Я смогу.

Комиссию из академии наук, отраслевого главка и правительства возглавлял вице премьер правительства и академик Российской Академии наук. С ними приехали многочисленные эксперты и, как это всегда бывает, работники ФСБ. С комиссией прибыл и Носов.

Он радостно обнял Доронина.

—Не зря я в тебя поверил, чертяка. Душой почувствовал, что с тобой сила. Поздравляю!

—Подожди поздравлять, ещё ничего не решено.

—Ты умный, но наивный. Всё уже решено.

—Как это?

—Всё, что вы делали, нам известно, известно уже и комиссии. Она приехала, чтобы зафиксировать случившееся.

—Если это так, то тебе самое большое спасибо!

Вице - премьер смотрел на всё непонимающим взором, но старался выглядеть умным.

—Какой коэффициент полезного действия? — задал он заученный вопрос.

—На нынешнем экспериментальном этапе 76 %.

—Это хорошо или не очень? — не стал корчить из себя мудреца вице премьер.

—Это примерно лучше в два раза, чем имеют нынешние электростанции.

—Тогда они достойны Нобелевской премии.

—Они достойны возможности продолжать свои исследования, — вмешался в разговор академик.

—Кто им мешает?

—Нынешний международный закон, запрещающий производить ядерные взрывы, проектирование и производство работ, связанных с ядерными зарядами.

—Что, разве взрывать необходимо?

—Если даже процент полезного действия больше не удастся повысить, то это изобретение перевернёт энергетику!

—Пришлите на имя председателя правительства пояснительную записку, со всеми обоснованиями. Комиссия ходила по машинному залу. Генератор мирно шумел, стрелки приборов застыли на своих местах, они фиксировали прорыв в энергетике.

***

Достижение промежуточной цели предполагало отдых. Директор института вызвал Городова и Доронина к себе.

—Поздравляю вас с покорением первого этапа реализации грандиозного проекта. Но это только присказка. А сказка впереди. Первая реакция в правительстве отменная, но решение будет приниматься на самом верху. Сколько будет длиться этап оценки и выработки решения, я не знаю, а посему уже подписан приказ на отпуск. Таковых у вас накопилось много.

—Иван Иванович, надо….

—Доронин, подписан приказ и потому марш в отпуск, — директор вдруг сменил приказной тон, — в конце концов, соберитесь хоть раз на море, с жёнами с детишками. Ваше героическое трудолюбие ещё потребуется Родине.

—Какое море, Иван Иванович, зима на дворе?

—С вами с ума сойдёшь! Марш отсюда….

***

Уже утро на дворе, а Доронин спал, как ребёнок. Он просыпался в урочный час, но вспомнив, что не надо было идти на работу, расслабился, прогоняя от себя все мысли. Доронин некоторое время лежал, наслаждался покоем и даже не заметил, как подкрался к нему сон, который перенёс его в своё чудесное лоно. Ему снился яркий солнечный свет, который увлекал за собой, вселял в душу лёгкое, почти невесомое желание купаться в лучах его. Они завораживали, отнимали силы и волю, ему казалось, что он слился с чудесным и беззаботным миром. Он даже не заметил рядом с собой небольшое облако, которое вдруг стало быстро разрастаться, окутав его, вселило тревогу за мир, в котором ему было так хорошо. Доронин попытался освободиться от навязчивого тумана, но тело налилось свинцовой тяжестью, которая заставила его проснуться.

Галина вошла в комнату. Её ласковый голос снял напряжение души:

—Вставай лежебока, ты опоздал на работу.

—Я в отпуске, а ты почему дома?

—Директор меня тоже выгнал меня в отпуск.

—Почему мне вчера не поведала?

—Хотела сделать тебе сюрприз, а ты дрыхнешь и дрыхнешь.

Галя, сбросив халат, юркнула к нему под одеяло, подкатилась под его бочок, замерла, он обнял её, пытаясь извлечь её оттуда, но она тихо запротестовала:

—Саша, пока не тормоши моё счастье, мне так хорошо сейчас.

Доронин пытался понять состояние жены, но ничего придумать не смог, он не понимал, что же ей надо? Лежал тихо, чтобы не спугнуть спокойствие её души. Прошла минута другая, наконец, она зашевелилась, повернулась к нему, приподнялась на локте и с наигранным возмущением сказала:

—Доронин, ты тупой, как валенок.

Он потянулся к ней и с ласковой решительностью заверил:

—Я исправлюсь, сию же минуту исправлюсь!

—Подожди, — не меняя тона, Галя остановила его, — ты беспросветная тупица, и это уже изменить нельзя.

Доронин не понимал, жену, несмотря на её шутливый тон, червячок обиды шевельнулся в душе, он отвернулся к стене.

—Саня, ты обиделся? Прости, я, наверное, переиграла.

—Тогда объясни, к чему концерт.

—Мне хотелось, чтобы ты догадался, — улыбка спорхнула с её губ, глаза печально смотрели в одну точку.

Доронин включил все резервы мозга, а он выработал всего лишь ничтожную мысль.

—Похоже, я действительно тупой.

Но эта мысль расшевелила другую, пронзающую, радостную. Он обнял её, поцеловал,

— прости, проект утомил мой мозг. Роди мне теперь мальчонку.

Глаза Гали взорвались радостью, она стала часто целовать его, а между поцелуями вставляла по одному слову, выражая надежду:

—Догадался, возможно, ты не совсем тупой….

Доронин вспомнил недавний сон, и невольно подумал, что он вернулся. Зазвонил телефон, в трубке взволнованный голос. Прежде, чем Доронин стал понимать смысл слов рвущихся из телефона, подумал:

—Кажется, облако из недавнего сна окутывает меня.