Страница 4 из 142
Самолет тряхнуло на воздушной яме. Кристин вскрикнула ото сна, невольно вцепилась в подлокотник. Смешно! С такими способностями бояться полетов и снов! Она медленно ослабила пальцы, сделала глубокий вдох и открыла глаза. В этот раз сон сказал хоть что-то.
Салонный свет ослепил и отчаянно захотелось в полумрак. Кристин приоткрыла штору, но в темном окне ничего нельзя было разглядеть. Она вздохнула, проклиная ночные перелеты, — столько лет уже не видела облаков под серебристым крылом. Сколько там осталось до конца пути?
Девушка развернула листок бумаги. "Кристин Джонс, 26 лет, семейный психолог. Мать - Розали Эванс... Отец - Мэтью Джонс... Краткая биография. Увлечения. Особенности речи. Контакты... Новый адрес". Кристин на секунду замерла, отыскала в сумочке обломок карандаша и торопливо написала на свободном поле несколько слов. Перечла, исправила.
Ей показалось, что на неё смотрят. Она подняла глаза, встретилась взглядом с мальчишкой, сидящим наискосок. Восьмилетний ребенок и не подумал отводить взгляд, хоть и отчаянно краснел. "Наверное, видит их", — подумала Кристин, и мысленно приказала духам рассеяться. Мальчик нервно сглотнул и отвернулся. Ничего, через пару лет он повзрослеет и перестанет видеть призраков.
В груди предательски заныло. Хотелось бы и самой обнять своего ребенка, прижаться, как раньше, к теплому телу и родной макушке. Но ребенок давно уже вырос, позавчера ему исполнилось двадцать два, и всё осталось там, позади, и больше никогда уже не повторится.
Самолет прилетел чуть позже, чем рассчитывала Кристин, часы показывали полпятого утра. Лос-Анджелес ещё издали раскинулся звездной россыпью огней, и встретил пассажиров ночной прохладой, не свойственной в это время года. Кристин поймала такси.
— Олвера-стрит, — назвала она и, наконец, облегченно выдохнула после перелета.
По пути домой даже удалось немного вздремнуть. Девушка расплатилась, выскочила на улицу. У ног сразу стал тереться тощий котёнок, слабым голосом выпрашивая поесть. Кристин любила животных, но ещё не знала, на сколько здесь задержится, поэтому опустилась на корточки, почесала приблуду за ухом.
— Плохо тебе здесь? — шепнула она и на мгновение задержала дыхание.
Его так никто и не подберет. Он дотянет до года и погибнет под колесами машины. Разве заслуживает этот малыш на подобную боль?
— Пока, зайчик, отдыхай...
Кристин вздохнула, перенесла малыша под куст, росший у порога, нашла в сумочке кусочек сыра и положила рядом с ним. Тонкие каблучки дробно застучали по ступеням, за девушкой закрылась дверь. Котенок пожевал сыра, свернулся клубочком, ощутив ласковое тепло. Стал мурлыкать и через несколько минут затих. А к утру он остыл...
Девушка вошла в квартиру, по привычке бросила плащ в кресло, в полной темноте прошла на кухню, набрала воды и включила чайник. Потом вернулась обратно в комнату, подошла к окну.
— Ты задержалась, — негромкий голос мужчины вовсе её не удивил.
Гость сидел в кресле у окна. Он склонил голову на грудь и не торопился открывать глаз, изображая спящего. Кристин ухмыльнулась, скосила взгляд. Гость обожал чёрное, и одежда, словно оживая, становилась его кожей, — на темном фоне скрадывала переходы между телом и мебелью, и делала хозяина похожим на видение.
— Мой самолет прилетел позже, а ты мог бы и чайник поставить, раз уже здесь. Ждешь же... около часа, не меньше.
— Точнее, — потребовал он.
— Алекс, — устало выдохнула Кристин, вспомнив его новое имя, — я устала. У меня нет никаких сил говорить тебе точнее.
Она распустила волосы, швырнув заколку в сторону. Запрокинув голову, потрясла ею позволяя длинным локонам упасть свободнее, и направилась к двери. Алекс резко схватил её за запястье.
— Скажи, — с нажимом потребовал он. — Я для этого тебя и жду.
Кристин задумалась:
— Ты ждешь меня один час двадцать шесть минут.
— Двадцать восемь. Дальше.
Кристин притворно вздохнула, закатила глаза, но всё равно наклонилась и стала говорить, намеренно понизив голос и томно растягивая слова:
— [Ночь скрадывала шаги, пряча их в глухих подворотнях. Пустые окна глотали их отголоски выбитыми ртам. Жители спали. Из темноты хаотично проступали стены. Темный Охотник вышел определить положение луны.]
— Только конец? — удивился Алекс.
— Я могу предать смысл повести, но подробно её не записывала.
— Жаль. Где ты тогда была?
— Еще над Атлантикой. Но город уже чувствовала.
Алекс, наконец, открыл глаза, и в рассеянном свете уличных фонарей ей почудилось, что они светятся холодным ультрамариновым светом.
— Маркус, иди домой, — Кристин тяжело вздохнула, дернула руку, но он не отпустил. — Я очень устала и правда хочу отдохнуть. Или ты хочешь, чтобы на Собрании было скучно?