Вкус вишнёвой лжи

- Где ты был? – выделяя каждое слово, спрашивает она.

Смотрит так, словно я только что сотворил нечто непростительное. Пожимаю плечом, не собираясь отвечать на вопрос.

- Я потеряла сына и не хочу лишиться ещё одного, - её голос срывается.

Она взмахивает рукой с бокалом и почти разливает содержимое. Я чувствую фальшь и наигранность во всей этой ситуации, и злость неожиданно ударяет меня под дых. Стискиваю зубы, осматривая мать с ног до головы: в чёрном платье, на шее дорогое колье, а на ногах чёрные лабутены.

- Сколько ты сегодня выпила? – осматриваю кухню, замечая на столе две пустые бутылки из-под вина, а в мусорном ведре ещё и из-под коньяка.

Она коротко выдыхает через нос, делает небольшой глоток, пристально наблюдая за мной. Злится? А затем вдруг расслабляется и всхлипывает, смахивая выступившие слёзы.

- Ты не был на похоронах брата, - с упрёком комментирует она, медленно направляясь к окну. Останавливается, смотрит куда-то вдаль, обнимая себя рукой. Делает ещё один глоток. – Ты не представляешь, что там было. Мне нужна была твоя поддержка, а тебя не было. Ты опять… - пытается подобрать слова. – Где ты, чёрт возьми, был?

Думаю о словах, услышанных вчера от отца Иры, и злость стихает, уступая место стыду. Я не мог набраться смелости прийти на похороны, не хотел смотреть на всё это дерьмо. В последний раз, когда я видел Тёму, он приходил к Назарову с просьбой молчать о моих отношениях с Элли. В день, когда я был в больнице у отца, то понял, что не хочу видеть тело брата. Иллюзия того, что парень жив, а его смерть – просто постановка. Я ещё не готов принять тот факт, что Тёмы больше нет.

Снова ничего не отвечаю. Никто не должен знать, что я прятался у Иры Ольханской.

- Это не важно, - вдруг отмахивается. – Твой брат мёртв, - словно пытается добить меня. – Отец всё ещё в тяжёлом состоянии, и никто не знает, сможет он выкарабкаться или нет. Остались только мы. Я и ты. А ещё ребёнок… - осекается, и я думаю об Элли. Она носит в себе частичку брата. Если, конечно, новость о её беременности – правда. Сложно верить человеку, который так долго тебя обманывал. – Я хочу, чтобы ты занял место Артёма.

- Что? – выпаливаю я, поперхнувшись собственными слюнями. Прокашливаюсь, пытаясь осмыслить слова матери. – Я не собираюсь жениться на Макеевой, чёрта с два, поняла?! – повышаю голос, возмущённо тыча пальцем в маму. – Хрена с два ты заставишь меня это сделать!

Она залпом осушает бокал, разворачивается на каблуках и проходит мимо меня к столу, чтобы налить себе ещё. Наблюдаю за тем, как яркий красный напиток заполняет бокал.

- Я не про Элли, - раздражённо кривится. – Никто не требует от тебя брать её в жёны. У неё полно денег, чтобы содержать ребёнка в одиночку, да и, если что, материальная помощь – не проблема.

- Тогда что? – не понимаю я. – В каком смысле я должен занять место брата? Да чё ты молчишь, объясни нормально!

Не нравится мне вся эта ситуация и то, к чему ведёт наш разговор. Что значит, «я хочу, чтобы ты занял место брата»? Помог ей справиться с потерей? Выступил с заявлением для прессы? Что, мать его, это значит?

- Олег! – громко тянет мать.

Уголки её губ опущены, словно она вот-вот разревётся, но лицо непроницаемое и какое-то жестокое. Из соседней комнаты уверенно выходит мужчина в строгом чёрном костюме с чемоданчиком в руках. Карие пронзительные глаза оценивающе впиваются в меня взглядом, осматривая с ног до головы, тёмные волосы идеально уложены с помощью геля. В левом ухе серебряное кольцо, родинка на шее возле кадыка. Ему лет тридцать пять, может быть, больше. Выглядит статно и привлекательно.

- Только не говори, что он мой настоящий отец, - пытаюсь отшутиться, но она лишь отмахивается.

- Это первый помощник твоего отца, его правая рука, - говорит мама. – Олег Викторович.

Скептично кривлюсь.

- Я думал, что брат был его правой рукой.

- Артём должен был занять место твоего отца, - отвечает Олег. - Я просто помощник. Ты меня, наверное, не помнишь. Мы встречались, когда ты был совсем маленьким.

- Доверия это не прибавляет, - скрещиваю на груди руки.

Перевожу взгляд с матери на гостя, что до сих пор прятался в соседней комнате, выжидая подходящего момента, и пытаюсь понять, что же личному помощнику отца понадобилось от меня. Догадка подкрадывается неожиданно подобно звонкой пощёчине, но я боюсь даже мысленно произносить её.

- Твой брат мёртв, - в очередной раз повторяет мать, будто бы пытаясь добить меня окончательно. – Теперь ты единственный наследник компании.

Вот и всё. Это хуже ледяного душа и удара биты по затылку. Уж лучше бы меня прихлопнули на одной из вечеринок, чем вот это вот всё. На мгновение я в ступоре замираю, пытаясь осмыслить происходящее, а затем трясу головой.

- Ни хера. Нет. Ни за что, - отворачиваюсь, отходя к окну, провожу руками по волосам. С такой силой стискиваю челюсть, что её сводит. – Мне не сдался ваш сраный бизнес, ясно? – резко оборачиваюсь. – Родите себе нового наследника! Отец жив, в конце концов!

- Стас…

- Я сказал, нет! – неожиданно кричу, удивляя самого себя. Дальше говорю тише: - Я не буду управлять компанией вместо брата. Так понятнее? Делайте, что хотите. Мне плевать.

Решительно направляюсь к выходу, чтобы покончить с этим бессмысленным разговором, но мама неожиданно хватает меня за локоть, заставляя остановиться, и шипит как змея:

- У тебя нет выбора, дорогой, - её ногти вонзаются в кожу даже через кофту. – Ты сейчас сядешь и выслушаешь всё, что скажет тебе Олег. Иначе я ко всем чертям заморожу твои счета, прибежишь как миленький.