Страница 151 из 160
Молодой человек устало улыбнулся, бережно провел ладонью по жемчужным волосам Дарианы и бархатным голосом ответил:
- Полагаю, они взывают к тебе, Д’Амара. Видишь ли, при жизни у них было все, что тогда им самим казалось наиболее важным и необходимым: деньги, власть, могущество. Любовь не представляла для этих людей никакой ценности, однако с приходом смерти они осознали, что только любовь смогла бы стать их утешением, единственным спасением сердца от великого зла, как при жизни, так и после отбытия в вечность.
- Их жалобные стоны и истошная мольба разрывают мою душу, - вздохнула Дариана, снова прислушиваясь к унылому бормотанию. – Мы можем хотя бы чем-то помочь этим несчастным, Иган?
- К сожалению, нет, любимая. Эти души всецело под властью Мрачной Бездны. Они добровольно выбрали свой удел. Теперь Властитель неумолимо приводит в исполнение условия сделки, обрекая их на расплату длиною в вечность. Если мы посмеем вмешаться в Баланс и посягнем на то, что принадлежит Властителю по праву сделки, хозяин Мрачной Бездны явится в мир живых и непременно восполнит утрату, забрав со всей присущей ему жестокостью лучшие души нашего мира. А ведь среди них легко могут оказаться Осмар, Линара или старина Джо…
- Властитель сам зачастую пренебрегает правилами Баланса, отправляя на охоту за чистыми душами своих беспощадных Грифонов. Он не считается ни с чем и ни с кем ради собственных целей! – воскликнула Дариана. – Сколько душ он погубил в глубинах этой проклятой Бездны, и скольких еще поглотит ее непроглядная тьма?!
- Но ведь невинные, чистые души и призвана защищать наша магия. Огонь Великий опалит черные крылья, а Вечная Любовь вернет из забвения неприкаянных. Мы встанем на защиту каждой чистой души, всякого доброго сердца, впрочем, как и всегда, - ободряюще произнес Иган, и они вновь продолжили свое опасное путешествие.
Иган и Дариана брели по скудным равнинам Бездны наугад. Здесь не было ни дорог, ни троп, вокруг только голая твердь угольного цвета, да кое-где ядовитый плющ, разбросавший по земле свои крючковатые стебли в поисках влаги и света. Когда гости из параллельного мира приближались, мертвые шипы и колючки цепко хватали длинный подол платья Дарианы, как будто чувствовали, что вместе с ней в это гнилое место пришла сама жизнь. Иган нещадно топтал назойливые побеги, не позволяя им коснуться ног возлюбленной. Яд этого растения не представлялся таким уж токсичным, когда ты истинно владеешь магией и знаниями алхимии, но здесь, на вражеской земле, дар их был неприменим, а сам яд плюща пропитан еще и темной магией для усиления эффекта, чтобы жертва в случае поражения далеко не ушла. Добычей этого растительного монстра становились не тела, ибо, прежде чем попасть сюда, человек непременно умирает. Душа – вот единственная цель поганых щупалец, ее свет яркий или потускневший привлекал ядовитого стража бесконечных лабиринтов Бездны.
- Мы должны быть крайне осторожны в этом месте, чтобы не оставить здесь свои души на века. Даже примитивная лоза всей своей сущностью стремится забрать их, - рассуждал вслух Лорд Аттем, сминая подошвой сапога очередную ветвь плюща.
Дариана ничего не ответила, она словно и не слышала, о чем говорил Иган, а взгляд ее так странно сосредоточился на чем-то за его спиной. Молодой человек обернулся и увидел серую тень в двух шагах от себя. Отчаявшийся стоял на коленях, сложив руки в молитвенном жесте, не смея поднять пустые, погасшие глаза на Вечную Любовь и ее Хранителя, к спасительному свету которых он взывает, быть может, уже не одну сотню или тысячу лет. Тело его было покрыто язвами и струпьями, синяками и кровоподтеками, будто он регулярно подвергался пыткам, и многие ранения, не имея ни возможности, ни времени затянуться, уже перешли в форму гангрены. А гангрена эта поразила не физическую оболочку, с коей справиться смог бы и самый посредственный волшебник. Нет, здесь случай другого толка: гнилостное заболевание разлагает душу, и не имеется никакой возможности ни иссечь его ножом, ни обратить вспять с помощью магии. Вскоре разъедающее действие недуга доведет дело до конца, поглотит эту отчаявшуюся душу навек, сотворив из нее нового слугу Властителя без светлых воспоминаний и чистых помыслов. Тщетно взывает отчаявшийся к свету Творца и его любви, настало время возвращать долги Мрачной Бездне.
Дариана едва дышала, всхлипывая от подавляемого внутреннего горя. Властитель не мог придумать более жестокого испытания для Д’Амары, чем скорбь страдающих человеческих душ. Видеть этих несчастных, слышать их смиренные молитвы было невыносимо, эта картина нестерпимо больно сжимала сердце Вечной Любви. А вокруг появлялись все новые и новые души-тени, их, вероятно, так манил этот теплый, чистый свет, что исходил от нежданных гостей. Иган не решался касаться отчаявшихся, предпочитая держаться от них на расстоянии, дабы исключить какие-либо последствия, а, учитывая, что серые тени были недвижимы и не выражали никаких признаков агрессии, то и обойти стороной не представлялось такой уж трудной задачей. Однако вскоре их стало слишком много, и, чтобы поскорее миновать толпы молящихся душ, Иган прибавил шагу, а Дариана и вовсе перешла на бег, пытаясь не отставать.
Наконец, впереди показался громадный каменный постамент. Это был алтарь идеально круглой формы с множеством глубоко выбитых на его поверхности символов того же языка, какой использовали при нанесении текстов на врата у Пустоши Безмолвия. Алтарь возвышался над землей десятком широких ступеней, форма которых вторила каменному постаменту, а с внешней его стороны был окружен высокими колоннами, словно незыблемыми стражниками, вне всяких сомнений, вооруженными сильнейшей магией. Уже издалека Иган почувствовал угрозу, исходящую от столпов, и еще большую опасность таил в себе сам алтарь. Подойдя ближе, гости смогли лучше рассмотреть зловещую архитектуру памятника древности. Поверхность алтарного диска от краев к его центру углублялась пологой линией, образуя в середине округлую нишу для такой же формы предмета. Иган и Дариана одновременно направили взгляд на потерявшую свою власть Тиару Вечного Заточения, которую девушка все еще крепко сжимала в своей руке. Они оба были убеждены, что именно отсюда предок Гримма – Лагрин Смертоносный – забрал в мир живых чудовищную диадему. Именно здесь сковали символ человеческих страданий, боли и слез. С тех давних пор, когда Властитель купил свою первую душу, заплатив за нее богатством, властью, славой и прочими земными благами, тогда-то и был возведен алтарь безмерной алчности людей, и после смерти их тени были приговорены к вечной скорби, стоны которой подпитывают магию каменного постамента по сей день.