вернулась к тетушке Вакамэ.

Родители тут же прилетели из Вашингтона. Поиски Морико были долгими и мучительными. Но никто не нашел ни единой, даже малюсенькой, зацепки. Ни Министерство охраны окружающей среды, ни местные детективы вместе с полицией, ни члены семьи.

Больше Азуми никогда не видела сестру.

Сны начались вскоре после того, как Азуми вернулась в Соединенные Штаты. Словно в деревьях позади ее родного дома поселились духи, прежде жившие в телах, гниющих в японском лесу, – они взывали к ней, и шорох листьев, потревоженных легким ветром за окном спальни, превращался в шепот в ее голове. «Здесь. Мы здесь. Приди и найди нас, дитя! Приди и помоги нам найти дорогу домой!»

Гравийная дорога сделала резкий поворот, и взгляду Азуми предстал огромный луг под голубым куполом сияющего неба. Лес и его тени исчезли в один миг.

На вершине холма, примерно в двух сотнях ярдов вверх по дороге, расположился гигантский особняк, который она впервые увидела в Сети месяц назад.