Страница 69 из 72
Слова настигли у самой двери, и я замерла на полсекунды. Ощущения напоминали эффект скримера во второсортном ужастике, когда дёргаешься и ахаешь, но тут же быстро приходишь в себя.
Я её отец…
Какая головокружительная пошлость! Тоже мне, Энакин Скайуокер. Чего он ждёт? Что хлопнусь в обморок? Схвачусь за сердце? Или, может, упаду в объятия, заливаясь слезами, точно в индийском кино бородатых времён?
Не на ту напал.
Я медленно обернулась и встретилась взглядом с Демидовым. Изломанный, бледный и прикованный к постели, он выглядел более грозным, чем Петрухин с дробовиком наперевес. Странно, что из всех возможных способов воздействия, Ксандер выбрал именно ложь. Причём столь банальную и неуклюжую, что аж зубы сводит.
- Отец Златы – Яков Либерман, мой покойный супруг, - сказала тихо, но твёрдо. – Всего хорошего.
- Добрыдень, - бросил Ксандер, когда я уже приоткрыла дверь.
Добрыдень?
Чёрт!
Сознание впитало слово, как губка воду. Память услужливо отозвалась, и я чуть не вскрикнула.
Вот, чёрт!
Это уже не скример, а разряд тока. Внезапный, парализующий, пробирающий до костей.
Не может быть. Этого просто не может быть!
- Такую фамилию трудно забыть, не так ли? – процедил Демидов.
Скрипнув зубами, я резко дёрнула ручку на себя, и дверь с грохотом закрылась.
- Что тебе известно?
- Многое, - ответил Ксандер, и в голосе не прозвучало ни насмешки, ни издёвки. – Просто выслушай меня, Мила.
То, что он рассказал, было правдой. Безрадостной правдой моей исковерканной жизни.
Когда я узнала, что не могу зачать – испытала странное чувство: облегчение и горечь одновременно. Мне всегда хотелось стать матерью. Всегда. Но какая судьба ждала моих детей? Бесконечный кошмар, вечное одиночество, страх и постоянное бегство. Всё, как у меня. Поэтому приговор врачей приняла стойко: так, значит так. Однако в нашей с Яшей семье последнее слово всегда оставалось за «любимой мамулечкой». И вот, под мощью всесокрушающего давления Клары Абрамовны, мы озадачились проблемой искусственного оплодотворения. Мне оставалось лишь плыть по течению: спорить со свекровью смысла не было. Кто я такая, чтобы перечить? Детдомовская провинциалка, понаехавшая в златоглавую, и только. Зато к рекомендациям эскулапов Клара Абрамовна относилась, как апостолы к Христовым заветам. Если бы человек в белом халате сказал, что огонь улучшает пищеварение, свекровь, не задумываясь, шагнула бы в костёр. Поэтому, когда на горизонте появилась Галина Петровна Добрыдень, я вздохнула с облегчением. Доктор медицинских наук, практикующий врач, матёрый специалист в области наследственности, Добрыдень просто обязана была заметить отклонения в моём генетическом материале, если таковые имелись. Заметить, и убедить одержимую мечтой о внуках Клару Абрамовну не рисковать. За всю жизнь я не сдавала столько анализов, как за те полгода. Буквально жила в больнице, прошла бесчисленное множество всяких проверок, и…
- Добрыдень гарантировала, что ребёнок родится без отклонений. – Голос Ксандера казался далёким и чужим. – Ты пыталась намекнуть о своих опасениях, придумывала всякие небылицы про плохую наследственность, но Галина Петровна умеет уговаривать.
Умеет…
«Ваши страхи, Мила, совершенно необоснованны, - говорила Добрыдень, накрывая ладонью мои холодные пальцы. – Анализы безупречны. Вероятность генетических нарушений равна нулю, это абсолютно точно. Благодаря нашим совместным усилиям, на свет появится совершенно здоровый ребёнок. Ваш малыш».
Мой малыш.
Совершенно здоровый.
Не отравленный ядом Зверя…
- Как? – выдавила из себя, сжав кулаки и скрепя сердце.
- Элементарно, - отозвался Демидов. – Галина Петровна – одна из нас.
Час от часу не легче.
- Зачем?
- Тут всё непросто, Мила. – Ксандер хотел взять меня за руку, но я отстранилась. Он тяжело вздохнул. – Боюсь, ты не готова…
- Меня использовали, как инкубатор. Я имею право знать.
Демидов посмотрел внимательно. Губы его сжались в тонкую линию, а глаза потемнели.
- Адаптация трансгена в организме носителя – процесс сложный и непредсказуемый, - начал он. – О деталях не спрашивай: всю эту научную муть Добрыдень объяснит куда как лучше, поэтому буду краток. Во время серии экспериментов трансген внедрялся всем испытуемым, но мутации подверглись единицы. И все в разной степени. Сильных ликантропов, таких, как ты, или я, можно по пальцам пересчитать. Удел других – бессонница в лунные ночи да способность отращивать когти вместо ногтей. Только вот, чем сильнее зверь, тем сложнее его контролировать. Многие из нас лишились рассудка. Очень многие...