Страница 50 из 64
В остальном ночь прошла спокойно. Главным было - не смотреть в сторону леса и заставлять себя не слушать доносящиеся из-за линии гвардейцев плач и крики. А утром оба наследных принца не проснулись. Страж использовал слишком маленькую дозу, поэтому кровотечений не было. Сон сменился агонией, а потом пришла спасительная смерть. В лагере царило отчаяние. Все попытки победить пожар окончились неудачей, а теперь ещё и эта двойная смерть... Четвёртый слышал, как рыдала Императрица. Видел, как за одну ночь постарел Император. Он скорбел вместе со всеми. По всем лесам, над которыми простиралась длань Императора, объявили траур.
Огонь гулял ещё три дня, прежде чем окончательно успокоился. Погорельцы начали настоящую войну против бандитов. Похоже, пока те разбирались между собой, стригли дань с купцов и крышевали ремесленников, народ терпел. Никто не осмеливался выступать, зная, что главари спелись с местными жандармами. Но теперь, когда терять было нечего, ловили и вешали всех, кто хоть как-то когда-то попался на разбое, о ком хотя бы два свидетеля могли сказать, что видели их в банде. Сыск боялся выступать против народных волнений, опасаясь мятежей, хотя, казалось бы, куда уж больше.
Тем временем выяснилось, как всё началось: один из купцов отказался платить, и ночью склады с его товаром подожгли. Но почему-то не учли, что ветер слишком силён. К моменту, когда пожарные прибыли тушить огонь, было уже поздно. Что было дальше - известно всем. К счастью, выгорела только часть леса, но всё равно погибло слишком много древ. А уж об убытках говорить и вовсе не приходилось. Отовсюду тянулись обозы с помощью, да горю они не могли помочь: погибших не вернуть, да и пройдёт много лет, прежде чем на старых местах можно будет вырастить новые древа.
Четвёртый наблюдал за происходящим со странной смесью печали и злорадства. Хотелось кричать и плакать, запах мокрого пожарища вызывал рвотные позывы.
- Возвращаемся в столицу, - в очередное серое дождливое утро объявил Первый. - Лекари говорят, что принцев отравили, но установить яд не могут, слишком много вариантов.
Если бы они возвращались со сражения, то можно было бы сказать, что они потерпели поражение. Но битвы не было, поэтому сложно было подобрать правильные слова для описания состояния отряда.
- ... в наше дежурство, - сокрушался Четвёртый. - Если бы мы только знали, что целью будет не Император... Если Лиестаней отдаст меня под трибунал, я приму любое наказание.
- Прекрати, ещё неизвестно, когда их отравили, - Первый одёрнул своего временного напарника. Под трибунал не хотелось им обоим, но следовало быть готовым к любому развитию событий. - Может, это и не в лагере случилось.
- А когда? В древе?
- Не знаю, - недовольно буркнул Первый и замолчал.
До столицы уже было рукой подать, и грядущее служебное расследование страшило всё больше. Впервые Четвёртый выполнил часть плана, находясь при этом на службе где-то рядом. Впервые он сам практически шёл на заклание, хотя высоки были шансы ускользнуть, никак не засветив прикрытие. И самое главное: оставались ещё три цели, которые он до сих пор не устранил. Иногда он даже малодушно спрашивал себя: а не бросить ли всё? Но уйти, когда цель так близка? Отказаться от всего, чем он жил последнее десятилетие? Даже маленькая белая звёздочка, сияющая в кулоне, не могла заставить его сделать это.
- Ролдарин.
Это звучало, как приговор. Лиестаней смотрел на Четвёртого. Тот молча смотрел в ответ.
- Ты всё ещё рад, что ей удалось сбежать? - поинтересовался глава.
По его мнению, план с "подменой" Императора полностью провалился. Ведьма, пусть и не сразу, раскусила их, нашла убежище и убила двух принцев. Как удалось выжить остальным - непонятно.
Четвёртый молчал.
- Тебя ещё раз допросят прорицатели. Молись, чтобы тебе удалось вспомнить что-нибудь полезное. Можешь идти, - Лиестаней с усталым вздохом махнул в сторону двери. Четвёртый всё так же молча поклонился и вышел.
Повторный допрос у прорицателей. Главное, как можно лучше слиться с личностью Четвёртого. Забыть о Тиантей. Забыть о надёжно спрятанном флаконе тёмного стекла. Эти ищейки неправду чуют лучше, чем стервятники протухшее мясо. Оставалось дождаться гонца, который отведёт его на верхние этажи древа. Прорицатели любили, чтобы было много света и простор. Хотя кто не любит? Страж несколько раз вдохнул поглубже, успокаиваясь. Даже если это его последний день на свободе, он ни о чём не сожалеет.
Но не прошло и десяти часов, как он вновь был в Гнезде. За время его отсутствия здесь почти ничего не изменилось. Как и перед отъездом, сейчас все девять стражей были в сборе, наполняя древо неестественным оживлением.
Как хорошо, что ни один из прорицателей не догадался проверить клятвы Стража. О таком он соврать вряд ли бы смог. И не сносить тогда ему головы. Сославшись на усталость, Четвёртый отправился к себе в комнату. Он опять играл роль баннерета. Не стоит расслабляться. Не стоит. Они будут повторять допросы. И Император всё ещё жив. Но напряжение, в котором Страж жил последние дни, спало, и он почувствовал дрожь в коленях от облегчения. Всё ещё не веря в свою удачу, Четвёртый заснул.
Император отказался от услуг Ордена, и стражи больше не охраняли его покой. Лиестаней ушёл в отставку, и теперь у Тайной службы не было главы, только исполняющий обязанности, пока Император не выберет нового. Лучшие лесные лекари бились над тем, как бы победить короедов. Тем временем Роща чахла. Сначала отравленная вода, теперь паразиты у древ - похоже, запас прочности начал подходить к концу.