Страница 22 из 42
Чистов сидел в кабинете директора завода «Металлист» и думал: «Если взялся за гуж, то будь дюж».
Завод освободил контору заводоуправления. Оставил всю мебель и сейфы. Пока разместили только райком партии и райисполком с общим и плановым отделами. Остальные отделы планировали разместить в старом бараке, освобожденном от нескольких жителей. Велись работы по его восстановлению и приспособлению под конторы.
Вопрос с кадрами был решен. В основном все кадры сохранились от бывшего района. От людей не было отбоя, шли и просились на разные должности.
Вот уже два часа как Чистов сидел в кабинете, еще никого не было. Он говорил по телефону со всеми руководителями в сельском хозяйстве и промышленности.
Сейчас делать было нечего, поэтому Чистов ждал чего-то, чего и сам не знал. Бородин носился по цехам завода. Сафронов в кабинете сидеть не любил, рвался подальше в Рожок, Николаевку или Венец. Бойцов уехал в Павлово в «Сельхозтехнику» и автохозяйство.
Руководство районом возложили на Чистова. Никто ни за что сам не брался. Каждому надо давать задание. Промышленность Чистова пока мало интересовала. Все его думы и мысли были прикованы к сельскому хозяйству.
Сосновский, да и Панинский совхозы уже несколько лет корма завозили из вне. В отдельные годы ездили даже в Волгоградскую область. Когда-то прекрасные заливные луга в пойме реки Сережи, а их было больше 10 тысяч гектаров по району, заросли лесом. Осталось не более 1000 гектаров, да и то изуродованных и нужных только в период сенокоса. Ценные травы на них выродились. Суходольные начинали зарастать мхом. Накашивали не более 6–7 центнеров с гектара.
Пойма Сережи была богата торфяниками. Горское, Горелое и Лесуновское болота вместе взятые – более 6 тысяч гектаров. Вот где ценность.
Машинно-мелиоративную станцию уже организовали, ее работу надо было направить на освоение торфяников и восстановление лугов Сережи.
Зимин мужик был серьезный, грамотный. Чувствовалось, что дела у него пойдут. Еще и месяца не прошло с тех пор, как организовалась ММС, а Зимин сумел получить восемь новых тракторов, одну бортовую автомашину и много торфяного и мелиоративного оборудования.
Думы Чистова прервал с шумом вбежавший в кабинет Бородин. Сзади него шел вразвалочку выше его на голову директор завода Шурочков. Вошел внутрь, поздоровался и грузно сел.
– В чем дело, Борис Михайлович? – спросил Чистов.
Шурочков не успел раскрыть рта, как за него ответил Бородин:
– Анатолий Алексеевич, они же через два-три дня остановят завод. Нет ни металла, ни угля. Они обычно очень прытки, а тут все молчат. Ни Муругов, ни Поляков, не говоря уже о нем, – указал на Шурочкова, – даже не позвонили.
Чистов грозно посмотрел на Шурочкова. Тот спокойно сказал:
– Что толку от этих звонков. По решению бюро райкома весь транспорт автоколонны направлен на вывозку торфа с Лесуновского болота. Я как член бюро и на заседании бюро говорил, что все это направлено против завода.
До организации района вся автоколонна предназначалась и работала для завода. Мы еще заимствовали транспорт у колхозов и совхозов, и часто выручал нас Ежов, начальник автохозяйства, прикомандировывал четыре, а иногда и пять тяжелых автомашин. Сейчас же никто не дает, следуют вашему лозунгу: «Все для сельского хозяйства».
Утром с шести до девяти часов в автоколонне сидят Поляков и Крутов, забывая о делах на заводе. В течение двух недель Черепков ни одной автомашины не дает, ссылается на Бойцова и на вас.
Каждое утро я разговариваю лично с вами, Анатолий Алексеевич. Вы отвечаете одними словами: «Обождите до распутицы». Вот мы ждали, ждали и дождались. На станции Металлист все наши разгрузочные площадки завалены. Материалы разгружать становится негде. Начальство железной дороги грозит штрафами. Прекрасно знаете, что у завода своего транспорта нет, Хрущев все отобрал.
– Вы кончили? – нервно спросил Чистов.
– Да, Анатолий Алексеевич, – ответил Шурочков, – вроде все.
Чистов вызвал из приемной секретаршу и велел пригласить начальника автоколонны Черепкова.
