Страница 5 из 14
И мама леськина подхватывает, вот ужас-то, ужасный ужас, кошмар кошмарный.
И папа леськин подхватывает, вот ужас-то, ужасный ужас, кошмар кошмарный.
И к речке пришли, по шаткому мостику бережно перебрались, а на том берегу глянь – лодочка стоит, та самая, и сказки по клеткам рассажены…
Домка в ладоши хлопает, вот, вот и здорово, давайте-давайте освободим их скорее, вот хорошо-то будет.
А папка Леськин мушкет достает, и к голове домкиной приставляет, пиф-паф-ой-ой-ой.
А мама леськина уже готовится клетки открывать, сказкам шеи сворачи…
– …не сметь!
А это папа домкин.
И мушкет к голове папе леськиного приставляет.
И за папой домикиным весь его отряд полицейский выходит, и мушкеты направляет:
– Не сметь!
И – всем лежать, руки за спину, и клетки открывают, сказки выпускают.
Тут-то Домка и спохватился, захлопотал, ы-ы-ы-ы, а-а-а-а-а-а, а можно мне одну сказку, ну хоть самую маленькую сказочку, ну самую-самую маленькую сказкеночку, ну пожа-а-а-луйста…
Тут уже папка всполошился, крыльями захлопал, да ты хоть понимаешь, дурище, что не живут сказки в доме, не живут, мрут они в доме, мрут, сказка – она сказка вольная, ей в лесу летать надобно, песни петь! Ишь, напридумывали, сказки им в дом… вот из-за таких-то дурищ потом продают эти сказки по клеткам, за деньги за бешеные… О-о-ох, ну сам я виноват, сам, сына запустил, вот он и творит черт-те-что…
А вечером сказки прилетели.
На дерево под окном.
Много их, и большие, и маленькие, и желтые, и синие, и красные, и золотые, и хрустальные, и всякие. Сидят, поют, свиристят, радуются.
А дома все за столом собираются.
Сеструха, дурища, сказкам раненные крылья бинтует, которые браконьеры подбили. Сеструха здорово бинтовать умеет, зря, что ли, медсестра.
И все у очага собрались.
И кукушанье едят.
И сказки на деревьях поют.
И хорошо.
Нехорошие сны
Человек без тайны
– …Вы понимаете… что это просто неприлично?
Пол уходит из-под ног. А на что, собственно говоря, я надеялся, когда сюда пришел. Ну, хотя бы… хотя бы там – мы рассмотрим вашу заявку, или там – мы вам перезвоним, даром, что телефоны у нас еще не изобрели…
А тут – вот так – в лоб – сразу:
– Вы хоть понимаете… что это неприлично уже?
– Ну… – мысленно хлопаю себя по затылку, ну неужели не мог ничего поумнее сказать, ну там, хотя бы, а что вы против меня имеете, или там – почему вы считаете это неприличным, – а тут нате вам, ничего кроме му да ну сказать не могу, еще с самого детства, училка начнет прикапываться, почему тетрадь забыл, а ты в следующий раз себя забудь, и я вместо того, чтобы – да со всем моим превеликим удовольствием забуду – вот так вот стою, мычу что-то, только колокольчик на меня повесить и в коровник пустить…
Констебль смотрит на меня. Пристально.
– Кого вы убили?
Меня передергивает.
– Да никого я не убивал, я…
– Ну, хотя бы признайтесь, скольких человек…
– …да нискольких, говорю же вам…
Снова смотрит, снова пристально:
– Что вы украли?
Чувствую, что краснею, какого черта я краснею, я же не крал ничего…
– …да ничего я не крал…
– Что. Вы. Украли.
– Ничего, – отчаянно пытаюсь вспомнить хоть что-то, какие-нибудь яблоки у соседей, да ничего подобного, отродясь на дух не переносил яблоки эти, все крыльями хлопают, ах, витамины, ах, полезно, а меня с одного запаха воротит…
– Может… жизнь кому-то разрушили?
– Да… как-то так больше мне жизнь рушили… все, кому не лень…
Констебль оживляется:
– Вы… мстили?
– Да ну вас, делать мне больше нечего, мстить… если всем и каждому мстить буду, так это проще сразу весь город взорвать… и весь остров вообще…
– Так-так-так… – констебль оживляется, – значит… хотите взорвать остров?
– Боже упаси, что вы, в самом деле…
– Но вы же сами сказали – весь остров вообще взорвать!
– Да то-то и сказал, что я это делать-то не буду ни за что в жизни вообще!
– Но вы же сами…
Понимаю, что уже не отвертеться, что чем больше буду с пеной у рта доказывать, что ничего такого и в мыслях не было, тем больше будут думать, что было, еще как было…
Хватаюсь за соломинку:
– Тогда… тогда это будет уже не тайна…
Констебль вздрагивает, смотрит на меня, расстреливает взглядом:
– А тайна у вас какая? Тянем, тянем черта за хвост, и все без толку…