Страница 44 из 121
Ярвиоласа Дорхе за весь день я так и не увидела. К моей неописуемой радости. Отсидела день на лекциях и теперь спокойно занималась делами лавки, скрывшись в кладовой. Тренькнул колокольчик, возвещающий о госте, потом забасил сидящий на посту Вяз. Ответил ему тихий голос Листа. Я снова пересчитала количество банок с порошком валерианы и, внеся пометку в блокнот, принялась за перечень самого ценного в кладовой. Флаконы с ароматными маслами занимали половину полки, бравируя названиями на пузатых боках. В переводе на деньги это было маленькое состояние, разлитое в цветные бутылочки. Лаванда была на исходе, кипарис тоже, ваниль и роза стойко держались за стенки сосуда, всякий раз оседая на донышке многообещающей лужицей. Открыла флакончик и принюхалась, наслаждаясь каждым вдохом. Аккуратно вытерев горлышки от остатков масла и пыли, снова установила флаконы на полку. Перевела взгляд на смолу марры ядовитой. Судя по одуряющему запаху, смола не испортилась и была готова послужить на благо всему живому еще с полгодика. Пенилась и булькала, как живая, норовя вылезти на свет божий, словно тесто из бочки. Дивная вещь, добываемая только в Драконьих горах, служит компонентом многих мазей и эликсиров, продлевая их годность и усиливая действие компонентов. И чем "живее" смола, тем лучше. Наша выглядела бодрячком и данный факт меня порадовал. Сэкономим на покупках в этом месяце.
В приоткрытую дверь протиснулась вихрастая голова Листика и, заговорщически мне подмигнув, осведомилась:
— Не помешал?
— Ты даже вовремя, — прокряхтела я, устанавливая сулею со смолой на место.
Жидкость в емкости противно булькнула, но вытекать передумала, так, попенилась-попенилась и успокоилась. Я тоже. Листик полностью протиснулся в кладовую и, нервно посапывая, замер внизу стремянки.
— Ты что-то хотел? — осведомилась я, снова устремляя свой взор на полку. Смола притихла. Ну и славно.
— Да, ты мне нужна как женщина, — без тени улыбки произнес мой друг.
Я чуть со стремянки не грохнулась от услышанного. Медленно перевожу взгляд на Листика, стоящего с задранной вверх головой и преданно глядящего на меня. Осмысливаю сказанное им, понимаю, что значение у фразы несколько иное, чем мне послышалось. Но для проверки все-таки осторожно уточняю:
— Как кто?
— Как женщина, — все так же серьезно пояснил мой друг.
— И что ты со мной будешь делать как с женщиной?
Я на всякий случай прижалась поплотнее к полке. Тут вокруг меня дела такие творятся, что волей-неволей заподозришь неладное. Вон Линь и Дорхе активизировались не на шутку. Особенно Дорхе. Может, и Листика скосила неведомая хворь? Это, кстати, многое бы объяснило. Так как интерес к моей скромной персоне я все еще объяснить так и не смогла. С чего бы?
— Танцевать с тобой, — как само собой разумеющееся пояснил Лист.
У меня аж от сердца отлегло. Издергали меня все эти поцелуи в полумраке.
— У меня же обе ноги левые, а я Улю пригласить хочу на выпускном, — вздохнул Листик.
— Верное решение, — согласилась я, медленно начиная спуск со стремянки.
— Вот... — кивнул мой дружок, придерживая лестницу. — А ты же у нас обученная всяким придворным па.
— Я когда их разучивала? За столько лет мода переменилась, — хохотнула я. — При дворе мода раз пять в неделю менялась.
— Так у нас не княжий пир, а выпускной. Тут та же мода, что и сто лет назад. Набор стандартный, давно разученный, утвержденный и играемый из года в год все теми же музыкантами, — расхохотался Лист. — Думаешь, мастер Онагу каждый год будет мучиться и репертуар обновлять?
Мда. И то верно. Я вспомнила толстяка завхоза и согласно кивнула Листику. На праздниках у нас играл оркестр зачарованных инструментов, и наложенное на них заклинание (древнее, но верное) никто менять в угоду моде не собирался. Вот так уже не один десяток лет старые гусли, баян, дудка и две скрипки увеселяют молодежь одними и теми же, набившими оскомину, мелодиями.
— И что ты хочешь разучить?
— Что-нибудь несложное, но эффектное, — мечтательно вздохнул Листик.
— Тут или несложное, или эффектное, — засмеялась я. — Давай начнем с азов.
— Но так, чтобы перед Улькой стыдно не было.
— Не будет.
Говорить о том, что мы с Ульяной уже месяц разучиваем искусство танца и особых успехов подруги я не заметила, не стала. В общем, если девушка угодит в руки неопытного танцора, эффектное падение и травмы им обеспечены. Так что подготовлю Листика, может, хоть польку проскакать смогут без ушибов.
— Пошли, разучим польку, — вздохнула я, увлекая Листика прочь из темной кладовки.
Танцевать я умела. Даже не так. Я не просто умела, я безукоризненно выполняла все танцевальные па, поражая учителя танцев своими способностями. Мастер Окарис, нанятый отцом для подготовки к моему первому балу, восторгался моими грацией и подвижностью, утверждая, что я лучшая из его учениц. Увы, применить свой талант я так и не успела (арест отца случился раньше дебюта), а потом танцевать мне уже не хотелось. К балам я стала относиться с прохладой, ибо они напоминали мне о том, что случилось накануне моего первого бала, и праздничное настроение испарялось мгновенно. Но вернемся к нашим баранам, точнее, алхимикам. А если еще точнее, то к конкретному алхимику.
Обучался Лист польке быстро, и через пару часов без проблем повторял все движения, показанные мной. Мы с другом резво кружились по залу лавки под одобрительные аплодисменты наших зрителей. Хмель и Вяз устроились на диванчике, предназначенном для посетителей, Ольха подпирала косяк кухонной двери, дирижируя нашему танцу ложкой, мастер Болот стоял за прилавком, опершись на него локтями (прострел все еще мучил мастера). Каратай восседал на подоконнике, попутно критикуя то меня, то Листика. Вечер был наполнен спортивным азартом и беззлобным юмором. С полькой Лист разделался «на ура», а вот вальс забуксовал на корню. Как я ни старалась, но лапищи друга безжалостно оттаптывали мои ноги, в ритм друг не попадал, кружились мы хаотично и без положенной плавности. Я все же пыталась следовать фигурам танца, но мое умение только оттеняло неуклюжесть Листа.