В кабинет Чистова вразвалку зашел Бойцов. Со всеми скупо поздоровался и сел на свое место члена бюро.
– Иван Нестерович! – сказал Чистов. – Руководить автоколонной я поручил вам. От вашего умелого руководства Борис Михайлович Шурочков сейчас поставил меня перед фактом. Ты знаешь о том, что завод на днях прекратит свою работу? Нет ни металла, ни топлива.
– Знаю, – невозмутимо ответил Бойцов, – но помочь я ничем не могу. На автомашины автоколонны вынесено решение бюро райкома партии: «Все на вывозку торфа». Ничуть не лучше положение на Елизаровском и Давыдовском заводах.
Чистов покраснел, хотел задать Бойцову хорошую трепку, но раздумал. При посторонних неудобно. Он думал: «Все валят на меня. Обождите, я с вами разберусь на досуге».
В кабинет осторожно, неторопливо вбежал Черепков. От дверей поздоровался и попытался сесть на крайний от входа стул.
– Проходи сюда, Сергей Петрович.
Черепков подошел ближе и сел.
– Почему ты тормозишь работу завода? – начал Чистов. – Почему ты не обеспечиваешь завод транспортом? Да ты знаешь о том, что за такие дела не только выгоняют с работы, но и отдают под суд.
Чистов начал с полного разноса Черепкова. Тот сидел, ерзал задом, говорил:
– А я при чем?
– А ты еще и оправдываешься.
На выручку и прямо в лобовую атаку пошел Бойцов.
– Анатолий Алексеевич, – почти крикнул Бойцов. – Он-то здесь при чем? Без моего разрешения он никому ни одной автомашины не дает. Я лично проверял по путевкам.
Черепков словно ожил. Втянутая в плечи голова стала подниматься, он уже смело сказал:
– Пожалуйста, проверяйте, я здесь ни при чем.
Чистов был осажен, разноса не получилось.
– Что будем делать? – сказал он уже мирно.
– Переключить все автомашины автоколонны, да еще Ежов сегодня обещал до десятка автомашин – все для заводов, – сказал Бойцов. – Это единственный выход из создавшегося положения.
– Правильное решение, – поддержал Бородин.
– Тогда так и решим, – сказал Чистов. – Нас здесь четыре члена бюро. Понял, товарищ Черепков?
– Как не понять, – ответил Черепков. – Разрешите идти?
– Иди, – сказал Чистов.
Из приемной Черепков выскочил пулей. Он думал: «Слава богу, пронесло. Хорошо, что Бойцов за меня горой с первого знакомства, иначе капец. Проверили – нашли бы грязи».
– Иван Нестерович, – сказал Чистов. – Почему вы так неуместно заступаетесь за Черепкова?
– Извините, Анатолий Алексеевич, но он мужик честный и хороший, – ответил Бойцов.
– Нашел честность, – сказал Бородин, – как у лесуновской Клавы Тоскиной, которая принимает за ночь по три мужика.
Шурочков расхохотался, но молчал. Глядя на Шурочкова, захохотали Бойцов, Бородин и Чистов.
– Надо и повеселиться, – сказал Бородин. – От веселья еще никто не умирал.
– Вот мы здесь все члены бюро, руководители района, – начал Чистов. – Перед нами сейчас одна задача – это поднятие сельского хозяйства. Из трех совхозов района два – убыточные. Только один Панинский кое-как вылазит без убытков. Про колхозы и говорить страшно. В целом по району надои молока на фуражную корову низкие. Урожайность зерновых и картофеля тоже. Плана мясозаготовок хозяйства не выполняют. Дела наши не из легких.
Откровенно говоря, я даже боюсь, сумеем ли мы сплотить коммунистов и поднять сельское хозяйство. Показатели по хозяйствам из года в год ухудшаются. Все три колхоза не только стали экономически слабы, без нашей помощи они не способны ничего делать. Остались от них только громкие названия: Николаевский имени 21 партсъезда, Рожковский имени Ульянова и Венецкий имени Горького. Мы же их делами позорим великих людей. Давайте до организации совхоза будем называть их по-народному: Николаевский, Венецкий и Рожковский.
В совхозах семена есть, надо отдать должное директорам. В колхозах же ни одного центнера семян не засыпано. Крупный рогатый скот дохнет от бескормицы. От них только одни просьбы. Только одно дал, так у них другого нет.