Круг ада

—Если это так, то район давит на Дронова, тогда не только начальство района боится потерять работу, Дронов тоже. Ему надо кровь из носа найти людей.

—Это так….

—Подожди, — прервал друга Изотов, — я закончу.

—Хорошо, говори.

—Дронову надо найти людей, поэтому он говорит не все. Он молчит о том, как мы будем ездить к семьям. Нас никто сопровождать не будет. В поезде проверят документы и аля улю. И это еще не все. Он хочет отправить семьи на «Жеребки», мол, вас там никто не знает. Это долго продолжаться не может, узнают.

—Петь, что ты хочешь этим сказать? — спросила Ирина.

—А то хочу сказать, что он спасает себя, а что будет с нами, это для него второй вопрос.

—Иван Александрович всегда заботился о людях. Помогал нам, когда вас не было, — вступила в разговор Катя.

—Этого у него никто не отнимает, но в данном случае он нас подставляет.

—Почему подставляет? — спросил Алексей, — он нам помогает. Пока будем на лесозаготовках, срок заключения закончится, а может и войне придет конец. Тогда никто не спросит, откуда кто пришел….

—Алексей, ты умный человек, а несешь чепуху, — раздраженно прервал он друга, — до конца войны и до конца срока ой, как далеко. Наше с тобой заключение протянется на десять лет.

—Почему?

—Да потому, что до окончания нашего срока заключения ещё три года, мы их проведем в трудовом лагере, который мало чем будет отличаться от тюремного. Паспортов нам никто не даст. Попадемся, и нам опять влепят еще семь лет, пять имеем два-три за побег.

—Петя, тебе в НКВД медом намазано, так и тянешь туда, — отмахнулся Алексей.

—Если сами придем, то не станут добавлять за побег, отсидим свое и вернемся, а по-другому можем отсидеть почти в два раза больше. Есть разница?

—Ты забыл, что наших тюремных документов нет. Вот будут ржать нкаведешники.

—Если документов нет, то отпустят, — не сдавался Петр.

—Ты веришь, что отпустят? Держи карман шире. Мы никто, им проще нас тихонечко расстрелять, чем иметь проблемы, — запальчиво почти кричал Алексей, — сколько раз мы с тобой ходили под расстрелом? Еще раз захотелось? Или повесят на нас чужое дело, и здравствуй, Колыма.

Петр понял, что такой вариант он не предусмотрел, но не прекратил искать выход.

—Это ты верно сказал, но если нас арестуют и у них не окажется наших документов, что будет по-другому? Будет тоже самое! Поэтому надо использовать момент.

—Какой момент? — не понял Алексей.

—Надо согласиться ехать на лесозаготовки, но только после того, как нам дадут паспорта. Район заинтересован в получении леса, Дронов тоже.

—А если не согласится? — подали голоса жены.

—Тогда и решать будем.

Дронов приехал к вечеру, он видел, с какой настороженностью его встречают. В дом заходить не стал. Отвел Изотова и Носова сторону.

—Что решили, добры молодцы?

—Иван Александрович, нам нужны паспорта, без них мы не поедем, — решительно сказал Изотов.

—Вы все просчитали? А не боитесь, что вас арестуют раньше, чем вы доедете до НКВД?

—Все просчитали….

—Тогда зачем этот сыр – бор с паспортами.

—А нам все едино, что арестуют дома или по дороге домой, а арестуют обязательно, — начал злиться Изотов, — вам надо отправить нас, дальше все будет, как Бог даст.

—А вы не предусмотрели, что ваши семьи после вашего ареста могут выселить.

—И для вас мы враги народа?

Дронов помолчал, он понял, что перегнул палку.

— Не думаю, что до этого дойдет, но исключить такого нельзя. Я приеду через несколько дней, ждите, — Дронов развернулся, и через минуту его линейка скрылась в уже опустившейся темноте.

К мужьям подбежали жены.

—До чего договорились?

—Ни до чего. Как он поступит, мы не знаем, может, пришлет милицию….

***

Через день, Дронов попросился на прием к первому секретарю райкома партии. Входя к нему, перекрестился.

—Здравствуйте, Николай Иванович.

—Здравствуй, Иван Александрович, с чем хорошим пришел?

—Хорошего нынче мало случается, все больше такого, что надо заботу проявлять.

—На то мы и поставлены, чтобы заботу проявлять, говори о ком заботиться надо? — поддержал секретарь директора конезавода.