Страница 18 из 21
– Деньги, Марина, деньги. По нашим сведениям, Горевым сильно заинтересовались западные спецслужбы. Хочу предупредить – он сдал тебя и сейчас, по оперативным данным, несколько отрядов моджахедов активно разыскивают «Ясона». Они знают тебя в лицо. Может не стоит возвращаться?
Степанова задумалась и отказалась:
– Я вернусь. Афганцы говорят: предупрежденный, что вооруженный! Давайте задание, я уже соскучилась без работы…
Полковник тяжело вздохнул и с затаенной болью, искоса, посмотрел в лицо женщины. Она ничего не замечала, погруженная в собственные мысли.
Ноябрь и декабрь выдались снежными и слякотными. В иную зиму столько снега не выпадало во всем Афганистане, сколько выпало за два месяца в округе Хост. Мокрые крупные хлопья, словно клочья ваты, летели с неба не переставая. Ледяной ветер пронизывал до костей. Советское командование назначило операцию по захвату перевалочной базы мятежников, расположенной неподалеку от пакистанской границы. Находилась она в горах. Лезть в такую слякоть на вершины было смертоубийством, но приказ, поступивший сверху, обсуждению не подлежал. В Москве не желали знать, что творилось с погодой в Афгане. Комдив попытался объяснить создавшуюся ситуацию, его не стали слушать. Чем руководствовалось командование в Верхах, одному Богу известно.
Колонна выбралась из Хоста около полудня. Комдив смотрел на небо сквозь лобовое стекло автомобиля, которое ежесекундно залепляло снегом, и громогласно матерился, не обращая внимания на солдата-водителя. Советским войскам было предписано действовать в тесном сотрудничестве с афганскими подразделениями. От этого на душе генерала Заречного «кошки скребли». У афганцев была своеобразная специфика ведения боев, и не раз получалось так, что они попросту бежали с места боя. В колонне шли несколько танков, с десяток БТРов, столько же автомобилей, реактивные установки и полтора десятка артиллерийских орудий. Это была не езда, а черепашьи бега! Колеса пробуксовывали в снежном месиве. Часов через шесть подошли к ущелью.
Едва колонна подобралась ко входу, ее обстреляли из минометов, гранатометов и пулеметов с автоматами. Огонь был плотным, хотя особого ущерба не принес. Стрелки явно побоялись спуститься чуть ниже. Комдив тут же остановил колонну и приказал развернуть артиллерию. Выдвинул танки для стрельбы прямой наводкой. Бронированные чудовища медленно поползли наверх под прикрытием бивших орудий. Последовательно, одну за другой, удалось блокировать господствующие высоты и захватить их.
Оставалась еще одна высота, на которой мятежники оборудовали позиции для крупнокалиберного пулемета и миномета. Заречный приказал захватить высоту. Моджахеды оборонялись от танков и мотострелков с отчаянием обреченных. Генерал был несколько удивлен таким упорством. Особенно выделялась стойкость минометного расчета душманов. Даже когда в строю оказался лишь один из бандитов, он не прекратил огонь, пока не использовал все боеприпасы. Пулемет замолчал только после прямого попадания снаряда по амбразуре.
Высота была взята. От тяжело раненого духа солдаты узнали, что с ними вели бой группы самообороны нескольких кишлаков, расположенных поблизости. Всему виной оказались афганские правительственные войска. Год назад восставшие кишлаки были варварски и безжалостно разграблены ими. Едва афганские сарбазы узнали, кто им противостоял, прошлогодняя история повторилась. Советские офицеры попытались помешать, говорили с афганскими военными о недопустимости подобных действий, но их никто не захотел слушать.
«Отважные» афганские солдаты выламывали из строений деревянные детали, грузили их на машины и вывозили. Жители со всем своим небогатым скарбом успели скрыться в горах вместе с живностью. Офицеры, командовавшие ими, не предприняли никаких попыток прекратить мародерство. Напротив, некоторые из них приняли участие в грабеже. Правительственные войска Афганистана временами мало чем отличались от моджахедов. Генерал Заречный предпринял попытку связаться с афганским командованием и услышал:
– Не мешайте! Это же кишлаки повстанцев!
