Крылья для демона

Руки дрожали неимоверно – не каждый день приходится играть на публику, не каждый день я зачеркиваю свою жизнь, чтобы начать писать ее заново. А что у меня за жизнь? Маленькая комнатка в общаге с перспективой когда-то может быть получить свое собственное жилье. Стены со старыми обоями, завешенные грамотами и медалями по плаванию. Друзья из детдома, в котором я выросла. Даже не друзья – моя семья, ради которой я на все это решилась.

– Аня, еще не поздно отказаться.

Стас смотрел на меня затравленным взглядом. Возможно, я бы и пошла на попятную, если бы не мощный аргумент – его перебинтованная рука. Когда это случилось? Две недели назад?

– Стас, – взяла парня за здоровую руку, – я не буду ждать, пока Фомин кому-то из вас позвоночник сломает. Мишку еще с переломом ноги из больницы не выписали, а он опять звонил, угрожал. Не смотри на меня так, не стану я очередной пассией этого садиста, и вас калечить не позволю. Исчезну, он и вас в покое оставит. Вон Лерка уже вся извелась, а у нее трое детей, между прочим. Ей и так проблем хватает. Не будем об этом, уже поздно что-то менять.

Друг посмотрел на меня, понимая всю безнадежность сложившейся ситуации. Он лично на себе прочувствовал все аргументы «за» от моего несостоявшегося ухажера, и знал, как никто другой, что у нас просто нет выбора. Фомин Эдуард Сергеевич, как звали его в определенных кругах, убеждать умел. Казалось бы, совсем просто – исчезну, отсижусь, а он найдет себе новое увлечение. Какая мне разница в той или другой общаге жить, зато друзья целы будут.

– Хорошо, давай еще раз все по списку проверим, – Стас кивнул, соглашаясь. – Кислородный баллончик, маска, гидрокостюм, груз…

Друг перечислял, а я только кивала. Разве по мне было не заметно, что укомплектована я по полной программе? Куртка была раздута так, что не заподозрить меня в лишнем весе было нельзя. Конечно же, это не все, что мне пригодится для отсидки на шхерах. С собой брала только необходимое для прыжка и длительного пребывания под водой. Все остальное на шхеры Ладоги, где мне придется провести не известно сколько дней, подвезут и даже уже частично начали свозить парни. Как только поймем, что Фомин успокоился, мне оформят новые документы, и я затаюсь в каком-нибудь маленьком городке нашей великой Родины.

– Записку, почему прощаешься с жизнью, написала?

Стас был как всегда требователен до мелочей. Он прочитал мою рукопись и, как Станиславский, сказав «не верю», заставил все переписать. Новую записку составляла практически под его диктовку. Писала о том, как мне все надоело, какие серые тучи и люди серые, что меня никто не понимает, как трудно после детдома остаться совсем одной… В общем, даже я прослезилась – надо было Стасу в писатели идти, однозначно. Хотя, кто знает, вот они с Мишкой начали с торговли снастями для рыбалки, а теперь небольшое производство резиновых моторных лодок открывают. Талантливый человек, талантлив во всем. Нет, мне все-таки повезло с друзьями.

– Пора, – положила записку на кровать и обняла Стаса, не прощаясь, – скоро Света группу туристов на Большеохтинский мост приведет. Фотограф в курсе. У нас все получится, вот увидишь…

Из общаги я вышла одна – не к чему портить идеально продуманный план. Ветер рвал и метал. Если бы Питеру не была характерна непогода, я бы решила, что сама природа взбунтовалась против того, что мы задумали. Пересадки, маршрутки, прохожие – старалась запомниться всем, насколько можно запомниться толпе, даже возле камер уличных прошла.

Не дойдя до моста, остановилась. Величественное сооружение встретило меня не очень приветливо, будто знало, что я собираюсь вот-вот сделать. Развернуться, уйти, даже бежать отсюда хотелось, как никогда. Так и поступила, если бы не увидела группу туристов – уже слишком поздно.

Быстрым шагом направилась к условленному месту и замерла. Там, где я должна была совершить свой «последний» прыжок, стоял мужчина. Его длинные волосы трепал ветел, скрывая лицо, хотя даже так было видно, что на нем запечатлелось выражение счастья. Может так и выглядят самоубийцы, а не как нам по телевизору показывают? А как же я? Это получается, что одновременно двое прощаются с жизнью на одном мосту? Знала бы, переписала свою записку иначе, про неразделенную любовь или невозможность быть вместе добавила.

Мужчина посмотрел на меня, и я застыла. Невероятного цвета глаза не отпускали, заставляя учащенно биться сердце. Так и простояла, если бы не моя роль и необходимость ее играть. Подбежала к нему, пытаясь вернуть надежду на свой прыжок.

– Это мой мост, – что я несу, ему-то, наверное, не до моих проблем сейчас – своих хватает, стараюсь смягчить как-то, – не могли бы вы выбрать другое место для самоубийства?

Все, смотрит на меня, как на полную дуру. Я бы тоже на его месте так и подумала. Объяснила бы, но времени совсем не осталось. Перебираюсь к нему через ограждение, как могу в толстой куртке. Нева под нами бурлит, ей-то все равно одного или двух принять. Страшно, даже коленки дрожат – никогда с такой высоты не прыгала. Надо правильно сгруппироваться, а то точно не вынырну.

– Давайте разойдемся с миром, пожалуйста, – с трудом оторвавшись от реки, перевожу взгляд на парня, искоса поглядывая на туристов. – Вы же можете прыгнуть попозже, верно? Или даже другой мост выбрать? Прошу вас, будьте джентльменом, уступите даме место для прыжка.

По-моему, он немой. Только и смотрит на меня. Решила бы, что понравилась, если бы ни нелепость сложившейся ситуации. Странные у него глаза, от ветра раскраснелись что ли? Была бы другая возможность, обязательно познакомилась с ним, но не сейчас. Нас уже заметили, фотографируют, бегут в нашу сторону, а мне совсем не хватает времени, чтобы сообразить, как быть дальше. Поворачиваю лицо так, чтобы на снимках меня хорошо было видно, думаю, этого достаточно. Слишком уж они близко, а мой товарищ по несчастью застыл каменным изваянием и…улыбается. Нет, он точно псих – не договоримся.