Страница 3 из 16
И как показали дальнейшие события, я не ошибся…
Дом Бетти
Этот дом будет моим, говорю я себе.
Какой дом?
Да вот этот, чудесный дом в три этажа с лакированной скрипучей лестницей, ведущей наверх, с узкими стрельчатыми окнами, с двумя входами – парадным и черным, с башенкой, в которой можно пить вечерний чай и смотреть на звезды, с чердачной комнатой, в которой по вечерам светят фонарики, с большим залом, в котором весело потрескивает пламя камина.
Этот дом будет моим, говорю я самому себе. Слишком долго скитался по белу свету, слишком долго искал счастья.
Я смотрю на Бетти, осторожно ощупываю её сознание, приказываю посмотреть на меня – и тут же поспешно отвожу взгляд. Снова. Снова. И снова. Ей нравится эта игра, мне тоже, завлекает все больше и больше. Другие люди за столом ничего не замечают, я хочу послушать их мысли, тут же передумываю, какое мне дело до них, в конце-то концов…
Поднимаем бокалы, пьем за здоровье Бетти. Я завожу какой-то неловкий разговор, каково это – быть хозяйкой такого большого дома, Бетти смотрит на меня как-то недоуменно, чувствую, что сболтнул что-то не то, впрочем, как и всегда, где это видано, чтобы я сбалтывал что-то то.
Темнеет.
Я снова подключаюсь к Бетти, я приказываю ей выйти в сад, я чувствую замешательство Бетти, неясную тревогу – когда она кутается в шаль, зачем-то берет зонтик, сама не знает, зачем.
Я жду.
Бетти выходит на дорожку, чуть подсвеченную фонарями, – я продолжаю вести Бетти, я делаю вид, что оказался в саду случайно, я заставляю её поверить, что я оказался тут случайно. Говорю какие-то ничего не значащие фразы про погоду, про то, что ночи что-то холодноваты, что вроде пора уже наступить теплу…
Я говорю, сам не слышу себя, я слушаю Бетти, я заставляю её слушать мое сознание, я приказываю ей…
…этот дом будет моим, говорю я себе.
Будет.
Моим.
Да вот этот, чудесный дом в три этажа с лакированной скрипучей лестницей, ведущей наверх, с узкими стрельчатыми окнами, с двумя входами – парадным и черным, с башенкой, в которой можно пить вечерний чай и смотреть на звезды, с чердачной комнатой, в которой по вечерам светят фонарики, с большим залом, в котором весело потрескивает пламя камина.
Этот дом будет моим, говорю я самому себе. Слишком долго скитался по белу свету, слишком долго искал счастья.
Я смотрю на Бетти, осторожно ощупываю её сознание, приказываю посмотреть на меня – и тут же поспешно отвожу взгляд. Снова. Снова. И снова. Ей нравится эта игра, мне тоже, завлекает все больше и больше. Другие люди за столом ничего не замечают, я хочу послушать их мысли, тут же передумываю, какое мне дело до них, в конце-то концов…
Люди пьют за наше здоровье, за здоровье молодых. Я завожу какой-то неловкий разговор о том, что семья это не только большая радость, но и большой труд, и очень жалко, что в наше время не все это понимают, то ли дело раньше… Пожилые гости снисходительно кивают, улыбаются мне, кажется, у меня получится стать своим, ну или почти своим в этом странноватом городке. Я пытаюсь прислушаться к их мыслям, – мыслей слишком много, все какие-то простые, ни о чем, надо бы постельное белье поменять, и одеяло подшить, и шифер на крыше подправить, и что-то лето в этом году холодноватое, скорей бы теплее стало, а то из дома выбираться не хочется, а пора бы уже, и в город съездить…
…этот дом будет моим, говорю я себе.
Будет.
Моим.
Да вот этот, чудесный дом в три этажа с лакированной скрипучей лестницей, ведущей наверх, с узкими стрельчатыми окнами, с двумя входами – парадным и черным, с башенкой, в которой можно пить вечерний чай и смотреть на звезды, с чердачной комнатой, в которой по вечерам светят фонарики, с большим залом, в котором весело потрескивает пламя камина.
Этот дом будет моим, говорю я самому себе. Слишком долго скитался по белу свету, слишком долго искал счастья.