Разграбив все, что еще оставалось в кишлаках, афганские сарбазы успокоились. Дивизия двинулась дальше и к вечеру подошла к подножию перевала. Здесь развернули основной лагерь и выставили на перевале блоки охранения.
Первые сутки на высоте два с половиной километра оказались самыми тяжелыми для советских солдат. Во-первых, им надо было приспособиться к высокогорью с его разреженным воздухом, во-вторых погода стала просто адской – валил мокрый снег с дождем и сильным ветром, в третьих – сказывались нехватка воды и продовольствия. Ко всему прочему пакистанская граница была всего в 300 метрах. Афганские солдаты, к удивлению русских, держались стойко – горы их родина и к такой погоде им было не привыкать.
На следующий день стало немного легче в физическом плане, но теперь на всех угнетающе действовала неясность обстановки. Дивизия застряла на перевале и дальше не шла. Мокрые, озябшие солдаты и офицеры сходили с ума от бездействия. Командование дивизии тоже не знало, что делать: никаких команд сверху не поступало.
Через сутки на «пятачок» чуть ниже перевала опустились вертолеты: боевой МИ-24 и МИ-8. На Ми-8 прибыл генерал-майор Шишигин. Это был один из замов военного советника по боевым действиям. Был он, по отзывам многих, недалеким человеком, матершинником и невеждой, в чем вскоре убедились все. Его настроение зависело от создававшейся ситуации. В это утро настроение у генерала было бодрое и он, несмотря на возраст (перевалило за шестьдесят), лихим галопом несся от вертолетной площадки. За ним в том же галопе, не отставая ни на шаг, следовала группа сопровождающих.
Появившись на командном пункте, он перво-наперво обругал всех присутствующих, обвинив в неудачах и устроив дополнительный разнос за пассивность. Только потом внес коррективы в план боевых действий. Эти коррективы ввергли всех старших офицеров в состояние глубокой задумчивости. Такое мог придумать только авантюрист.
Генерал, к их ужасу, сообщил, что решено высадить афганский тактический воздушный десант. Каждый из присутствующих офицеров был прекрасно осведомлен об уровне подготовки афганской армии и особенностях боевых действий в горах. Идея в корне была нелепой, но генерал не захотел никого слушать. Наорал и укатил в Хост. Уже оттуда Шишигин пытался руководить боевыми действиями. Наказанием за генеральские амбиции явилась застрявшая на перевале на три недели дивизия.
Афганский воздушный десант унесло ветром на территорию Пакистана, где он был почти весь перебит. Прибавилась еще одна проблема: афганские войска, уяснившие из учебных фильмов, что выйдя с территории городка, они должны стрелять, не преминули исполнить все в точности. Они умудрились в первом же бою расстрелять весь боезапас не только у артиллерийских орудий, но и у стрелкового оружия. В результате все соединения вынуждены были приостановить военные действия и в течение двух недель подвозить боеприпасы.
Все это время советские войска в одиночку удерживали перевал и спуск в Хостинскую долину. Все было бы ничего, если бы не одно обстоятельство: в одну из ночей блокпост с пограничниками, удерживающий господствующую высоту, был тихо окружен мятежниками и взят в плен всем составом. Уставшие, измученные солдаты, находившиеся без смены пять суток, попросту заснули. Двадцать шесть советских солдат во главе с лейтенантом моджахеды увели в Пакистан.
Марина в это время «отдыхала» в Файзабаде. На самом деле работала переводчиком во время допроса захваченных в плен моджахедов. Об этом попросил командир десантно-штурмового батальона. Генерал-майор Бредин немедленно связался с ней и рассказал о случившемся. Через час, вертолетом, ее доставили почти к самой вершине перевала. Наскоро переговорив с комдивом Заречным, она отправилась на поиски пограничников…
В укрытиях за камнями было даже тепло, но стоило выбраться на открытое пространство, и жестокий ветер пробирал до костей. В пятнистом маскировочном костюме Марина пробиралась все выше в горы. Одежда сверху намокла и если бы не поддетый снизу непромокаемый комбинезон, она бы давно замерзла. Женщина шла в Пакистан. Ни с того, ни с сего вдруг вспомнилось первое задание, как она вытаскивала Юрия Лозового. Усмехнулась в душе: «Да, с того дня многое изменилось». И это было действительно так…