Я смотрю на Бетти, осторожно ощупываю её сознание, приказываю подойти к столу в кабинете, выдвинуть ящик, вытащить револьвер, да-да, вот так, теперь приставить к виску…
Этот дом будет моим, говорю я себе.
Сбивчиво объясняю что-то следователю, да я сам в шоке, нет, меня дома не было, я тут в город поехал, машину подправить, только вечером домой вернулся, а тут такое… Нет, не я, нет, соседи обнаружили, чета Памкинсов, они в доме были, когда я пришел… они и полицию вызвали… да я сам в шоке…
…я в шоке, сообщаю я полицейскому, я в шоке, это она сделала, она сама, слышите, сама, ничего не было, нет, не ссорились, ну, так-то не понравилось ей, что я тут с машиной со своей поперся куда-то, лучше бы дома с ней остался, ну что ж теперь, стреляться из-за этого… Да вы у соседей спросите, что далеко ходить, у нас же городочек маленький, вся жизнь на виду, тут ничего не скроешь, если бы скандалы какие были…
…этот дом будет моим, говорю я себе.
Будет.
Моим.
Да вот этот, чудесный дом в три этажа…
…опускается крышка гроба…
Я жду, что будет дальше, почему люди вокруг ничего не делают, почему так и стоят вокруг, почему не несут на кладбище, где у них вообще в городке кладбище, что-то я не видел, тогда автобус нужен, гроб везти, почему автобус никто не заказал…
Вздрагиваю – когда гроб начинает медленно таять, становится прозрачным, я вижу сквозь него землю, покрытую клочками травы, все четче, четче…
Не сразу замечаю странное движение поодаль, там, где стоит дом, не сразу понимаю – вернее, вообще не понимаю, почему дом становится прозрачным, тускнеет, тает, исчезает в легком тумане…
Вот она и ушла, говорят соседи, теперь её дом там.
Где там, не понимаю я, где дом, спрашиваю я, был же дом, чудесный дом в три этажа с лакированной скрипучей лестницей, ведущей наверх, с узкими стрельчатыми окнами, с двумя входами – парадным и черным, с башенкой, в которой можно пить вечерний чай и смотреть на звезды…
Её дом там, отвечают мне, теперь она дома там.
Где там, – я почти срываюсь на крик, где там, – я слушаю их мысли, удивительно спокойные, какое-то место где-то там, нигде, куда приходят люди со своими домами после того, как…
Персональная луна
Очень многих беспокоит вопрос – когда у каждого из нас будет своя персональная луна? К сожалению, это случится не скоро.
Сами прекрасно понимаете, что сначала луну получит каждая страна по отдельности – в свою столицу, то есть, двести пятьдесят месяцев по числу стран каждый месяц старую луну будут снимать с неба и вывешивать на главной площади. Потом очередь дойдет до городов поменьше, пока в каждом мало-мальски значимом городе не будет луны. Конечно, на это уйдут годы и годы, по нехитрым подсчетам – более двух веков.
Учтите, что за это время могут появиться другие города, которые тоже потребуют свою луну; хотя, вполне возможно, что будет наоборот, часть городов канет в небытие. Ученым сложно делать прогноз на такие большие отрезки времени.
Потом настанет очередь маленьких поселков, городков, деревушек – каждый из них захочет получить луну, и это растянется еще на несколько веков. И только потом можно будет говорить о больших домах, которые захотят каждый свою собственную луну. Еще через несколько веков луна над домом станет чем-то привычным, обыденным, и вот только тогда богатейшие люди мира смогут позволить себе персональную луну. Население земли к тому времени составит десятки миллиардов человек – вот и подумайте, сколько вам придется ждать своей очереди на личную луну, если вы не обладатель огромного состояния?
Не хотим вас разочаровывать, но к тому времени, как очередь доберется до вас, луны уже не будет существовать. Вот вам и ответ на вопрос, достанется ли вам когда-нибудь луна.
Особо хотим заметить – не ведитесь на уловки мошенников, которые обещают луну вот прямо здесь и сейчас, стоит только заплатить крупную сумму. Повторяем: в наше время луна не продается, сейчас её только получают столицы мира, все по очереди.